Разорившаяся бизнесменша, возвращаясь по УДО, оплатила билет цыганке... А когда гадалка коснулась ее то..

«Ты прикончила моего сына. Так я и знал, что этим всё закончится».

Вопль бывшей свекрови Ирины Дмитриевны всё ещё стоял в ушах, когда Алиса очнулась ото сна. Она огляделась и вспомнила, что находится за решёткой. Завтра её выпускают по условно-досрочному за хорошее поведение.

Было ещё совсем рано, всего пять утра. Алиса любила вставать пораньше, чтобы почувствовать себя хотя бы ненадолго свободным человеком. Она запрещала себе думать о той ситуации, из-за которой попала сюда, иначе просто не удалось бы сохранить здравый смысл. А он, ой, как понадобится.

Там на свободе осталась дочка Вика, ей всего одиннадцать. Пока дочь живёт с её мамой. Адвокату удалось доказать, что Алиса вытолкнула мужа Антона в окно в рамках самозащиты. Из положенных двух лет она отбыла здесь на полгода меньше. И неважно было сейчас, что она вообще не убивала супруга.

Всем этим Алиса будет заниматься потом, когда выйдет на свободу и снова сможет зарабатывать на жизнь. Нельзя решить больше одной крупной задачи за раз. И теперь Алиса справилась с очередной, сохранив моральное и физическое здоровье и добившись того, чтобы освободиться раньше.

«Чё там ворочаешься, бизнесменша?» — тихо сказала сокамерница Варя. На эту высокую и здоровую брюнетку не произвело никакого впечатления то, за что на самом деле села Алиса. Зато произвело неизгладимое впечатление, что её сокамерница владела сетью кафе в городе, о которых писали в журналах.

С лёгкой руки Вари все и называли Алису бизнесменшей. Сначала Варя не взлюбила Алису и пыталась ей досадить. Но была очень удивлена, что бизнесменша-то оказалась вовсе не из пугливых и смогла дать отпор. Уже потом Варя узнала, что высокая и худая русоволосая женщина с карими глазами выросла в деревне и могла за себя постоять.

«Да вот, думаю, как там мама с Викой в этой глухомани живут. Всё из-за меня. Надо было подстраховаться, отложить деньги на чёрный день. А я ведь и думать не могла, что Антон поджидал меня дома. Вскрыл дверь и просто накинулся на меня, когда я вошла», — на автомате ответила Алиса. Потом спохватилась, мол, уже сто раз всё это повторяла.

«А ты уверена, что точно его не толкала? Может, всё-таки была под чем-то? У богатых людей больше возможностей для такого, а ты тогда ведь была богачкой?» — опять спросила Варя, как и много раз до того. Она работала сиделкой и медсестрой до того, как сюда попала. И попала под раздачу, потому что продавала на сторону препараты, меняющие состояние сознания. Поэтому Варе казалось, что все только и мечтают получить от жизни кайф именно таким способом.

«Да говорю же тебе, я в детстве настрадалась из-за пьющего отца, так что дала себе слово и никогда бы ни к чему такому не притронулась. Что ты всё одно и то же толдычишь?» — вздохнула Алиса. В тюрьме Алиса снова начала говорить по-простому, будто оболочка бизнесменши слетела с неё именно здесь.

Но она об этом не жалела. Деньги — дело наживное, она могла жить скромно. Гораздо больше её беспокоила тайна, связанная с гибелью мужа. И ещё надо было снова вставать на ноги, обеспечить маме и дочери достойную жизнь, но кто, кроме неё, о них позаботится?

— Ладно, не дрейфь, я тоже выхожу через месяц, так что если не передумала, будем поддерживать связь, — сказала Варя и посмотрела на неё очень внимательно. Было видно, сокамерница сомневается в том, что Алиса захочет продолжить с ней общаться.

«Знаешь, я вообще-то не меняю своих решений, так что незачем сверлить меня глазёнками. Я тебе очень благодарна, что ты со мной ссорилась первое время, отвлекла от дурдома в моей голове», — рассмеялась Алиса. Она знала, что у Вари вообще никого по ту сторону решётки.

Хотя сокамерница никогда не жаловалась на то, что одинока и ей некуда податься. Алиса сама поняла это. Не от хорошей жизни Варя работала медсестрой, да ещё и начала продавать на сторону «запрещёнку». Теперь же Варя твёрдо решила завязать и жить честно. Говорила, мол, буду и сиделкой у самых противных старушек, да и кем угодно, но воровать ни за что.

Для каждой из женщин начинался новый этап жизни. Алиса нарочно не стала говорить маме и Вике, что её выпускают именно в этот день. Решила сделать сюрприз. Ей не хотелось, чтобы они встречали её у тюремных ворот, жалкую и растерянную. Нет, она приведёт себя в порядок.

Она купит себе что-нибудь приличное в магазине, главное, чтобы было всё совсем новое и поднимало настроение. Так что Алиса без всякой жалости продала дорогие часы, которые ей, как ни странно, вернули на выходе. Они были на ней в тот злосчастный день, и всё равно хотелось от них избавиться.

Тут-то и пригодилось её дорогое платье, которое тоже отдали при выходе из тюрьмы. Остатки былой роскоши. Грустно подумала она.

На автобусе доехала до ближайшего крупного города, в котором был магазин швейцарских часов. Именно там у неё могли принять аксессуар за полцены, а не за копейки, как в ломбарде. Уверенным шагом Алиса вошла в роскошное помещение и на время вжилась в роль той, прежней Алисы Ивановны, которой все хотели быть поближе.

«Мне надоели эти часы. Вы принимаете подержанные?» — бросила она небрежным тоном, чтобы служащий не заподозрил подвоха.

— Да, разумеется, при магазине есть и ломбард. Сейчас посмотрим. А пока могу я предложить вам кофе и показать новые модели? — услужливо спросил сотрудник.

— Давайте, только у меня не очень много времени. Надо ещё успеть в салон красоты. Сами видите, до чего меня довёл бывший.

Алиса продолжала изображать из себя сумасбродную дамочку с огромным количеством лишних денег. Она пила кофе из изящной чашечки и радовалась, что догадалась зайти в салон эконом-класса и на скудные деньги сделать маникюр, а то по её рукам служащий мог бы догадаться, что она в сложном положении, и тогда бы дал меньше денег.

Она лениво листала каталог с презрительным выражением лица. От неё пахло дорогущими духами. Когда Алиса сделала себе маникюр, зашла в магазин элитной косметики, накрасилась и пшикнула на себя духами. Это сработало.

Теперь она выглядела как немного запущенная и уставшая, но вполне обеспеченная дама. Алиса подумала: «Хорошо, что я тогда была в хорошем платье и обуви, в тот день, когда не стало Антона». Эта мысль показалась странной, и Алиса слегка поёжилась. Сейчас пока нельзя было вспоминать тот день.

«За ваши старые часики можем дать триста тысяч, там есть небольшая царапина», — служащий сделал вид, что ему жаль.

Да, Алиса прекрасно помнила эту царапину. Она защищалась, когда муж бросился на неё с ножом.

— Да, есть царапина, но основная стоимость складывается ведь не из этого. Браслет можно легко поменять, так что дайте мне мои часы, я найду более приличный магазин, — возмутилась она.

Сердце так и ушло в пятки. Всё внутри кричало, что это огромные деньги и надо их брать. Но Алиса точно знала, ей должны были предложить как минимум полмиллиона.

Сотрудник, видимо, решил, что часы ей кто-то подарил и она не разбирается. «Подождите, я позвоню руководителю. Пожалуйста, не сердитесь, нам дорог каждый клиент». Он запел по-другому. И по его бегущим глазкам Алиса поняла: всё это он знал. Просто хотел нагреть её на пару сотен.

«Извини, друг, не сегодня. Ради мамы и Вики я выгрызу у тебя из горла каждый мой рубль», — зло подумала Алиса. Тюрьма сильно её изменила. Раньше она бы просто взяла эти деньги и тихо ушла.

Алиса оказалась права. Всего через десять минут этот наглец отдал ей пятьсот двадцать тысяч рублей наличными и пригласил заходить к ней в магазин снова. «Надеюсь, моя неопытность не испортила впечатление», — прочерекал блондин.

«Пока не знаю, но тоже надеюсь», — искренне сказала Алиса. Ей бы и правда хотелось вернуть свой уровень жизни, но сейчас всё это выглядело малореальным.

Дальше она зашла в скромный магазинчик эконом-класса и выбрала другое платье, бежевое с голубыми розами, скромное, но приятное, и подобрала удобные светлые кроссовки, а ещё небольшой рюкзак. Всё вместе обошлось всего-то в семь тысяч рублей. Она и забыла, что есть такие цены.

Так можно было выглядеть более свежей, а ещё выбросить ненавистную одежду, которая напоминала о прошлом. К тому же ехать в прежней одежде в электричке, а потом на автобусе было слишком уж глупо.

Ещё одна задача была решена, и Алиса побрела на электричку. Она выглядела как все, никто не обращал на неё внимания. Алиса и не заметила, как проехала два часа.

День клонился к вечеру, но она ещё успевала на последний автобус до своей деревеньки. Она хотела купить бутылку воды, но испугалась, что не успеет, решила проигнорировать пересохшее горло и пошла в кассу.

Очередь как назло задерживала. Старая цыганка вопила: «Прошу вас, люди добрые, всего-то двадцать рублей не хватает, помогите, мне очень надо быть сегодня дома».

— Да какой у тебя дом может быть в нашей деревне? Выглядишь как бродяга.
— Что?
— Хочешь сделать вид, что не воровка? Да знаем мы таких, не надо притворяться, — орал на пожилую женщину молодой парень.

— Послушайте, я куплю вам билет, давайте уже все успокоимся, — сказала Алиса. Она решительно растолкала оторопевших граждан.

— Вам куда? — добавила она. И почему-то не удивилась, что пожилая цыганка едет в её родную деревню. Тюрьма изменила её не только к худшему, но будто заставляла больше сострадать несчастным людям. Алиса просто почувствовала, что цыганка не притворяется.

Цыганка уселась рядом с ней, протянула кружку чаю из термоса и пирожок.

— Спасибо вам, а то ехать ещё полтора часа, поесть не успела сегодня, — ответила Алиса.

— Да знаю, всё знаю. Вот поешь, руку твою посмотрю и скажу, как дальше тебе быть. Ты же не виновата ни в чём, верно? Просто одна злая женщина тебя подставила, — тихо сказала цыганка.

— Неужели всё-таки видно, что я вышла из тюрьмы? — удивилась Алиса. Она ведь столько усилий приложила, чтобы это скрыть. Затем инстинктивно прижала рюкзак, в нём были деньги. Мало ли что на уме у этой гадалки.

И всё-таки, допив чай, Алиса разрешила погадать, протянув ладонь. Цыганка долго всматривалась в линии, потом сказала: Я знаю кто уб..
2 часть -

От безысходности, согласилась выйти замуж за неходячего сына богача… А спустя месяц стала замечать…

Вы, наверное, шутите.

Мария смотрела на Петра Алексеевича огромными глазами. Тот покачал головой.
— Нет, не шучу. Но даю вам время подумать, потому что предложение и вправду необычное. Я даже понимаю, с чем именно оно ассоциируется у вас в голове. Подумайте, взвесьте всё, а я заеду через неделю.

Маша проводила его растерянным взглядом. У неё даже не укладывалось в голове всё то, что он ей сейчас сказал.

Петра Алексеевича она знала уже три года. У него была сеть заправок и что-то там ещё, а на одной из таких заправок Маша подрабатывала уборщицей. Пётр Алексеевич всегда с улыбкой здоровался и разговаривал с работниками. Вообще он был хорошим. Зарплата на заправке приличная, и работать там было много желающих.

И вот как-то примерно месяца два назад Маша после уборки сидела на улице. Время свободное. Теперь только убраться перед самым концом смены — и свободна. Дверь заднего входа открылась, и вышел Пётр Алексеевич.

— Можно присесть?
Маша подскочила.
— Конечно, чего вы спрашиваете?
— А вы чего вскочили? Сидите, я не кусаюсь. Хорошая погода сегодня.

Маша улыбнулась, села на место.
— Да, когда весна идёт, всегда кажется, что погода хорошая. А всё потому, что холод и снег надоели.
— Возможно, вы и правы. Я всё спросить хотел, а вы чего уборщицей-то работаете? Я слышал, Ольга вам несколько раз предлагала в оператора перейти. И зарплата больше, и работа почище.

— Да я бы с удовольствием, только из-за графика не могу. Дочка у меня маленькая, она болеет. Когда всё хорошо, с ней соседка остаётся, а когда обострение, мне самой нужно рядом быть. Вот мы с Марьей Ивановной и работаем. Спасибо ей, всегда навстречу мне идёт, меняемся, когда нужно.
— Вот оно что. А что у дочки-то?
— Ой, не спрашивайте. Никто из врачей так толком и не смог выяснить. Приступы какие-то, дышать ей нечем. Паника, и в общем много всего. А доктора руками разводят. Говорят, что обследование нужно серьёзное, но бесплатно его не делают. Сказали, что нужно ждать переходный возраст, и тогда, возможно, всё само пройдёт.

— Странные, конечно, доктора. Ну, держитесь, всё будет хорошо.

Маша поблагодарила, а вечером узнала, что Пётр Алексеевич выписал ей премию. Не сказал за что, просто выписал, и всё. Она после этого его и не видела больше, но вот сегодня он приехал к ней домой.

Маша, честно говоря, чуть в обморок не упала. Сначала, когда увидела его, а потом, когда услышала, что он ей предлагает. А предлагал он вот что.

У Петра Алексеевича сын, ему почти тридцать, и семь лет из тридцати тот сидел в инвалидном кресле. Попал в аварию, и с тех пор, что бы ни делали врачи, встать не мог. Из-за этого впал в длительную депрессию. В последнее время даже с отцом не хотел разговаривать. И вот пришла Петру Алексеевичу в голову мысль, что нужно сына женить, по-настоящему, так, чтобы жить захотел, чтобы бороться хотел. Пётр Алексеевич, конечно, не был ни в чём уверен, но попробовать решил. И ему показалось, что именно Маша для этого идеальный вариант.

— Мария, жить вы будете прекрасно, у вас будет всё, дочь пройдёт все необходимые обследования. Я предлагаю работу на год. Через год уходите в любом раскладе, станет Максиму лучше или нет. Я вам очень хорошо заплачу.

Мария даже слов не могла найти от возмущения, а Пётр Алексеевич, видимо, всё понял.
— Маш, прошу вас, помогите, согласитесь. Это же взаимовыгодное предложение. Я даже не уверен, что мой сын притронется к вам, но вам станет легче, чем быть такой неприличной. Тем более вы будете официально замужем. Ну, представьте, что просто вышли замуж не по любви. Прошу только об одном: какое бы решение вы не приняли, пусть этот разговор останется между нами.

— Подождите, Пётр Алексеевич. Ну, вот мне просто интересно, а ваш Максим, он на это всё согласен?
Мужчина грустно улыбнулся.
— Он сказал, ему всё равно. Я совру, что у меня проблемы в бизнесе или со здоровьем, или что-то ещё. Просто мне нужно, чтобы он был женат, вот по-настоящему. Максим ведь всегда верил мне, так что этот обман будет во благо.

Пётр Алексеевич уехал, а Маша долго сидела. В душе была возмущена таким предложением, но прямые слова как будто немного сгладили углы. Вот если разобраться, на что она способна ради Катеньки? На многое. А он... он тоже отец и тоже любит своего сына.

Ещё не закончилась смена, как Маше позвонили.
— Машенька, скорей, у Катеньки приступ, да такой сильный. Бегу, скорую вызову.

Маша и машина с врачами у калитки оказались одновременно.
— Ну где же вы ходите, мамаша? — Врач смотрел на неё строго.
— Я же на работе.

Приступ в этот раз и правда был сильный. Маша робко спросила:
— Может быть, в больницу нужно?
Врач, который приезжал к ней не в первый раз, устало произнёс.
— А смысл? Вы же прекрасно знаете, что ничего они там не сделают, только ребёнка разнервируете. Эх, вам бы в столицу, в хорошую клинику, к хорошим специалистам.

Через сорок минут врачи уехали. Маша взяла телефон, позвонила Петру Алексеевичу.
— Я согласна, у Катеньки снова беда.

На следующий день они уезжали. За ними приехал сам Пётр Алексеевич в сопровождении молодого бритого мужчины.
— Маша, берите только самое необходимое. Всё купим.
Она кивнула.

Катя с интересом рассматривала машину.
— Большая такая.
Пётр Алексеевич присел перед девочкой.
— Нравится?
— Очень.

— А хотите поехать на переднем сиденье? Всё-всё будете видеть.
— А можно? Я очень хочу.
Катя посмотрела на маму, а та строго сказала:
— Вот увидят тебя полицейские и выпишут штраф.
Пётр Алексеевич рассмеялся, распахнул дверь.
— Запрыгивай, Катя. Мы сами этим дядям полицейским штраф выпишем.

Чем ближе они подъезжали, тем больше нервничала Маша. «Господи, ну зачем я согласилась? А вдруг там какой-нибудь неадекватный монстр?»

Пётр Алексеевич заметил её состояние.
— Маша, успокойтесь, у нас ещё неделя до свадьбы. Вы можете передумать. И ещё, Максим-то парень хороший, умный, но вот сломалось что-то в нём. Да вы и сами всё поймёте.

Мария вышла из машины, помогла выбраться дочке, повернулась и замерла. Это был не дом. Это был замок.
А Катенька молчать не стала. Она воскликнула:
— Мам, мы что, как в сказке будем жить?
Пётр Алексеевич рассмеялся и подхватил малышку на руки.
— Нравится?
— Очень.

До самой свадьбы Максим и Маша виделись всего несколько раз за ужином. Парень почти ничего не ел и почти не говорил. Скорее он просто присутствовал за столом, а Маша украдкой его рассматривала. Симпатичный в принципе, но бледный. Наверняка это потому, что просто не бывает на улице. Она понимала, он чувствует себя не лучше, чем она. И была благодарна, что Максим вообще не касался темы свадьбы.

А в день их торжества вокруг Маши бегало, казалось, человек сто. Буквально вчера привезли платье. Маша, когда увидела его, так и села.
— Это ж сколько оно стоит?
Пётр Алексеевич улыбнулся.
— Маш, вы такая впечатлительная, вам лучше не знать. Вы, кстати, посмотрите, что у меня есть ещё.
И он достал полную копию её платья, только совсем маленькую.
— Кать, пойдёшь примерять?
Дочка визжала так, что им пришлось уши заткнуть.

Потом была примерка. Маленькая принцесса важно вышагивала по комнате в красивом платье. В какой-то момент Маша повернулась и заметила Максима. Он был у открытой двери своей комнаты. Смотрел на Катю и чуть-чуть улыбался.

Комната дочки теперь находилась рядом с их спальней. Их спальня. Маша и представить не могла, что будет теперь.

Пётр Алексеевич предложил им поехать в загородный дом, но Максим отрицательно качнул головой.
— Спасибо, пап, мы и дома.
Кровать была огромной. Максим был далеко и вроде бы приставать к ней не собирался. Так что Маша, которая собиралась было не спать всю ночь, довольно быстро заснула.

Прошла неделя. Они с Максимом даже разговаривали иногда по вечерам. Он и правда оказался невероятно умным, а попыток посягнуть на неё не делал. И Маша потихоньку стала успокаиваться.
Как-то ночью вскочила. Что-то случилось, у неё колотилось сердце. Маша кинулась в комнату дочки. Ну так и есть, Катеньку мучил приступ.

— Максим, помоги, вызови скорую!
Он уже в кресле появился в дверях. Быстро схватил телефон, а через минуту прибежал заспанный Пётр Алексеевич.
— Я позвоню Алексею.

Врачи на скорой были ей незнакомы. Наверное, сюда ездили совсем другие скорые. Вон, костюмы у них какие, аппаратура. А потом приехал семейный врач. Доктора долго совещались после того, как приступ закончился. Маша была с дочкой, Максим находился рядом. Он держал руку девочки в своей.

— Мария, давно это у неё?
— С самого рождения. Мы столько раз лежали в больнице, обследования всякие проходили, но ничего. Именно поэтому папа Кати сказал, чтобы мы не мешали ему жить.
— А вы любили его?
— Наверное. Но это было так давно.
— И поэтому согласились на предложение отца?
Маша удивлённо подняла брови. Максим же просто улыбнулся.
— Отец думает, что я ничего не знаю, но я всегда читал его как открытую книгу. Боялся, правда, кого он мне найдёт. А вас увидел и удивился. Вы ведь совершенно не похожи на тех, кто согласен за деньги на всё.

И вот сейчас всё как будто встало на свои места.
— Маш, вы не плачьте, мы обязательно вылечим Катеньку. Она у вас молодец. Не сломалась, в отличие от меня.
— А вы зачем сломались? Вы умный, красивый, вы хороший.
Он усмехнулся.
— Вот скажите, пошли бы вы за меня замуж за такого, но при других обстоятельствах?
Маша на секунду задумалась, потом кивнула.
— Да.
— Я считаю, полюбить вас намного проще, чем многих из тех, кто бегает. Но дело совсем не в этом. Не знаю, как объяснить.
Максим улыбнулся.
— Не нужно ничего объяснять. Знаете, я почему-то верю вам.

Через несколько дней Мария застала Максима за странным занятием. Он достал какое-то непонятное приспособление и что-то там делал. Ну, было похоже, как будто спортом занимался.
— А это что?
— Это тренажёр. Тогда, сразу после аварии, нужно было проводить на нём не меньше трёх часов, но я решил, что мне уже ничего не поможет. А сейчас, знаете, стыдно стало перед Катенькой, перед вами.

В дверь постучали. Появилась голова Петра Алексеевича.
— Можно?
— Входи, конечно, папа.
Мужчина замер на пороге, увидев, чем занимается сын. Потом сглотнул, повернулся к Маше.
— Скажите мне, у вас были тяжёлые роды?
— Да. Что такое?
— Понимаете, доктор сказал, что, скорее всего, Катеньку тащили и повредили височную кость. Она снаружи-то зажила, ничего не видно, но вот внутри… внутри она давит на какой-то нерв.
— Не может быть. — Маша села. — И что теперь делать?
Слёзы быстро покатились по её щекам.

— Так, не плачьте. Доктор сказал, что это всё не так уж и страшно, но нужна операция. Они уберут то, что там мешает, и Катя будет обычной девочкой.
— Но это же голова, это же опасно!
Максим дотянулся до неё, взял за руку.
— Маш, вы послушайте папу. Катя ведь сможет жить без приступов.

— А дорого это?
Пётр Алексеевич посмотрел на неё удивлённо.
— Этот вопрос вообще вас не должен волновать. Вы же в семье.

Маша была в больнице с Катей. Операция прошла хорошо, и им пообещали, что через две недели они точно окажутся дома. Дома. И Маша сейчас уже не понимала, а где её дом на самом деле. Максим звонил часто, и они подолгу болтали. И с ней, и с Катей, да и вообще. Маше казалось, что они знакомы сто тысяч лет. А время шло. Год закончится быстро, и вот что тогда? Маша пока и думать не хотела об этом.

Они вернулись домой под вечер. Приехал за ними Пётр Алексеевич. И был при этом довольно мрачен.
— Что-то случилось?
— Даже не знаю, как сказать. Максим пьёт второй день.
— Как? Он же в принципе не пьёт.
— Вот так. Месяц на тренажёре позанимался, психанул, сказал, что ничего не получается.

Маша вошла в комнату. Максим сидел без света. Она включила люстру, стала собирать всё со стола.
— Ты куда это?
— Пить больше не будешь.
— Это почему?
— Да потому что я ваша жена, и мне не нравится, что вы пьёте.
Максим растерялся. Потом сказал:
— Ну, это ж ненадолго. Катя теперь здорова, так что нет причин оставаться рядом с инвалидом.
Маша выпрямилась.
— Вы хотели сказать с идиотом? Максим, мне показалось, что вы сильный, что умный, что всё можете. Но не могла я в вас ошибиться.
Он опустил голову.
— Прости, я, кажется, не справился.
— Но я-то теперь дома. Может, попробуем снова?

Год подошёл к концу. Пётр Алексеевич очень нервничал. Максим только-только начал самостоятельно стоять. Ходить ещё не получалось, но доктора сказали, что такими темпами побежит. А Маша... ей скоро уезжать. Может, предложить ещё денег?
В комнату к ужину вышла Маша, Катенька и Максим на коляске.
— Пап, у нас для тебя новости.
Он испуганно посмотрел на них, потом только на Машу.
— Уезжаете, да?
Маша и Максим переглянулись.
Мария покачала головой.
— Не совсем.
— Да не томите вы уже!
2 часть -

Перепутав дату выписки мужа по вине свекрови, пришла на день раньше… А услышав разговор врачей…

Антонина, учительница младших классов, собиралась проверить тетради, когда свекровь, Клавдия Дмитриевна, удивлённо спросила: «А ты что ж не пойдёшь его встречать?» Антонина удивилась в ответ: «О чём вы, мама? Сегодня же суббота, а его выписывают в понедельник».

«Ты что-то путаешь. Он же сказал, что выписка будет готова в пятницу, а сегодня он выходит», — настаивала свекровь. — «Я бы и сама съездила, но праздничный обед ведь готовлю. Вон, тесто поставила, а ему надо же одежду отвезти», — добавила она.

«Странно, как давно он это сказал?» — спросила Антонина.

«Ой, кажется, я с этими учениками всё перепутала. Конечно, съезжу, сейчас соберу ему чистую одежду. Да я уж всё собрала», — радостно воскликнула Клавдия Дмитриевна.

Антонина отложила свои дела и собралась ехать. Её муж, Виктор, попал в больницу с раной на бедре. Сначала все думали, что это что-то страшное, но оказалось, ничего серьёзного. Рану обработали и зашили, она уже почти затянулась. Он получил её в командировке.

Антонина, безусловно, очень переживала за мужа, сочувствовала ему, но не могла не злиться, ведь она уже не раз говорила, как её беспокоят эти командировки. Они были связаны с тем, что муж отвозил деньги, иногда весьма существенные суммы, из одной фирмы в другую. О том, что он везёт именно деньги, никто никогда не знал, кроме его начальства. Поэтому Виктор всегда успокаивал, что ничем плохим это не грозит. Обычно всё проходило хорошо, но не в этот раз. Очередная командировка закончилась тем, что его ограбили, да ещё едва не убили.

Муж рассказал, что какие-то бандиты напали совершенно неожиданно, с ножом, и если бы он не дал им отпор, то вполне возможно, убили бы.

«Мне вообще сказочно повезло, в жизненно важные места не попали, да ещё и какая-то женщина мимо проходила, вызвала скорую, а то бы кровью истёк», — рассказывал он жене.

Сейчас Антонина ехала в больницу и думала, что неизвестно, чем эта история закончится, а если ему скажут, что он должен вернуть деньги? Сумма-то там огромная, таких у них никогда не было. Но пока с них никто ничего не требовал. Директор тоже приезжал в больницу, спрашивал мужа, и Виктор сумел доказать, что ни в чём не виноват. «Да тебя никто и не обвиняет», — соглашался начальник. «Просто странно, что кто-то узнал о том, что ты везешь».

«Придётся проводить внутреннее расследование». Это немного успокаивало, но всё же Антонина беспокоилась по поводу произошедшего и думала о том, как бы уговорить мужа перейти на другую работу.

Клавдия Дмитриевна, проводив невестку, довольно улыбнулась. Она соврала. Виктор действительно выписался в понедельник, но отправила она Антонину в больницу раньше времени не из вредности, а со вполне определённой целью. Она любила невестку и считала, что Виктору повезло с женой. Но не так давно узнала, что её любимый и единственный сын изменяет Антонине. Она долго думала, что делать с этим. Открыто выложить всё Антонине считала недопустимым. Прямых доказательств не было. А вдруг невестка подумает, что она, свекровь, решила разлучить их? Вот и придумала таким образом «открыть глаза» невестке. Пусть придёт к нему во внеурочное время, когда Виктор точно не ждёт жену и наверняка сама застанет там любовницу. Таким образом, свекровь останется как бы в стороне, а муж с женой уж как-нибудь разберутся. Антонина девочка умная, неревнивая и Виктора она любит. Наверняка простит, даже если узнает. Может, посердится немножко, потом помирится, и всё у них будет хорошо, уже без этой разлучницы, — думала бедная женщина, искренне желая спасти семью своего непутёвого сына.

Придя в больницу, ничего не подозревающая Антонина услышала разговор двух врачей.

«А этот, твой пациент-то, Виктор Кудрявцев, быстро поправился. Рана вроде была довольно серьёзная».

«Да не скажу, что серьёзная. Мне кажется, это было инсценировкой. Ну, имитация. Если бы был серьёзный удар, то была бы задета артерия. А так ничего не произошло, отделался лёгким испугом. Но, знаешь, Серёж, в жизни не такие чудеса случаются. Возможно, твой пациент просто редкостный везунчик», — ответил более молодому коллеге опытный врач.

«Да нет, этот мужчина, знаешь, какой-то мутный. Вроде жена к нему приходит, молодая, красивая, но когда её нет, заглядывает другая. И сидит там у него подолгу», — сказал молодой врач.

«Она вроде сестра, нет? Но вообще, скажу я тебе, это ж не наше дело. Со своим родством сами пусть разбираются», — ответил пожилой.

«Ничего себе», — вздрогнув, подумала Антонина. «Это что значит? И рана несерьёзная, и какая-то женщина? У Виктора же нет сестёр? А может, дальняя родня, о которой не рассказывал?»

Но в душе Антонина поняла, что, судя по всему, она не знает слишком много тайн своего мужа. А зайдя в палату, она увидела главную, ту самую, родственницу, сидящую на койке её супруга. И с роднёй, даже дальней, так страстно в губы, кажется, не целуются. Они так увлеклись своим делом, что даже не услышали, что Антонина вошла в палату. У неё невольно потекли слёзы, ведь она так любила мужа, всегда всё прощала, даже когда по его вине случилось ДТП, в результате которого сорвалась её беременность. Она ни разу не обвинила в этом Виктора, пережила произошедшее молча, а он так подло предал её.

В какой-то момент Виктор всё же понял, что в палате ещё кто-то есть, оторвался от любовницы, посмотрел на Антонину, но в глазах не было ни испуга, ни вины, лишь только досада.

«Ты зачем здесь?» — спросил он. «Ну чего ты так смотришь? Это моя коллега, зашла навестить, ты, похоже, всё не так поняла».

Могла ли Антонина в это поверить, да ещё и после того, что услышала от врачей? Конечно же, нет.

«Ладно, навещайтесь дальше», — сказала она и выскочила из палаты.

Как доехала домой, уже и не помнила, глаза застилали слёзы. Клавдия Дмитриевна, разумеется, догадалась по её внешнему виду, что затея удалась. Тайна Виктора раскрыта, но поначалу старалась скрыть свою осведомлённость. Антонина, догадавшись, спросила: «Зачем вы сказали, что Виктор собирается выписываться сегодня? Это же неправда?»

«Разве? Неужели я что-то напутала?» — свекровь попыталась было притвориться ничего не знающей, но потом, поняв, что Антонина обо всём догадалась, всё же созналась. «Ай, случайно я узнала о том, что у Виктора кто-то есть. Но это же ничего не значит. Вы ведь любите друг друга, а это так, мимолётное что-то. Но ты же не бросишь его из-за этого?»

«Какая-то любовь», — сказала Антонина. — «Нет, я с ним жить не буду. Подам на развод. Я вас, конечно, люблю, и к вам это не относится, но с ним я жить просто не смогу. Да и он, скорее всего, не захочет. У него ведь отношения».

«Ну, Антонина, доченька, может, попытаться сохранить семью?» — убеждала свекровь. Однако уже и сама поняла, что виновата в развале семьи своего сына, и вряд ли он захочет восстанавливать отношения.

Выписавшись из больницы, Виктор вёл себя как ни в чём не бывало. С разводом был согласен, прощения просить и не думал. А на известие о том, что Антонина ушла из дома, отреагировал спокойно. «Ну и молодец. Зачем она нам тут нужна?»

«Виктор, ну как же так? Вы же семья», — пыталась убедить его мать, но на неё он не обращал внимания. Она же заметила странное. Сын вдруг зачастил на дачу, которую не посещал в последние годы. Он не любил этот дедовский дом, да и самого деда тоже. Покойный отец Клавдии Дмитриевны был пасечником и очень надеялся, что внук продолжит его дело. Но Виктор боялся пчёл, а после того, как его покусали, вообще ненавидел пасеку и всё, что с ней было связано. И вдруг такое неожиданное стремление посещать заброшенный дом. Клавдию Дмитриевну удивило такое рвение сына.

«Странно ведь. Раньше тебя было калачом не заманить, а теперь вдруг ездить стал на дачу».

«Старею, видимо, к земле тянет», — ответил сын. — «Неплохо ж на природе провести время. К тому же, пчёл там давно нет. Почему бы и не отдохнуть просто так, подышать, детство повспоминать?»

Клавдия Дмитриевна решила, что сын действительно отвлекается таким образом от тяжёлых мыслей. Всё-таки пережил серьёзное нападение, да ещё и грядущий развод. Всё это, хочешь не хочешь, а оказывало влияние на душевное состояние. Но, разумеется, ни мать, ни кто другой даже заподозрить не мог, что Виктор на самом деле ездил в деревню неспроста. Его никто не грабил. Он инсценировал ограбление. И рану ему нанесла любовница, тщательно выбрав безопасное место и ткнув ножом. Сама же вызвала скорую, представившись случайной прохожей. Таким образом, подозрения его заявление не вызвало, а деньги остались у него. Вот только воспользоваться ими сразу они не могли. Нужно было переждать, иначе внезапное богатство вызвало бы серьёзные подозрения.

Деньги были спрятаны на даче, в одном из опустевших ульев. Виктор надеялся, что даже если кто-то его и заподозрит, то едва ли догадается искать там похищенное. Да и грабителям, объявись они, едва ли придёт в голову искать там что-то ценное. Но, несмотря на это, в душе поселилось беспокойство. И он частенько размышлял, а не случится ли что-то с его кладом? Поэтому и часто ездил в деревню, чтобы душевное состояние как-то успокоить.

Состояние же Антонины тоже было не самым лучшим. Она продолжала ходить на работу, но даже объясняя новый материал, общаясь с детьми, думала всё время о семейных делах. В душе ругала и мужа, и ни в чём не повинную Клавдию Дмитриевну. Ну зачем она отправила её в больницу? Зачем она сама поехала туда? Узнала это всё. Вот продолжала бы жить в неведении, может быть, Виктор бы и не ушёл от неё. Но, несмотря на все эти тяжёлые мысли, она не забывала о своём долге. И, как опытный и внимательный педагог, заметила, что ребята неожиданно выбрали для своих шалостей жертву, одного из мальчиков. Они постоянно над ним насмехались и старались испортить ему жизнь. Антонина не понимала причин, ведь Миша был хорошим ребёнком, неплохо учился, слушался учителей и ребят он никогда не задирал. Но вмешиваться в детские отношения она долгое время считала непедагогичным, думая, что дети как-нибудь сами поладят. Однако, когда обратила внимание, что обычные шалости уже перешли в настоящую травлю, от которой мальчишка всерьёз страдал, всё же решила вызвать для разговора Мишиного отца. Она знала, что у мальчика мамы нет, та умерла, и воспитывал ребёнка только папа. Она его видела несколько раз. На вид был вполне приличный мужчина, но, видимо, очень занятой на работе. На собраниях отец появлялся нечасто, а вот по личному вызову должен был прийти.

Когда они наконец встретились, Антонина немало удивилась, ведь это оказался один из врачей, который сомневался в серьёзности травмы её мужа. Но сейчас её заботило не это, ведь она вызвала отца для разговора о ребёнке.

«Сергей Павлович, не знаю, говорил вам Миша или нет, но одноклассники относятся к нему очень плохо, дразнят, обижают», — начала она.

«Нет, ничего он такого не говорил», — удивился мужчина. — «А из-за чего всё это?»

«Я не знаю причин, но поведение Миши меня тревожит. Он как-то на удивление покорно воспринимает всё происходящее. И если так всё будет продолжаться, он навсегда останется изгоем. Над ним всегда будут издеваться, по поводу и без. Мне кажется, нам нужно постараться изменить его поведение».

«Каким образом? Научиться драться, что ли?» — удивился отец.

«Мне кажется, это не лучшая идея. Да нет, ни в коем случае. Не драться, но как-то постоять за себя. Может, вы с ним поговорите по-мужски, по-отцовски. Ну, только не ругайте, не наказывайте, а объясните».

«Ох, Антонина Петровна, вы не поверите, но я пытаюсь это сделать, просто со временем напряжёнка. Я в больнице работаю так, что часто приходится задерживаться. Но, честное слово, я постараюсь найти на это время», — пообещал Сергей Павлович. — «А вам не кажется, что с другими ребятами тоже нужно поговорить? Объясните им, что нельзя издеваться над человеком».

«Само собой, я и без этого провожу с ними беседы. Поговорю ещё раз. Понимаю вашу занятость и всё же мне кажется, судьба сына, она важнее работы».

Антонина и сама мучилась из-за этого разговора, прекрасно понимая, что отец не может должным образом заботиться о Мише. Она попыталась уточнить у ребят, за что они не взлюбили одноклассника. Почему не дружат с ним, за что всё время обижают. Но никакого вразумительного ответа не добилась. Самому Мише стало только хуже. Ребята накинулись на него с новыми претензиями. «Ябеда, доносчик, нажаловался взрослым», — кричали они. И никакие уверения в том, что он не жаловался, не действовали. В конце концов, несчастного мальчишка довели до того, что он не выдержал, сбежал с уроков, добрался до вокзала и, сев в первую попавшуюся электричку, поехал, куда глаза глядят.

Когда заметили пропажу ребёнка, то сразу обратились в полицию. Начались поиски. Директор сказал, что Антонине придётся отвечать за то, что она не уследила за мальчиком, за которого должна нести ответственность.

«Если вы видели, что в классе конфликт, почему ничего не предприняли?» — сказал ей директор.

«Ну как же, я и с отцом говорила, и с другими ребятами проводила беседы, но, кажется, становилось только хуже».

«Так если у вас у самой не хватило опыта, может, надо было попросить помощи у других? Мы же как-то справляемся с такими проблемами?» — ответил директор.

Тем временем Миша, выйдя из электрички на какой-то станции, дошёл до посёлка, показавшегося ему заброшенным. По иронии судьбы, это было именно то место, где находилась дача Виктора. Мальчишка, решив, что в доме никто не живёт, забрался туда и подумал: «Останусь здесь. Найдут, тогда вернусь. А если нет, всю жизнь буду тут жить».

Но сидеть просто так в доме было скучно. Так что, выйдя, он заинтересовался ульями. Открыв один из них, он увидел деньги и присвистнул. «Ого, сколько много! А может, это хозяева спрятали и забыли? Здорово! Тогда можно понемножечку брать и покупать себе продукты и жить здесь сколько хочешь! — подумал малыш.

Но план его не сработал. Поисковая группа шла уже по следу. А так как в городе его не нашли, то было понятно, что ребёнок куда-то уехал. Опросив работников вокзала, выяснили, что мальчик с такими приметами действительно был здесь. Сел в электричку и уехал куда-то. У контролёров узнали, где вышел ребёнок. И с помощью поисковой собаки по следам довольно скоро добрались до деревни. Антонина Петровна тоже была вместе с поисковиками и увидела своего ученика в доме, принадлежащем её мужу.

«Миш, да как ты смог так далеко убежать? И почему ничего не сказал мне или папе хотя бы?» — плакала она.

«Простите, но я в вашем классе больше учиться не мог. Ребята меня совсем замучили».

«И как же ты собирался жить-то один? Тут же страшно. И что бы ты кушал?»

«А я бы покупал. У меня много денежек», — сообщил мальчик и показал обнаруженный клад.

Увидев деньги в банковских упаковках, она моментально поняла, откуда те оказались в улье. И сообщила об этом полиции. «Мой муж
2 часть

Перепутав двери, сынишка хирурга зашел в палату богачки, лежащей в коме… А едва коснувшись её руки…

«Пап, можно я с тобой сегодня не пойду?» — спросил мальчик.

«Ванюш, я не могу оставить тебя одного на целый день. Сегодня суббота, может быть, не будет срочных операций? Мы тогда с тобой раньше освободимся и, может, в кафешку заглянем. Мороженого поедим. Ты как?» — Егор пытался подбодрить сына.

«Эх, — Ваня вздохнул. — Ты всегда так говоришь и никогда не получается».

Егор тоже вздохнул. Он не жалел, что приходится таскать сына с собой на работу, но оставить его дома одного он тем более не мог. Ваня почти не знал свою мать. Когда ему исполнилось три, его мама, жена Егора, собрала вещи и ушла с дальнобойщиком, крича вслед: «Ты мне всю жизнь испортил! Заставил меня рожать. А меня ты спросил, нужен мне этот ребёнок? Тебе в семью поиграть захотелось, вот и продолжай, но без меня!».

В клинике Ванюшу любили. Медсёстры закармливали его сладостями и учили бинтовать раны. Все понимали, Егору нелегко одному, поэтому входили в его положение и не запрещали приводить сына с собой.

«Ванюш, поможешь мне раздать больным витамины?»

«Ванечка, позови из пятой палаты Семёнова на уколы».

«Иван Егорович, будьте любезны, подайте мне стетоскоп».

Ваня без дела не сидел. Иногда делал в клинике уроки, усевшись за стол отца, когда тот был на операциях или обходах. Учился неплохо, хоть тут хлопот не доставлял. Иногда заходил в палаты к больным, здоровался, спрашивал, нет ли каких-то просьб, пожеланий. Больные радовались ему, как дети. Ведь каждый день одни и те же стены, одни и те же больные соседи. Всё это оптимизма не вызывало. А тут хоть что-то новое, необычное.

Ваня рассказывал им, какая на улице погода, что интересного он узнал и увидел за день. А ещё многие стали замечать, что быстрее идут на поправку, когда мальчишка просто посидит с ними, поговорит, а ещё лучше подержит за руку. Вот не поправляется человек, лежит, а все лекарства как мёртвому припарка. День лежит, два, неделю, а приходит Ваня, здоровается за руку или просто положит в ладошку свою сжатый кулак, и на следующий день состояние пациента стремительно улучшается. Конечно, никто всерьёз не думал, что он маг какой-то или знахарь, но всем хотелось чуда, и в него как-то верили.

«Ванюш, будь другом, забери градусник в третьей палате у деда Петровича». Медсестра раскладывала таблетки по стаканчикам и поручила мальчишке несложную работу.

Ваня поспешил исполнить просьбу. Палата номер три находилась обособленно, цифра на ней была какая-то потёртая. В клинике меняли таблички, видимо, до этой ещё руки не дошли. Он тихонько заглянул в палату. Хотел было спросить, кто здесь дед Петрович, но удивился — в палате всего одна койка. Рядом с ней стояли какие-то приборы, похожие на телевизор, только фильмов там не показывали, а что-то всё время пикало и шли какие-то странные острые загогулины. Он осторожно вошёл и подошёл ближе. На кровати лежала женщина, на вид пожилая.

«Почти как наша соседка», — подумал Ваня.

К женщине тянулись всякие трубочки и провода. Она как будто спала. Интересно, что у неё болит? Он подошёл ещё ближе, приподнялся на цыпочках, заглянул ей в лицо. Мелкие морщинки возле глаз, губы как будто улыбаются.

«Добрые, наверное. Вот бы у меня такая бабушка была», — Ваня вздохнул. День сегодня какой-то вздыхательный был, с самого утра.

Парнишка уже собрался отойти от кровати, но отступился и навалился нечаянно на край. Его ладошка накрыла руку женщины, и тут произошло что-то странное. Ваня был как будто во сне и видел со стороны эту пациентку, молодую и здоровую. Картинки сменялись одна за другой. Вот она с каким-то мужчиной в белом платье. Вот её привезли на скорой помощи в какой-то дом. И она вышла из него со свёртком в руках. А мужчина принёс ей цветы. Вот она сидит на диване и горько плачет. Мужчина её успокаивает. Потом всё пропало, как в тумане. И последняя картинка. Женщина уже стала старше, и с ней девочка Ваниного возраста.

В этот момент дверь в палату открылась. «Ванька, ты что здесь делаешь?» — В дверях стоял Егор, удивлённо глядя на происходящее. Ваню будто током ударило. Он отдёрнул руку, видения прекратились. Мальчик стоял и непонимающим взглядом оглядывался. Потом его взгляд упёрся в отца. В голове наконец прояснилось.

«Пап, а что с этой тётей?» — Он подошёл к отцу, обнял его и посмотрел снизу вверх.

«Она в коме, упала с лестницы и долго пролежала без помощи».

«А почему ей никто не помог? Ваня бы лежал её». Он снова подошёл к постели.

«Потому что она одинокая. Оступилась утром и упала. Соседка хватилась, когда она не вышла на вечернюю прогулку. Пришла к ней, а та не открывает. Пришлось вызывать полицию и вскрывать замок. Долго лежала без сознания. Но ты не ответил на мой вопрос».

«Меня отправили к деду Петровичу за градусником, а я палату перепутал. Пап!» — Ваня позвал Егора, который уже хотел уходить. — «А кто эта девочка, которая была с этой тётей?»

«Где была?» — Отец остановился в дверях.

Ваня ему рассказал то, что видел. Отец знал, что у сына хорошая фантазия, но что до такой степени?

«Мне кажется, кому-то нужно поменьше телевизор смотреть и фильмы с фантастикой».

«Пап, ну я правда видел». Ваня чуть не заплакал от обиды, что папа ему не верит.

«Соседка сказала, что пациентка живёт одна. Правда, знакома они не очень давно, с тех пор, как Маргарита Фёдоровна переехала в этот коттедж. Кроме садовника, там больше никто не живёт. А в тот день он отдыхал. Если бы у неё кто-то был, нам бы позвонили давно».

Ваня призадумался. Не может такого быть, чтобы это всё привиделось ему из-за бурной фантазии. Но он больше не стал спорить.

«А где эта тётя живёт?» — Ваня сделал вид, что интересуется просто так. На самом деле у него зародился план. И никто не сможет ему помешать.

Оказалось, дом не так уж и далеко от клиники. Как ни крути, а восемь лет — это уже не младенец. Ваня знал клинику, как свои пять пальцев. И ему ничего не стоило исчезнуть незаметно на улицу и вернуться. Что-то будто тянуло в этот дом.

«Хорошо, что лето. Не надо шапку с курткой из раздевалки забирать. Иначе точно бы поймали».

Ваня подходил к коттеджу по нужному адресу.

«Всё-таки хорошая штука-навигатор. Ого, вот это домище». Мальчишка прошёл вдоль бетонного забора, пытаясь разглядеть, что там за ним прячут. Отошёл подальше, и ему стало видно балкон со старинными перилами на втором этаже. Попасть в дом не представлялось возможным.

Ваня, расстроенный, хотел было уже уходить, как на глаза ему попался почтовый ящик. В нём что-то белело. Он огляделся, не смотрит ли кто, и аккуратно достал из ящика конверт. Печати были какие-то странные, буквы нерусские, и таких конвертов он и не видел никогда. Быстро спрятав находку в карман, Ваня побежал в больницу, пока его не хватились.

«Отец-то точно пока искать не будет, у него операция. Значит, кафе сегодня отменяется. Но зато Ване есть чем заняться».

Он тихонько проскользнул в палату к Маргарите Фёдоровне. Взглянув на неё, заметил лёгкое изменение. Щёки её как будто порозовели, и Ване показалось, что даже слегка дрогнули ресницы.

«Опять фантазии».

Он подвинул стул к кровати и уселся. Достал конверт.

«Здравствуйте. Вы меня не знаете? Я Ваня. Мой папа тут работает, он хирург. И сказал, что вы одинокая, к вам никто не придёт. Но я видел вас с девочкой. Это ваша дочка?»

Ваня говорил и говорил.

«Я был возле вашего дома. Красивый такой, большой. И как вы там одна живёте? Страшно, наверное?»

Он вложил письмо в руку женщины, а пальцы её чуть дрогнули. Опять показалось. Ваня слез со стула и собрался выходить.

«Почему-то я знал, что искать тебя стоит именно здесь».

В палату вошёл отец. Он заметил конверт в руке пациентки.

«Иван. — Когда он сердился, всегда называл сына по-взрослому. — Что это? Откуда?»

«Это письмо, наверное, Маргарите Фёдоровне». Егор помог вспомнить отчество.

«Да. Может, его надо прочитать? А вдруг это от родственников?» — Он умоляюще посмотрел на отца.

Егор долго боролся с совестью, вскрыть его или нет. Но здравый смысл победил. Тут уж не до этики. Человеку нужны близкие люди.

Письмо и правда оказалось от дочери. Она писала, что ушла от своего какого-то Жульена или Жуана и возвращается в Россию. Что очень рада, что маме понравился дом, который она ей нашла. И надеется пожить с ней месяцок, пока не присмотрит себе что-нибудь подходящее.

«Пап, ну вот видишь, у неё кто-то есть!» — Ваня даже запрыгал от радости.

«Ну да, хорошая новость». Егор не пожалел, что вскрыл конверт. Теперь осталось найти какие-либо контакты этой дочери.

«Пойду спрошу, не было ли в личных вещах телефона, когда её привезли. А ты, если хочешь, посиди тут». И, увидев утвердительный кивок сына, посадил его на стул рядом с кроватью.

Телефон нашелся в кармане брюк, когда обнаружили Маргариту. Егор поблагодарил судьбу, что аппарат не был заблокирован. Найти в контактах «доченька» не составило труда. На том конце провода долго не брали трубку, но затем произошло соединение.

Дочь уже была в аэропорту и собиралась ехать домой к матери. Егор в двух словах объяснил девушке, что с её мамой и куда нужно подъехать. Через час в клинику влетела запыхавшаяся молодая женщина лет тридцати пяти. Два чемодана громыхали вслед за ней. Её проводили к Егору. Даже несмотря на взъерошенный вид и испуганный взгляд, она сразу ему понравилась.

«Да, вовремя ушла от своего Жульена», — совсем не кстати всплыло у него в мозгу, но он прогнал эту мысль.

Объяснив ситуацию, он отвёл дочь Маргариты в палату к матери. Ваня всё ещё сидел там. Увидев женщину, он интуитивно понял, что это та самая девочка, которую он видел в своём ненастоящем сне. Она бросилась к кровати.

«Мама, мама, это я, Лина, ты меня слышишь?» Дочь гладила её по руке. Слёзы катились по щекам, но она этого не замечала.

«Я же говорила, ну его этого Жерара, давай я не поеду никуда. Ну зачем ты меня отпустила? Ничего хорошего из этого не вышло. А ты теперь лежишь тут!» Она разрыдалась.

И Егору пришлось везти её к себе в кабинет. Валерьянка сделала свое дело. Лина успокоилась и могла связно говорить. Егор узнал, что она единственная дочь. Отец умер три года назад. У них с матерью общий бизнес, издательство, которое процветало ещё при папе. Дела у них и так шли неплохо, а тут подвернулся иностранный партнёр, желающий открыть сеть издательств у себя во Франции. Да и к тому же ему приглянулась Лина. Парень и сам был недурен. Мать всячески поощряла их роман. Но Лина не видела перспектив ни в бизнесе, ни в отношениях. Так и вышло в итоге. Пришлось вернуться, а тут такое.

«Папа! Лина!» — Ваня влетел в кабинет с огромными глазами. — «Там! Там!»

Они втроём помчались по коридору к Маргарите. Та сидела на постели и пыталась снять с себя проводки и датчики.

«Мама!»

«Маргарита Фёдоровна!»

«Тётя Маргарита!»

«Это кошмар какой-то!» Пациентка в притворном возмущении посмотрела на Егора. «Доктор! Почему я как муха в паутине? Замотали бедную женщину!»

«Давайте я вам помогу!» — Егор закатал рукава и стал помогать снимать датчики. Тут взгляд Маргариты случайно упал на предплечье доктора, и она снова потеряла сознание. Егор послал Ваню за медсестрой, а сам стал приводить больную в чувство.

«Да что ж такое? Интересно, чем ваша подкова так напугала маму?» — Лина показала на его родимое пятно на предплечье с внутренней стороны.

Егор только пожал плечами. Прибежали санитарки, поставили капельницу. Вскоре Маргарита пришла в себя. Она пообещала всё рассказать, но только завтра.

«Иначе, боюсь, опять хлопнусь в обморок. Или того хуже, отброшу копыта. А этого мне делать никак нельзя. Особенно сейчас».

Смена у Егора закончилась, и они собрались с Ваней домой. Лина хотела остаться с матерью, но та отговорила её, сказав, что за ночь точно не помрёт. А Лине надо отдохнуть с дороги и после всего пережитого.

«Очень не хочется сейчас остаться одной», — вздохнула Лина.

Они, недолго думая, пригласили её к себе, на что женщина тут же согласилась. По дороге заехали в супермаркет. Ване купили мороженое, себе — хорошего вина. Всё-таки денёк выдался тот ещё. Проболтали полночи, а наутро все поспешили услышать рассказ Маргариты.

«Мы с мужем так радовались, когда у нас родился ребёнок», — начала она. «Мальчик был здоровенький, крепенький, такой хорошенький. Мы души в нём не чаяли. Я думала, что я хорошая мать, ведь он всегда был накормлен, перепелёнут, я с ним играла, песни ему пела, гулять ходила. А один раз, когда ему было восемь месяцев, забежала в магазин за смесью. Не прошло пяти минут, я вышла, а в коляске пусто, я чуть с ума не сошла. Тогда камер не было ещё, искали, как могли, и в газету писали, и на телевидение давали объявления, и расклеивали. Вознаграждение большое обещали. Примета у него особенная была, родимое пятнышко в форме подковы на предплечье, точь-в-точь, как у вас, Егор».

Все сидели, раскрыв рты после такого признания. Затем
2 часть 👇️

Она патрулировала границу и исчезла в 1996-м. 15 лет спустя её машину нашли, где никто не ожидал…

Октябрь 1996 года выдался особенно промозглым. Мелкий дождь превратил грунтовые дороги Псковской области в месиво грязи и опавших листьев. Лейтенант полиции Ольга Сергеева натянула форменную куртку поплотнее и проверила рацию. Связь работала чётко. «Центр, я Сокол-1, начинаю патрулирование участка номер 7», — доложила она в микрофон. Голос звучал уверенно, как всегда. За два года службы на границе Ольга ни разу не нарушила протокол. Ни разу не опоздала. Ни разу не пропустила подозрительную активность.

Майор Крылов лично проводил её в последний рейс. «Будь осторожна там, Сергеева. Информация о контрабандистах поступает каждый день. Они стали наглее». Но что могло случиться с офицером, который знал каждую тропу в радиусе 30 километров?

Служебный УАЗ покатил по разбитой дороге в сторону дальнего кордона. Ольга включила дальний свет, сумерки опускались быстро. В бардачке лежали документы на очередную проверку местных жителей. Рутинная работа, которую она выполняла безупречно уже восемь месяцев подряд. Последний сеанс связи зафиксировали в 23 часа 40 минут. «Центр, прохожу точку контроля, всё спокойно», — голос Ольги звучал как обычно. Спокойно и профессионально. Через 20 минут радиомолчание стало тревожным сигналом. Дежурный радист пытался вызвать «Сокол-1» каждые пять минут. Эфир молчал. В час ночи майор Крылов лично поднял по тревоге весь участок. Поисковая группа выехала немедленно. Но что они могли найти в кромешной тьме дождливой октябрьской ночи?

К утру стало ясно: лейтенант Ольга Сергеева исчезла бесследно. Вместе с машиной, оружием и всеми документами. Последние GPS-координаты показывали остановку у старого моста через речку. Именно там поисковики нашли первые странности. След протектора уходил с дороги в сторону леса. Неглубокие колеи терялись в мокрой траве через 200 метров. Никаких признаков борьбы, крови или повреждений. Будто машина просто растворилась в воздухе со всем содержимым.

Версии множились с каждым часом расследования. Контрабандисты могли заманить молодого офицера в ловушку. Технические неполадки, двигатель мог заглохнуть в самый неподходящий момент. Даже дезертирство рассматривали всерьёз, времена были смутные, многие бросали службу. Но те, кто знал Ольгу лично, отметали последнюю версию сразу. Девушка жила службой. Встала в пять утра, чтобы подготовиться к патрулированию. Перечитала все инструкции накануне. Даже форму отгладила с особой тщательностью, завтра планировалась встреча с инспекцией из области.

Поиски продолжались три недели. Прочесали каждый овраг, каждую заброшенную постройку в радиусе 50 километров. Водолазы обследовали все глубокие водоёмы. Кинологи работали с немецкими овчарками, по запаху с личных вещей пропавшей. Результат — абсолютный ноль. Местные жители подключились к поискам добровольно. Семьи на тракторах объезжали дальние поля и леса. Охотники делились информацией о малейших подозрительных следах. Николай Семёнов, бывший пограничник, организовал собственную группу из десяти человек. «Ольга — хорошая девочка», — повторял Семёнов следователем. Всегда вежливая, никого не обижала. Если что-то случилось, то не по её вине. Мужчина знал местность как свои пять пальцев. Тридцать лет прожил в этих краях, последние десять после демобилизации из пограничных войск.

Первая зацепка появилась через месяц. Дальнобойщик вспомнил полицейскую машину возле заправки в соседнем районе. Время — около полуночи 23 октября. Девушка выходила, что-то покупала в магазине. Показалась встревоженной. Но видеокамер тогда не было, а показания одного свидетеля решающим доказательством не считались. Зима замела следы окончательно. К весне поиски свернули официально. Дело передали в Розыскной отдел регионального управления. Ольгу Сергееву объявили в федеральный розыск. Её фотография появилась на стендах отделений полиции по всей стране.

Майор Крылов сделал перестановки в службе. Патрулирование опасных участков теперь происходило только парами. Радиосвязь проверяли каждые полчаса вместо часа. «Не хочу терять ещё одного хорошего офицера», — объяснил он новые правила подчинённым. Родители Ольги не теряли надежду два года. Мать ездила к экстрасенсам и гадалкам. Отец обивал пороги всех возможных инстанций, требуя продолжить поиски. Тщетно. Официальная версия гласила: лейтенант Сергеева погибла при исполнении служебных обязанностей. Причина смерти не установлена.

Жизнь на участке постепенно вошла в новую колею. Приехали молодые офицеры из училища. Старожилы рассказывали им историю исчезнувшей коллеги как предостережение. «Будьте осторожны там, в лесах. Ольга была опытнее многих из вас, но её что-то подстерегло». Шли годы. О лейтенанте Сергеевой вспоминали всё реже. Дело пылилось в архиве. Новые преступления требовали внимания следователей. Старые загадки отходили на второй план. Казалось, тайна исчезновения Ольги так и останется нераскрытой навсегда. Но у каждой тайны есть своё время для раскрытия. И это время пришло через 15 долгих лет совершенно неожиданным образом.

Весной 2011 года группа рыбаков отправилась на дальние озёра за щукой. Место выбрали труднодоступное, глубоко в лесах, куда добирались только самые упорные. Василий Морозов первым заметил что-то странное в заболоченном овраге. «Пацаны, глядите, железо какое-то торчит из воды». Мужчины подошли ближе и обомлели. Из тёмной болотной жижи поднимались остатки автомобиля. Ржавые, покрытые тиной, но узнаваемые. Номерной знак читался с трудом, но цифры совпадали с теми, что искали 15 лет назад. Служебный УАЗ лейтенанта Ольги Сергеевой нашёлся в самом неожиданном месте. За 30 километров от последней точки её маршрута. В болоте, о существовании которого мало кто знал.

Рыбаки немедленно вызвали полицию. К вечеру на место прибыла следственно-оперативная группа. Старший лейтенант Марков, который когда-то вёл дело об исчезновении, приехал лично. «Не думал, что доведётся увидеть продолжение этой истории», — признался он коллегам. Автомобиль извлекали три дня. Специальная техника, водолазы, криминалисты, работа шла круглосуточно. С каждым поднятым фрагментом росло количество вопросов. Машина была пуста. Никаких следов Ольги Сергеевой внутри. Будто она просто исчезла, оставив только транспорт. Но самое загадочное ждало впереди.

Экспертиза показала невероятные результаты. Автомобиль находился в болоте не 15 лет. Максимум — 10. А может, и того меньше. Куда же делись остальные пять лет? И где была Ольга всё это время? Кто мог это сделать? Ответ шокирует вас. Криминалист Сергей Власов 20 лет работал с вещественными доказательствами. Но результаты экспертизы автомобиля Ольги Сергеевой заставили его сомневаться в собственной квалификации. Ржавчина, тина, разложение металла — всё указывало на срок не более 10 лет в болоте. «Машина попала в воду значительно позже исчезновения владелицы», — записал Власов в заключении. Но тогда где находился автомобиль первые пять лет? И что случилось с лейтенантом Сергеевой в течение этого времени?

Старший следователь, Андрей Сорокин, принял дело к производству лично. Молодой, но уже опытный сыщик понимал: перед ним необычное исчезновение. Кто-то тщательно планировал сокрытие следов. Кто-то очень терпеливый и расчётливый. Первым делом Сорокин изучил все материалы 96-го года. Показания свидетелей, протоколы осмотра, фотографии с места происшествия. Картина складывалась противоречивая. Слишком много несостыковок для случайного происшествия.

Николай Семёнов согласился встретиться со следователем на месте событий. Бывший пограничник помнил каждую деталь тех поисков. «Мы прочесали всё вокруг. Но болото чёртово тогда не проверяли, слишком далеко от маршрута патрулирования». Болото чёртово получило название неспроста. Местные жители обходили его стороной поколениями. Трясина коварная, дно неустойчивое. Даже опытные охотники предпочитали более безопасные места. Но именно здесь нашли машину пропавшего офицера. «Ольга никогда не поехала бы туда сама», — уверенно заявил Семёнов. «Девочка осторожная была. Каждую кочку на своём участке знала». Значит, кто-то привёз автомобиль специально. Кто-то, кто хорошо знал местность и понимал: здесь искать не будут.

Сорокин заказал повторную экспертизу всех найденных в машине предметов. Современные методы анализа позволяли выявить детали, недоступные 15 лет назад. Результаты превзошли ожидания. На рулевом колесе обнаружили частицы кожи неизвестного человека. ДНК-анализ показал принадлежность биоматериала мужчине возрастом от 30 до 40 лет. В базе данных совпадений не нашлось. Но теперь следствие получило конкретную зацепку. Ольга Сергеева не была одна в машине в последние часы.

Второе открытие оказалось ещё более значимым. В багажнике обнаружили остатки верёвки и металлические скобы. Предметы, которых не должно было быть в служебном автомобиле патрульного офицера. Кто-то использовал машину для перевозки каких-то грузов. Майор Крылов, теперь уже подполковник в отставке, внимательно изучил фотографии находок. «Это оборудование для переправы через границу», — сказал он Сорокину. «Контрабандисты часто используют подобные приспособления. Ольга могла наткнуться на их операцию».

Версия о столкновении с контрабандистами выглядела логично. 90-е годы, время расцвета приграничной преступности. Слабый контроль, коррумпированные чиновники, огромные прибыли от незаконного бизнеса. Честный офицер становился серьёзной помехой. Сорокин поднял все дела о контрабанде в районе за период с 94 по 98 год. Список подозреваемых насчитывал 37 человек. Большинство получили условные сроки или откупились штрафами. Но трое исчезли без следа примерно в те же времена. Вадим Крылов возглавлял список пропавших контрабандистов. Мужчина 34-х лет, ранее судимый за незаконное пересечение границы. Последний раз его видели в сентябре 96-го года. За месяц до исчезновения Ольги Сергеевой. «Крылов был профессионалом», — рассказал оперативник Пётр Дубов, работавший по этому направлению. «Организовал целую сеть переправ и товаров через границу. Очень осторожный и жестокий человек. Мог устранить любого, кто мешал бизнесу».

База данных содержала подробное досье на Вадима Крылова. Рост 180 сантиметров, вес 80 килограммов, характерные шрамы на левой руке от ожога. Женат, двое детей. Жена подавала заявление о пропаже мужа в ноябре 96-го. Интересная деталь: Крылов служил в армии механиком-водителем. Прекрасно разбирался в автомобилях всех типов. Мог починить сломанную машину, или наоборот, вывести из строя любой транспорт. Навыки, которые пригодились бы в криминальной деятельности.

Сорокин решил найти бывшую жену Крылова. Ирина Смирнова теперь носила фамилию второго мужа и жила в областном центре. Женщина согласилась на встречу, но говорила неохотно. «Вадим ушёл и не вернулся. Я не знаю, что с ним случилось». «Ваш муж занимался контрабандой?» — прямо спросил следователь. Ирина помолчала долго, потом кивнула. «Деньги приносил хорошие. Но я боялась. Говорила ему: “Брось это дело, найди нормальную работу”. Не слушал». Показания бывшей жены добавили важные детали. Крылов часто отсутствовал дома по несколько дней. Возвращался с пачками денег и дорогими подарками. Рассказывал о деловых партнёрах в пограничной зоне. Упоминал проблемы с излишне принципиальными офицерами.

«В последние недели перед исчезновением Вадим был очень нервным», — вспоминала Ирина. «Говорил, что кто-то мешает работе. Планировал решить проблему раз и навсегда». А потом просто не пришёл домой. Временные рамки совпадали идеально. Крылов исчез в конце сентября, Ольга — в конце октября. Месяц — достаточный срок для подготовки и планирования преступления. Контрабандист мог выследить маршруты патрулирования и выбрать подходящий момент.

Сорокин запросил данные о местах проживания Крылова. Мужчина снимал квартиру в райцентре, но часто ночевал в лесном домике у озера. Строение принадлежало его дяде, умершему в 93-м году. Идеальное место для укрытия краденого товара. Домик нашли по описаниям местных жителей. Полуразрушенная постройка в глухом лесу, в 15 километрах от места исчезновения Ольги. Территорию не обследовали во время первоначальных поисков, слишком далеко от предполагаемого маршрута. Эксперт-криминалист Власов лично приехал осматривать строение. Годы запустения не смогли полностью скрыть следы человеческой деятельности.

В подвале обнаружили остатки тайника и несколько интересных предметов. Металлическая пуговица от полицейской формы лежала в углу подвала. Экспертиза подтвердила: пуговица с куртки образца 95-го года. Именно такую носила лейтенант Сергеева. Но главная находка ждала в глубине тайника. Записная книжка в водонепроницаемой упаковке содержала записи на нескольких языках. Русский, латышский, немецкий — языки приграничной торговли. Имена, даты, суммы денег. Целая бухгалтерия контрабандного бизнеса за несколько лет.

Одна запись привлекла особое внимание следователя. «23 октября 96-го года, проблема решена. Маршрут свободен». Дата точно совпадала с исчезновением Ольги Сергеевой. Почерк принадлежал Вадиму Крылову, эксперты сравнили с образцами из личного дела. Но где сам Крылов? Мужчина исчез так же бесследно, как и его предполагаемая жертва. Поиски расширили на соседние области. Проверили больницы, морги, исправительные учреждения. Результат неизменно отрицательный.

Прорыв случился совершенно неожиданно. Дальний родственник Крылова обратился в полицию с заявлением о находке
2 часть 👇️

В 1993 году в Санкт-Петербурге исчезла мать пятерняшек – спустя 32 года правда потрясла всех!

В 1993 году в Санкт-Петербурге исчезла молодая женщина, мать пятерых близнецов. Рано утром муж проснулся от тишины. В колыбелях плакали пятеро новорождённых. А её нигде не было. Ни одежды, ни вещей, ни следов борьбы. Только оставленные впопыхах тапочки у порога. Соседи говорили, что ночью слышали звук уходящего поезда. Но никто не видел, как она покинула квартиру. Женщина словно растворилась.

Пятеро крошечных жизней остались с одним отцом, который не понимал, что произошло. Полиция начала проверку. Первые версии были жестокими. Кто-то утверждал, что она бросила мужа и детей. Другие были уверены, что её похитили. Но ни одной зацепки не нашли. Газеты написали о трагедии. Улицы шептались, родственники советовали отцу отдать младенцев в детский дом. Говорили, что одному человеку не справиться. Но он остался. Он не сбежал. Он взял на себя непосильную ношу. В 26 лет воспитывать пятерых близнецов в одиночку.

Мать пропала так, словно её никогда и не существовало. Но что же случилось на самом деле? Почему женщина оставила дом и пятерых новорождённых? Куда привёл её ночной путь?

Первые дни после исчезновения стали для отца настоящим кошмаром. Он метался между колыбелями, не зная, за что хвататься. В ту первую ночь квартира казалась чужой. Звуки за стеной, шаги соседей, скрип лифта превращались в предвестников беды. Он то и дело подбегал к двери, надеясь услышать ключ в замке, но там было лишь молчание. В кухне по-прежнему стояла её кружка с недопитым чаем. На стуле лежала кофта, пахнущая молоком и духами. Эти вещи жгли сильнее, чем пустая кровать. Мужчина ходил кругами, прижимая младенца к груди и шептал «Она вернётся, должна вернуться». Но ответом были лишь крики остальных детей.

Плакали сразу пятеро младенцев. Одному нужна бутылочка, другому – смена пелёнок, третьему – врач. Руки дрожали от усталости, глаза горели от недосыпа. Но он держался. В полицию звонили соседи. Их допрашивали часами. Кто-то утверждал, что видел женщину у вокзала. Кто-то клялся, что она садилась в электричку. Но точных доказательств не было. Протоколы полнились противоречиями. Следствие зашло в тупик. Город жил слухами. На рынке старухи шептались, что видели её с каким-то мужчиной. В автобусе соседи пересказывали, будто она уехала к дальним родственникам. Кто-то клялся, что слышал, как ночью хлопнула дверь вагона и из темноты шагнула женщина в халате. Каждый новый слух пронзал сердце отца, но ни один не подтверждался. Чем больше было разговоров, тем сильнее он чувствовал. Никто не знает правды.

Мужчина верил, она не могла уйти добровольно. Он держал в руках её медицинскую карту. Несколько страниц с записями врачей. Там упоминались тревожные слова: послеродовое состояние, нервные срывы, риск психоза. Но об этом он никому не рассказал. Даже близким. Каждый вечер он ждал, что вот-вот зазвонит телефон, что она вернётся, откроет дверь и войдёт. Но дверь оставалась закрытой. Телефон молчал.

Город постепенно перестал обсуждать её исчезновение. Но для семьи время остановилось. Мужчина сжимал кулаки, когда чиновники угрожали лишить его родительских прав. В кабинете опеки пахло бумагой и сыростью. Женщина в очках сухо произнесла. «Вы не справитесь. Пятеро детей – это не ваша ноша». Он вскинул голову. «Это мои дети. Я лучше умру, чем отдам их в приют». Слова прозвучали так громко, что в коридоре обернулись люди. Он вышел оттуда с дрожащими руками, но внутри знал – никому он не позволит забрать девочек.

Но он не позволил. Он доказал, что сможет растить детей сам. Ради них он взялся за любую работу. Днём таскал мешки на складе. Ночью разгружал вагоны. Утром снова вставал, чтобы кормить малышей. Годы шли. Девочки росли. Они привыкли к тому, что матери рядом нет. Но отец никогда не сказал им правды. Он хранил её в себе. А сам искал. Писал письма в больницы. Разослал фотографии во все уголки страны. Спрашивал в благотворительных организациях. Ответ был один и тот же. Никто не видел её. Казалось, что все пути закрыты.

Но через десять лет после исчезновения в руки отца попала фотография. Он сидел на кухне, когда сосед принёс старый журнал туристического агентства. «Гляди, знакомое лицо», – сказал он небрежно. На снимке толпа у Эйфелевой башни. И среди сотни лиц – одно, от которого у него потемнело в глазах. Он прижал страницу к груди, боясь дышать. Это могла быть случайность, игра света. Но сердце кричало – это она. Снимок сделан в Европе. На нём толпа туристов. И среди лиц – женщина, удивительно похожая на его жену. Именно в этот момент его надежда вспыхнула снова.

В тот период полиция всё меньше уделяла времени её делу. В протоколах писали сухо. «Ушла добровольно». Но он не верил. Он чувствовал – произошло что-то другое. Однажды к нему подошёл санитар из районной больницы. Сказал, что в ту зиму к ним привозили женщину без документов. Молодая, в тяжёлом состоянии, с провалами в памяти. Долго не задержалась. Ушла сама, оставив после себя только лист с краткой записью. «Не помню». Эти слова врезались ему в сердце. Не могла ли это быть она?

Он пытался выяснить больше, но в больнице лишь разводили руками. Архивы пустые, фамилии нет. След снова обрывался. Тем временем дома ждали пять младенцев. Каждая ночь была борьбой за выживание. Он укачивал, кормил, менял пелёнки. Уставал так, что засыпал сидя. Но наутро снова поднимался, соседи считали его безумцем. Говорили. «Одному не поднять». Родные намекали. «Отдай детей в приют». Но он стоял на своём. Он не мог оставить их. Если мать исчезла, он обязан остаться.

Годы шли. Девочки подрастали. В их лицах всё чаще проступали черты матери. Это было самым тяжёлым. Каждый день видеть её отражение и знать, что где-то, возможно, она ещё жива. Он не сдавался. Писал запросы в полицию. Разослал письма в приюты и больницы. Ответы приходили с одной и той же фразой. «Не установлено». И всё же в одной из бумаг мелькнула странная строка. В приюте под Выборгом в 93-м году числилась безымянная женщина. Русая, худощавая, примерно 25 лет. Эта деталь вонзилась, как игла. Слишком похожа. Слишком знакома. Но след снова терялся.

Он понял одно – его поиски затянутся на годы. Но останавливаться он не имел права. Ведь где-то в чужом городе могла жить женщина, которая даже не знала, что её ждут пять дочерей. Годы превращали его поиски в привычку. Он писал письма, звонил в справочные, собирал слухи. Но каждый раз упирался в пустоту. Следы были обрывками, намёками, тенью на бумаге. Он растил дочерей и одновременно искал жену. Эти две линии шли параллельно и пожирали силы. Днём он был отцом пятерых девочек. Ночью – человеком, листающим старые записи в надежде найти зацепку.

Время шло, девочки росли. Каждая становилась характерной, каждая – напоминанием о той, что исчезла. Иногда он ловил себя на том, что разговаривает с ними так, будто говорит с женой. В них он искал её отражение. Но общество было беспощадным. В школе девочек спрашивали. «А где ваша мама?» Они не знали, что отвечать. Отец молчал, чтобы не рвать раны. Он говорил только одно. «Она там, где её держит судьба».

К пятнадцати годам дочери начали понимать, что за молчанием скрывается правда. Они видели, как отец хранит старые письма и стопку бумаг с печатями полиции. Он никогда не выбрасывал их, даже если там не было ни строчки полезного. Однажды Лида, старшая, тихо спросила. «Ты всё ещё её ищешь?» Он кивнул. «Да, потому что я не знаю, жива она или нет. А если жива, она должна знать, что мы здесь». Это был переломный момент. Девочки впервые почувствовали, что тайна матери касается не только отца, но и их самих.

Их взросление совпало с новой эпохой. В дом пришёл интернет. Появились базы, в которые можно было вбить имя, приметы, дату рождения. Девочки садились за компьютер и искали, и каждый раз экран отвечал одним и тем же: «Ничего не найдено».

Но однажды Лиза наткнулась на
2 часть 👇️

Моя корова дома щи варит! – смеялся муж с любовницей на корпоративе… А едва жена вошла в ресторан…

— Ну что ты себя хоронишь раньше времени? — пыталась расшевелить Анну подруга. — Жизнь продолжается. Ну вышло так, что Сергея больше нет, но ты-то есть.

Анна смотрела в одну точку и словно не слышала её. Ей казалось, что всё рухнуло. Ничего больше никогда не будет после гибели мужа. Она снова и снова прокручивала последний разговор.

— Анечка, обещаю, это последняя командировка, но такой шанс нельзя упускать. Если мы подпишем этот договор, считай, на всю жизнь обеспечены и мы, и наши дети.

Сергей был радостно возбуждён перед предстоящими переговорами.

— Анечка, у нас нет детей, — огорчённо развела руками Аня.
— Ну так будут, не переживай. Вот вернусь и займёмся этим вопросом вплотную.

Он обнял жену и поцеловал висок. Через два дня Сергей позвонил.

— Анечка, пляши, мы подписали контракт, у нас появился новый рынок сбыта. Ух, развернёмся сейчас, жди, скоро приеду, отметим и займёмся будущим потомством.
— Ой, Серёжа, болтун, — рассмеялась Анна. — Приезжай уже быстрее, я соскучилась.

Это был их последний разговор. Вечером ей позвонили с незнакомого номера. Сказали, что её муж не справился с управлением и на огромной скорости вылетел на встречную полосу, прямо в экскаватор-погрузчик. С того дня прошло два месяца. Анна ходила как привидение, бледная, с синими кругами под глазами. И вот теперь подруга пыталась привести её в чувство.

— Аня, ну ты чего, а как же бизнес? Сергей ведь для вас старался, ты не можешь его так подвести и пустить всё на самотёк.

Подругу звали Ирина. Она работала в компании Сергея в отделе сбыта. Анна работала вместе с ней, пока не познакомилась с будущим мужем.

Сергей редко появлялся в офисе, чаще он контролировал работу производства, но в тот день заехал в свой кабинет за какими-то документами. И как назло, в этот же день полетел интернет во всём офисе.

— Ира, как подписать заявку, почта не работает, а мне позарез нужна эта подписанная бумажка, — Анна потрясла распечатанным листком.
— Ох, Аня, тебе повезло, сам приехал сегодня в офис, будто знал, что интернет отключат. Беги пока он здесь, — поторопила её подруга, — он и подпишет.
— Ну, хоть увижу первый раз начальство, а то у нас как будто босс-невидимка, фантом, — закатила глаза Анна, и подруги рассмеялись.

У кабинета шефа никого не было. Анна постучалась.

— Войдите, — раздался голос позади неё, и она подскочила от неожиданности. За спиной стоял молодой мужчина в джинсах и серо-голубом джемпере, так повторяющем цвет его глаз.
— Фу, напугал. Ты тоже к начальнику? Я первая, — не дождавшись ответа, поторопилась опередить подошедшего.
— Да ничего, я подожду, — улыбнулся тот.

Анна ещё раз постучала.
— Уснул он там, что ли? — пробормотала она и посмотрела на мужчину. Тот всё так же загадочно улыбался.
— Что? Неужели уехал? Вот же ж! — расстроилась она.
— Может, я смогу вам чем-то помочь? — склонив голову на бок, не переставая улыбаться, спросил мужчина.
— А? — опешила Анна. — Если подпишете за него заявку.
— Да без проблем, — хмыкнул тот.

И не успела Анна опомниться, как он взял из её руки лист, пробежал по нему глазами и, устроившись на подоконнике, украсил заявку лихой подписью.

— Ты что, с ума сошёл? — воскликнула Аня. Она выхватила у него документ и, едва взглянув на него, продолжала возмущаться. — Мне теперь снова распечатать придётся.

Потом у неё словно щёлкнуло в голове, и она снова посмотрела на подпись.

— Ой, это вы? — она густо покраснела и отступила на шаг. — Извините, я не знала, что вы такой молодой.

Перед ней стоял владелец компании, на которого она работала.
— А вы ожидали увидеть почтенного старца с седой бородой? — расхохотался босс.
Анна смутилась и ещё сильнее покраснела.
— Ну, по крайней мере, не такого юмориста, — выпалила она и прикусила язык.
— Ну всё, теперь точно уволят, — подумала и открыто посмотрела ему в глаза.

— Юмористом меня ещё никто не называл, — усмехнулся тот. — Знаете, хочу загладить свою вину, что напугал и разыграл вас. Отказы не принимаются. Заеду за вами.
— Вы даже не поинтересовались, замужем я, а уже решили за мной заехать, — пришла в себя Анна и решила вести себя дерзко.
— Кольца на пальце нет, следа от него тоже, а остальное — ерунда, — сделал логическое заключение владелец компании. — К семи будьте готовы.

Это была любовь с первого взгляда. До этого никто из них и не подозревал, что можно так понимать другого человека. На третий день знакомства Сергей подарил ей кольцо и позвал замуж, и Анна тут же согласилась. Работу не бросила, не хотела сидеть на шее у мужа, хотя все недоумевали, зачем работать, когда у неё такой состоятельный мужчина. А Сергей и не настаивал, чтобы она сидела дома. Он уважал её выбор, не хотел ограничивать стремление к самореализации.

Пять лет счастливого брака закончились трагедией, и теперь Анна не представляла, как жить дальше. На работе взяла отпуск, так как работать в таком состоянии не могла. Ирина старалась часто бывать у неё, чтобы не дай бог что. Вот и в этот раз заехала, чтобы вдохнуть жизнь в Анну, но пока ничего не получалось. Анна сидела как отрешённая.

Вдруг она зажала рот рукой и бросилась в туалет. Через несколько минут вернулась умытая и ещё бледнее, чем было до того.

— Ох, довела себя, — рассердилась Ирина. — Анорексия ещё за работой, давай я тебе хоть яичницу пожарю, бедолага.

Анна снова подскочила и скрылась в недрах туалета.
— Упс, — прикрыла рот подруга и сделала большие круглые глаза. — Это то, что я подумала?
— Ты о чём? — не поняла, вернувшись, спросила Анна, вытирая рот салфеткой.
— Подруга, да ты беременна, — констатировала факт Ирина.
— Не может этого быть, — опешила Анна, но, подумав хорошенько, поняла, что это вполне может быть. С похоронами и депрессией всё как-то выпало из виду.
— И как думаешь, какой срок? — обрадованно спросила Ирина.
— Месяца три, — прикинув в уме, посчитала Анна. — Схожу к врачу, узнаю точнее.
— Ну теперь-то ты понимаешь, что нужно жить ради этого человечка, — Ирина обняла подругу и каким-то шестым чувством поняла, что теперь всё будет хорошо.

Так и вышло, Анна была беременна. Всё протекало легко, несмотря на стресс. Токсикоз прошёл быстро. От депрессии не осталось и следа. Все мысли были о ребёнке.

Анна вступила в права наследования компании мужа, но она не хотела, чтобы её имя фигурировало в прессе, да и просто в разговорах. Поэтому пустила слух, что Сергей продал бизнес неизвестному компаньону сразу после подписания злосчастного договора. А сама оформила доверенность на ведение всех дел главному инженеру-технологу компании, который был другом Сергея и его правой рукой.

— Ну что, мамочка, поздравляю, у вас сын! — показала младенца Анне акушерка и положила его на грудь матери.
— Как назовёшь-то?
— Павел, — улыбнулась Анна, осторожно трогая пальчиками сыночка.

Из роддома её встречали Ирина и друг Сергея, Игорь, тот самый инженер-технолог.

— Аня, ты хоть помощницу найми, — предложила ей подруга. — Ну как ты одна? Я ведь не всегда смогу приехать.
— Ой, Ира, не переживай, справлюсь, — смеялась Анна. — Ты мне лучше скажи, что у тебя с Игорем, он так на тебя смотрел!
— Ой, Ирка, влюбилась! Ну наконец-то! Я уж думала, карьера для тебя важнее всего, — обрадовалась Анна. — Игорь — хороший.

Они ещё поболтали на кухне, пока Игорь разговаривал во дворе по телефону.

— Ну всё, дамы, мне пора, — зашёл он в дом. — Иру подвезти?
— Езжай, — кивнула Анна подруге. — Я справлюсь, у меня всё нужное под рукой, да не переживай ты, если что, позвоню.

Два года пролетели незаметно. Павел подрос, Анна отдала его в детский сад, а сама вышла на работу. За это время компания ещё больше укрепилась на рынке и приносила хорошую прибыль. Игорь не так давно он сделал предложение Ирине, и она пообещала подумать.

«Аня, я боюсь, — делилась она с подругой, — а вдруг с ним что-нибудь случится, ну вот что я буду делать?»

— Ира, ну ты чего? А если с ним что-нибудь случится, когда вы не будете женаты, тебе легче будет? — удивилась Анна.

— Да уж, как ты не подумала об этом, — хлопнула себя по лбу Ирина. Решение тут же было принято. И она ответила Игорю согласием.

Через месяц они поженились.

В компании Виктора Фролова, занимающейся строительством жилья, был переполох. Поставщик сорвал сроки поставок стройматериалов, а репутация компании оказалась под угрозой.

— Ищи поставщиков где хочешь, — распекал руководитель отдела закупок шеф. — Если стройку заморозят, я из тебя три шкуры спущу, нашёл ведь где-то таких кидал!

Олег, начальник отдела, стоял, опустив голову.
— Да, шеф, всё исправлю, сегодня же найду надёжного поставщика.
— Действуй! — рявкнул тот и принялся куда-то звонить, ясно давая понять, что разговор окончен.

— Ну что? — встретила Олега у дверей босса Лилия Семёновна, главный бухгалтер и мать Олега в одном лице.
— Рвёт и мечет, — вздохнул сын. — Надо срочно искать поставщиков. Мам, я пойду, вечером поговорим.

Олег сел на телефон и обзвонил все известные ему компании, занимающиеся производством, но где-то цены большие, где-то сроки слишком долгие. И тут на глаза ему попалась небольшая рекламная карточка в углу монитора его компьютера.

«Вот же ж, — открыв рекламу, вырвалось у Олега, — у нас под носом такой поставщик! И почему мы заказываем чуть ли не из-за Кудыкиной горы?»

Он открыл сайт компании и набрал номер. Трубку взяла Анна. Она уже слышала о проблеме этой фирмы и потому была готова к вопросам. Быстро предоставив все данные , имеющимся у них в наличии, по цене, срокам, она удовлетворённо потирала руки, когда на том конце провода согласились на все условия.

— Жду вас в офисе через полчаса-час, — закончила разговор Анна и тут же позвонила Игорю.

— Игорь, что можешь сказать о компании? — она сказала её название.
— Хорошая компания, серьёзная, правда у них сейчас форс-мажор, а так, репутация почти пять звёзд.

Подставной управляющий понял, куда клонит Анна. «Хочешь, чтобы я прозондировал почву?»

— А почему мы раньше с ними не работали? — удивилась она.
— У них там другой босс был, ненадёжный крендель, Сергей не хотел с ним связываться, а теперь там нормальный человек.
— Игорь, говори понятным русским языком! — рассмеялась Анна. — Не хватало, чтобы на переговорах ты такое выдавал.
— Я на переговорах сама интеллигентность, не волнуйся, — успокоил её Игорь.

Через 40 минут в отделе сбыта у Анны сидел Олег. Её коллеги, исподтишка поглядывали на мужчину. Он был хорош. Высокий, статный, словно эталон мужественности, он притягивал женские взгляды. Пока Анна обсуждала с ним условия контракта, он тоже её разглядывал.Договор был подписан, они пожали руки.

— Может, отметим? — улыбнулся Олег. — Вы нас спасли. А за ужином можем обсудить сотрудничество.

Анна не ожидала такого поворота. Она заметила, как у Олега за спиной закивала Ирина, да так, что у неё голова чуть не отлетела.

— Ну ладно, давайте отметим, — согласилась она, тем более что не выбиралась никуда уже тысячу лет.

За ужином они многое обсудили касаемо работы. Олег обещал поговорить с шефом о дальнейшем плотном сотрудничестве двух компаний. Анна со своей стороны пообещала то же самое.

— Анна, а можно мы с вами встретимся уже не в такой формальной обстановке? — смущаясь, спросил Олег.
— Олег, простите, у меня маленький сын, я не могу надолго уходить из дома, — ответила Анна. Заметила, как удивился собеседник, и усмехнулась.
— Не ожидали?
— Честно говоря, нет, — признался Олег. — Я думал, вы не замужем, очень хорошо выглядите.
— Я вдова, — Анна встала.
— Простите, не знал, — Олег тоже поднялся. — Я оплачу счёт, вам вызвать такси или могу довезти вас до дома?
— Можете? — улыбнулась Анна. Ей импонировал этот молодой человек.

— Мам, я познакомился с одной женщиной, она из компании… — он назвал фирму Анны, — работает в отделе сбыта, у неё ребёнок, она вдова, знаешь что-нибудь о ней?

Олег рассказал о заключенном договоре и самой Анне.
— Если мне не изменяет память, то это жена бывшего владельца этой фирмы. Несколько лет назад было громкое дело, он разбился после удачных переговоров, — Лилия Семёновна пристально посмотрела на сына. — Уж не приударить ли ты за ней решил?
— Если она его жена, значит, это её компания? — в глазах Олега зажглись алчные огоньки.
— Остынь! Он продал фирму, насколько мне известно. Сразу после переговоров решил посвятить время жене. Не получилось, — успокоила сына Лилия Семёновна. — А вообще, пора бы и тебе за ум взяться. Неплохая партия, кстати, эта Анна, и ребёнок уже готов есть.

Олег так и сделал. Он стал чаще бывать в офисе Анны, как будто по рабочим вопросам, но всё время уводил её поужинать и отвозил домой. Она потихоньку привыкла к нему. Не сказать, что влюбилась, но было приятно, что он такой внимательный и заботливый.

Потом познакомила с сыном. Павел особой радости не выказал, но и дуться не стал. И как-то само собой получилось, что Олег переехал к Анне и вскоре сделал ей предложение.

— Аня! — радовалась подруга Ирина, которой вот-вот уже было рожать. — Ну я хоть буду спокойна, что ты не одна теперь. Конечно, это не Сергей, но таких, как он, больше не выпускают. А жить-то как-то надо. Да и Павлу нужна крепкая мужская рука.

И Анна приняла предложение. Свадьба была более чем скромная. Они тихонько расписались и отметили вдвоём. Ирина уже к этому времени родила дочь и не могла присутствовать. Поздравила подругу по телефону, прислала с курьером свадебный подарок — шикарное постельное бельё.

Но семейная жизнь показалась Олегу скучной и однообразной. Повседневный быт затягивал, как в болото. Он ожидал страсти, эмоций, но романтические чувства улеглись, оставив после себя рутину.

Зато в бизнесе у Анны намечались большие перемены. Игорь прозондировал почву и предложил ей идею о слиянии с компанией Виктора Фролова.

— Представляешь, для нас это выход на новый рынок сбыта, для них — бесперебойные поставки напрямую от поставщика, — воодушевлённо делился с ней Игорь.

Оценив риски и потенциальную доходность, взвесив всё за и против, они решили выйти с предложением о слиянии к Виктору. Отправив официальное письмо, Игорь и Анна стали ждать ответа.

Тем временем Олег подумал, что киснуть в браке необязательно, а можно вполне себе развлекаться и на стороне. Он познакомился с официанткой из кафе, где иногда обедал с коллегами. Новая подружка была раскрепощённой, страстной, ну и большой любительницей денег. Последнее, впрочем, не пугало Олега, зарабатывал он неплохо и мог себе позволить незаметно для семейного бюджета выкроить несколько десятков тысяч. За это он получал сполна то, чего ему недоставало с Анной.

Жена же, увлечённая новым проектом и занятиями с сыном, не обратила внимания на изменения в поведении Олега.

Дома он поделился с Анной.
— Ты в курсе, ваш шеф решил объединить наши компании? Нам прислали документы для рассмотрения.
— Ну да, что-то слышала краем уха, — Анна кивнула и, не удержавшись, спросила. — И как ты думаешь, что из этого выйдет?
— Думаю, все от этого только выиграют. Завтра у нас совещание, там будем обсуждать и уже примем окончательное решение.

Олег старался показать свою значимость, не подозревая, что разговаривает с одним

На отпевании молодого парня, священник увидел странную деталь... А спустя минуту церковь вздрогнула

Отец Анатолий не всегда был священником. Раньше он не был связан с церковью вообще никоим образом, да и никто из его окружения. Сам никогда бы не подумал, что когда-нибудь в самом фантастическом сне он станет священнослужителем.

Анатолий работал в полиции. Он был хорошим следователем, но честным, что не очень приветствовалось не только коллегами, но и начальством. Когда Анатолий раскручивал то дело, ему не один раз угрожали. Но он всё думал, что там, где замешаны только деньги, до кровопролития не дойдёт. Он ошибался, потому что замешаны были очень большие деньги, и копать дальше означало выкопать себе яму. Но Анатолий верил в справедливость.

В тот день, когда он понял, кто же стоит за всей схемой, ему позвонили.
— Послушай, у каждого человека есть что-то очень важное в жизни. У кого-то это семья, а у кого-то деньги. В нашем случае это деньги, а в твоём — семья. Пойми, если мы лишимся денег, то ты лишишься семьи.

Как он гордо их тогда послал. Как он гордился собой, чувствовал себя на высоте. После обеда он доложил о том, что дело раскрыто, а вечером, когда уже собирался домой, ему позвонили и с сухим официальным голосом рассказали, что его жена и сын расстреляны прямо на детской площадке.

Что было дальше, он плохо помнил. Только одно врезалось в память: он гнал машину туда, где был виновник его бед, но не справился с управлением и вылетел с поворота. Из больницы он вышел через три месяца. Тёща плюнула ему под ноги и спросила: «Скажи, кому нужна была твоя честность?»

Он стал пить. Пил, валялся, всё время желал только одного — поскорее сдохнуть. В таком состоянии его и нашёл отец Василий за церковью. Месяц он прожил у отца Василия. Вечерами они подолгу разговаривали. Он стал помогать при церкви, колол дрова, чистил снег, а уже потом решил никогда не возвращаться в мир.

Прошло уже семь лет с того момента. Анатолий три года был священнослужителем. Он всегда старался прийти на помощь, не только словом, но и делом. Не раз было, что подбирал таких же бродяг, как и он сам, отогревал, откармливал. Несколько человек изменились, немного, но и это он считал победой.

— Отец Анатолий, можно начинать, все собрались.
— Хорошо, через десять минут подойду.
— А нельзя ли побыстрее?

Он с удивлением посмотрел на женщину. Она была матерью того парня, которого сегодня хоронили. Хотя нет, она слишком молода для его матери. Тогда получается, мачеха?
— Идите, я скоро буду.

Явно эта дамочка, которая старательно растирала глаза платочком, пытаясь выдавить из них хоть по слезинке, очень торопится. Странно. А где же отец парня? Судя по всему, семья очень не бедная.

Анатолий прекрасно понимал, это не его дело. Его дело — отпеть, приготовить душу парня, а всё остальное — мирское. Но успокоиться почему-то не мог. Он подошёл к людям, которых в церкви было очень много, в основном молодёжь. Встал сзади, чтобы на него никто не обращал внимания. У гроба сидела молодая девушка, видимо, невеста или подруга умершего парня. Вот уж на ком лица не было. Она не просто страдала, она была в какой-то прострации. Её поддерживали две подруги, такие же заплаканные.

Анатолий поискал глазами ту даму, которая его торопила. Она стояла рядом с молодым человеком. Тот по-хозяйски придерживал её за талию, а она зло смотрела на часы.

— Вот ведь, зараза, и сюда ты своего любовничка притащила. Да уж, это такой быть, ведь дураку понятно, что не просто так Паша погиб.
— Ты что-то знаешь?
— Да если бы. Но когда умер его отец, то в завещании было сказано, что эта стерва является опекуном только до того момента, пока Паша не женится. Ты что, думаешь, он просто так погиб за две недели до свадьбы?

Разговаривали молодые люди, которые стояли прямо перед ним.

Анатолий напрягся, но потом вспомнил, что он давно уже не следователь. Его дело — помогать душам найти покой. И душа этого парня тоже. Она же ни в чём не виновата.

— Слушай, может, в полицию?
— А толку? Ты что, не знаешь, кто её любовник?
— Нет. А кто?
— Племянник нашего начальника полиции.
— Вот засада. Паша же что-то подозревал. А буквально за неделю до гибели я слышал его разговоры с Катей. Та плакала, умоляла его, чтобы он отказался от какой-то затеи. Но ты ж Пашу знаешь. Он только смеялся и говорил, что как только выведет кое-кого на чистую воду, то обязательно успокоится. Потом они ушли с балкона, и что было дальше, я не слышал. Но я полностью уверен, что говорил он именно про свою разлюбезную мачеху.

Анатолий вздохнул. Ничего не изменилось в этом мире. Совсем ничего. Всё та же ложь, всё та же жестокость. Он правильно сделал, что ушёл от всего этого.
Женщина заметно нервничала, и Анатолий двинулся в зал. Всё было готово к отпеванию. Но что-то не давало ему покоя. Хотелось оттянуть момент, как будто что-то незаконченное было у парня. Он взглянул на гроб. Да, совсем молодой, лет двадцать пять, не больше. Он уже хотел отойти от гроба и встать на своё место, но девушка, которая до этого просто плакала, вдруг вскочила и сразу рухнула на пол. К ней кинулись люди, запахло нашатырём.

Подбежала и та женщина.
— Екатерина, хватит устраивать цирк.

Её голос разнёсся где-то под сводами и вернулся эхом. Анатолий тронул её за руку.
— Пожалуйста, не разговаривайте так громко.
— Что? Начинайте уже, сколько можно тянуть?
— Вы меня простите, но если отпеванию что-то мешает, значит, душа человека ещё не завершила свои дела на этом свете.
— Что вы несёте, какая душа? Не надо мне говорить эту ересь, начинайте.

Девушку снова усадили на стул, Анатолий склонился к ней.
— Как вы себя чувствуете?

Она подняла на него глаза. Столько боли он не видел никогда, взгляд состоял из одной сплошной раны. Она молча опустила глаза и Анатолий наконец решил начинать.

Отпевание шло привычным чередом, когда в один из моментов, когда это требовалось, он подошёл ближе к гробу, наклонился немного и вдруг замолчал. Он молчал целую минуту и всё так же стоял, наклонившись. Девушка, изумлённая, с какой-то надеждой что ли, смотрела на него, как будто ждала слов, что ошиблись все, что Паша жив.

— В чём дело? — визгливый голос мачехи Паши снова раскатился под сводами.

А Катя всё смотрела и смотрела на священника. Как же она мечтала о счастье, как же она любила Пашу, как ей сейчас было страшно и тяжело. Когда они познакомились, отец Павла уже болел. Все доктора говорили разное. Кто-то обещал три года, кто-то год, он прожил полтора. И тогда Катя поняла, хотя и до этого подозревала, что деньги этим миром не правят. У отца Паши было их очень много, да только совсем не помогли они ему.

После похорон отца Паша сказал: «Нам нужно срочно пожениться». Помнится, она так удивилась. «Паш, но ведь прошло совсем мало времени со дня смерти папы». Он тогда посмотрел на неё и сказал: «Именно об этом просил меня папа, когда умирал. Он сказал, что только так я буду в безопасности». Знал бы ещё, что мне может угрожать. Он не знал, и Катя не знала. А ведь папа понимал, о чём говорит. И сегодняшний день тому подтверждение.

Анатолий не знал, что ему делать. Первый раз в жизни он находился в такой растерянности. По-хорошему нужно продолжить отпевание, но он не мог. А виной всему было то, что он увидел. Если бы он не работал в органах, то ни за что не обратил бы внимания на эту деталь. Простой человек не знает, что это такое, но он-то знал. А однажды даже работал с такой штукой.

Он смотрел на покойника и видел, что в одном месте от лица
2 часть 👇️

Чтобы добить свою угасающую жену, продал полдома зеку… А приехав через год за наследством, похолодел

«Когда ты уже сдохнешь», — хлопнув дверью, пробурчал Игорь и вышел из спальни.
За дверями осталась жена, которую мучил непроходящий кашель. Всего за год семейной жизни она превратилась из цветущей молодой девушки в обтянутый кожей скелет.

В посёлке городского типа, где они жили, была маленькая больничка с двумя докторами: фельдшером и ветеринаром. Второй ценился больше. Фельдшер разводил руками на болезнь Риты, он перепробовал уже всё: микстуры от кашля, горчичники, листья подорожника, ромашку и крапиву. Заставлял Риту через день париться в бане, но ничего не помогало. Ей становилось только хуже.

— Что ж ты мне не сказала, что вся больная насквозь! — с пеной у рта разорялся муж.
— Я раньше ничем не болела, — оправдывалась Рита.
Она и сама не понимала, что с ней происходит. Всегда была здоровой, жизнерадостной, но как будто замужество её подкосило.
— Сглазили, — вынесли вердикт односельчанки, собираясь посудачить в сельском магазине или возле колонки.

Рита вышла замуж в двадцать лет за Игоря, который был старше её на два года. Смазливый и разговорчивый, он умел запутать девчонкам мозги. Рита не стала исключением.
Игорь приехал из города в их посёлок, как он сказал, «чтобы влить в это захолустье свежую кровь». Устроился шофёром на хлебный фургон. Развозил хлеб с пекарни по магазинам.

— Гордись, жена, какой у тебя муж незаменимый! Никуда без меня! А случись что со мной, все без хлеба останетесь! — хвастался он над сельчанами, пуская пыль в глаза.
— Да уж, какой мужик редкий, золотой достался! — верили и вздыхали бабы, а потом шли пилить своих мужиков.

А Рите было хорошо и в своём доме, она не хотела никуда выезжать, да ещё эта болячка прицепилась. С каждым днём Рита слабела, к кашлю добавился насморк. Иногда она просыпалась ночью оттого, что не могла дышать носом. Вскакивала от страха, что задыхается, отчего Игорь просыпался и начинал ворчать.

— Да что ты прыгаешь всю ночь? Мне вставать рано, а я уснуть из-за тебя не могу! — разорялся он.
Но только его голова касалась подушки, как храп заполнял комнату.
— Спи, я на диван пойду.
Рита вставала и уходила в другую комнату. Остаток ночи проходил более-менее спокойно, правда, наутро Рита просыпалась с головной болью и слабостью, но зато хотя бы могла дышать.

Работала она в сельской библиотеке, выдавала книги, заполняла формуляры, выписывала журналы на деньги, которые выдавал ей председатель сельсовета. Несмотря на то, что народ здесь был работящий и занятой, книжки в библиотеке сельчане брали исправно. Все хотели быть начитанными и блеснуть своей эрудицией перед соседями возле всё той же колонки.

Хоть и не трудной была у Риты работа, но дома она валилась без сил. Игорь приходил домой раньше, развезёт с утра буханки с хлебом — и свободен. Сидит, ждёт, когда Рита домой придёт, поесть приготовит, да и его персону накормит.

— Игорь, ну ты хоть картошки к моему приходу почисти, самому ведь дольше ждать потом, — сокрушалась она.
— Здрасьте, приехали. Ты что ли буханки с хлебом целый день таскала и надрывалась? Я имею вообще право на отдых?
Муж ещё и пристыдить мог, хотя Рита знала: он даже из машины не выходит, бабы сами разгружают всё в магазинах, а на пекарне грузчик есть. Знала, да только спорить с ним сил у неё не было.

К вечеру же кашель усиливался, глаза краснели, да ещё и сыпь какая-то стала появляться на теле.
— Слушай, ты не заразная в случае чего? — увидел как-то Игорь красные точки на спине у Риты, когда утром она одевалась на работу. — Этого мне ещё не хватало.
Муж хлопнул дверью и выскочил из дома, даже не позавтракав. С этого дня он стал подрабатывать в ночные смены.
— Просили в ночь выйти, чтоб к утру уже хлеб в магазине был, — отводя глаза, врал он Рите, но иногда, по несколько дней, а то и недель, оставался дома на ночь.

В такие дни она просто задыхалась. Он доводил её своими придирками и нравоучениями, и кашель выворачивал её наизнанку. Рита похудела, под глазами залегли тёмные круги.
— Ну чисто покойница, — сокрушались соседки, провожая её взглядом до библиотеки.

— Ритка, может, в город съездим, а? — подруга Света не знала, как помочь ей. — Там нормальные доктора тебя посмотрят, а не этот наш Пилюлькин, — кивала она на больничку.
— Да что они сделают, доктора эти, — отнекивалась Рита. — Отлежусь и полегчает.
Светка только головой качала.
— Рит, не хотела тебе говорить, но Игоря твоего с какой-то девицей из города видели. Приезжала тут на уборочный отряд. Правда, бабы и приболтнуть могут, так что точно не знаю.
Рита усмехнулась. Она уже давно заметила изменения в поведении мужа, да и пару раз на рубашке след от помады находила. Правда, рубашки он теперь почему-то сам стирать стал.

— Ты ж без сил, вот, забочусь о тебе, рубашки сам стираю.
А то, что свитер и штаны Рита продолжала стирать, об этом он скромно умолчал.
Но вот стало ей совсем худо. Лежала второй день, не вставая. Её лихорадило, кашель сотрясал всё её истощённое тело. Красные глаза слезились, и всё покрылось сыпью.

— Так когда ж ты уже сдохнешь? — Игорь не мог больше выносить жену, да и новая пассия, слухи о которой оказались правдой, требовала проводить больше времени с ней, а ещё лучше уехать в город.
Но в город он поехать не мог, потому что все рассказы о его квартире были всего лишь выдумкой. Не было у него ничего. Со старой работы его выгнали с волчьим билетом за то, что сливал горючее из машины, на которой работал, а потом продавал на сторону. Потому и пришлось ему бежать из города. А тут как раз Рита подвернулась, наивная сельская дурочка. Ещё и полдома на него переписала, доставшегося ей от бабки.

— Проходи, мужик, это твоя часть дома, — услышала Рита голос мужа в коридоре.
— Хороший, добротный… — в ответ раздался незнакомый голос.
— А кто во второй части живёт?
— Да, старуха одна больная, скоро Богу душу отдаст, — Игорь не стеснялся в выражениях. — Ну что, берёшь?
— Беру, — послышался шелест денег.

Потом они ударили по рукам, и дверь хлопнула.
— Ушли, — решила Рита и попробовала встать.
Она оступилась, стала падать, задев стул. На грохот в комнату вбежал незнакомец.
2 часть -

Их дочь пропала на выпускном в 1999-м. Через 6 лет рабочий автосвалки находит нечто шокирующее

Андрей Родионов вытер руки от машинного масла, подходя к синему «Жигулю» 1997 года, который уже несколько недель стоял на свалке Михайлова. Андрей работал на свалке три года и знал распорядок: снять полезные детали, остальное — под пресс. «Жигуль» выглядел, как и все остальные машины: выгоревшая краска, помятый бампер, треснувшее лобовое стекло. В бумагах значилось, что его нашли брошенным на шоссе R-45 за пределами Октябрьска в 1999 году. Спустя шесть лет государство, наконец, разрешило это авто утилизировать.

Андрей открыл водительскую дверь и принялся снимать сиденье. Ткань была в пятнах и порвана, типично для машины, которая годами простояла на полицейской штрафстоянке. Когда он откручивал крепление, нож соскользнул и порезал поролон. Внутри что-то зашуршало. Андрей нахмурился и сделал надрез побольше. Внутри, завёрнутая в полиэтилен, лежала маленькая кассета. Он вытащил её и осмотрел. Плёнка была защищена, упаковка не пропускала влагу. Кто-то намеренно спрятал это в поролоне сиденья, а на кассете чёрным маркером было написано: «Катина страховка».

«Включить, если что-то случится».

Андрей никогда не слышал ни о какой Кате, но дата на полиэтиленовой обёртке заставила его похолодеть: 15 мая 1999 года. Он взял телефон и позвонил начальнику.

— Михаил, вам надо это увидеть. Тот синий «Жигуль», который недавно приехал к нам, я кое-что нашёл в сиденье.

Через двадцать минут Андрей сидел в кабинете Михаила Михайлова и объяснял, что обнаружил. Михаил — коренастый мужчина за 50, который двенадцать лет руководил свалкой, осторожно держал кассету.

— Эта машина была замешана в деле о пропавшей девочке из 99-го, — сказал он.

Карина Морозова. Она ехала на выпускной и не доехала. Машину нашли через двое суток на шоссе Р-45, но её саму — нет. Андрей помнил эту историю. В их небольшом Октябрьске это было громкое дело. 17-летняя отличница исчезла бесследно. Полиция расследовала месяцами, но ничего не нашла.

— Надо звонить в полицию, — сказал Михаил.

Детектив Марина Конова приехала на свалку через полчаса. В 42 года она проработала в отделе полиции Октябрьска 15 лет и хорошо помнила дело Морозовой. Тогда она была младшим следователем под началом у следователя Мартынова, который ушёл на пенсию два года назад.

— Машину тщательно осматривали в 1999-м, — сказала Конова Михаилу и Андрею. — Как они могли это пропустить?

Андрей показал, где именно нашёл кассету — она была глубоко в поролоне, за пружинами. Такое можно найти, только если разрезать сиденье. Конова сфотографировала кассету и место, где она лежала, затем упаковала в пакет для улик.

— Мне нужно связаться с семьёй Морозовых, они имеют право знать об этом.

Виктор Морозов никогда не прекращал поиски ответов о пропаже дочери. В 58 лет страховой эксперт провёл шесть лет, следуя за каждой зацепкой, нанимая частных детективов и поддерживая сайт, посвящённый поиску Карины. Когда днём позвонила Конова, он сидел в домашнем кабинете и обновлял ежемесячное обращение с просьбой о любой информации.

— Виктор, это следователь Конова из полиции Октябрьска. Есть новости по делу Кати. Можете подъехать в отдел?

Виктор ощутил знакомую волну надежды и страха, которая сопровождала каждый звонок из полиции.

— Вы нашли её?
— Мы обнаружили новую улику. Предпочла бы обсудить лично.

Через час Виктор сидел в переговорной отдела полиции с Коновой и капитаном Вороновым. На столе между ними лежала кассета.

— Сегодня рабочие автосвалки нашли её, спрятанную в поролоне сиденья Карининого «Жигуля», — объяснила Конова. — Судя по всему, надпись сделана рукой вашей дочери.

Виктор изучил кассету через пластик пакета. Почерк точно Кати, у неё были характерные округлые буквы, такими она писала ещё со средней школы.

— Что на ней?
— Мы ещё не слушали. Хотела, чтобы вы были рядом.

Конова вставила кассету в старый магнитофон. После нескольких секунд шипения в комнате зазвучал Катин голос. Виктор вцепился в край стола, услышав дочь впервые за шесть лет.

— Если вы это слушаете, значит, со мной что-то случилось. Я записала, потому что мне страшно. Замдиректора Андреев в последнее время ведёт себя очень странно. После заседаний школьного совета постоянно находит повод остаться со мной наедине. На прошлой неделе он положил руку мне на плечо и сказал, что я становлюсь красивой молодой женщиной. Мне стало мерзко.

Виктор сразу узнал фамилию. Евгений Андреев был завучем Октябрьской школы в 1999 году. Он участвовал в поисках, когда Карина исчезла.

Катин голос продолжал:
— Мама и папа, если со мной что-то случится, знайте, что Андреев пытается уговорить меня сходить с ним поужинать. Он говорит, будто это будет наставничество. Но я понимаю, чего он на самом деле добивается. Я отказала, но он не отстаёт. Он сказал, что поможет с поступлением в лучший вуз, если я буду дружелюбнее…

Запись шла ещё пять минут. Карина описывала несколько эпизодов, когда Андреев отпускал непристойные комментарии или пытался уединиться с ней. Она объяснила, что спрятала кассету в машине, потому что боялась, что он попробует что-то сделать в ночь выпускного.

— Он будет дежурить среди сопровождающих, — говорила Катя. — Я боюсь, что после выпускного он может поехать за мной. Если что-то случится, пожалуйста, не дайте ему уйти от наказания. Возможно, есть и другие девочки, с которыми он так поступал.

Запись завершилась словами о том, что она любит родителей и надеется, что им никогда не придётся это слушать. Виктор вытер слёзы. Андреев был в штабе поисков, он организовывал волонтёров. Он поддерживал меня, когда мы её не находили.

Конова делала пометки, говоря:
— Евгений Андреев уехал из Октябрьска в 2001-м, устроился директором школы в Краснодаре. Я свяжусь там с властями и начну собирать материалы.

— Почему она не пришла к нам? — спросил отец. — Почему не сказала, что происходит?

— Подростки часто стесняются или думают, что им не поверят, — сказал капитан Воронов. — Особенно, если речь о человеке при власти.

Конова в тот же день подняла старое дело. Андреева допрашивали дважды в ходе первоначального расследования. Оба раза он утверждал, что в вечер исчезновения Карины был дома и проверял тетради, алиби подтверждала жена.

В материалах значилось, что машину Карины обнаружил дорожный инспектор в 2:30 ночи в воскресенье. Она стояла на обочине шоссе Р-45 примерно в 16 километрах от школы. Двери были не заперты, ключи в замке зажигания, Катина сумка на пассажирском сиденье. Её выпускное платье висело сзади в чехле. Признаков борьбы в машине не было. Ни крови, ни разорванной одежды — ничего, что указывало бы на насилие. Главная версия тогда была, что Катя сбежала, возможно, с взрослым мужчиной, хотя родители настаивали, что этого быть не могло.

Конова позвонила в Министерство образования Краснодарского края, чтобы узнать о нынешней работе Андреева. Выяснилось, что он директор лицея «Южный» в Краснодаре и получил несколько поощрений за работу с трудными подростками. Нашлось и тревожное — в 2003-м ученица пожаловалась на неподобающее поведение. Жалобу отозвали после отрицания со стороны Андреева, а родители решили не доводить дело.

Вечером Конова навестила Виктора Морозова дома, чтобы обсудить дальнейшие шаги. Виктор жил в той же квартире, где выросла Карина, скромная двушка в тихом районе. Её комната оставалась такой, какой была в 1999-м, как мемориал дочери.

— В Краснодаре подключились к нашему расследованию, — сказала Конова. — Они опросят Андреева и обыщут его нынешнее жильё. Мы также заново осмотрим все улики 1999 года.

Виктор показал Коновой Каринину комнату. Её выпускное платье всё ещё висело в шкафу, то самое, которое она не успела надеть. На доске были фотографии со старших классов. На столе в рамке — письмо-подтверждение о зачислении в Государственный университет.

— Она собиралась на журналистику, — сказал Виктор. — Хотела быть расследователем. Всегда говорила, что хочет помогать людям добиваться правды.

Конова заметила фото, где Карина с одноклассниками на школьном мероприятии. На заднем плане стоял Андреев, ближе к Карине, чем к другим ребятам.

— Помню, Катя говорила, что ей не нравится Андреев, — сказал Виктор. — Я думал, это обычные подростковые жалобы на дисциплину. Жалею, что не прислушался.

— Не вините себя, — ответила Конова. — Катя пыталась защититься, сделала запись. Она действовала умно и осторожно.

На следующее утро Конова созвонилась с бывшими одноклассниками Карины, кто ещё жил в городе. Она хотела понять, сталкивался ли кто-то ещё с неподобающим поведением Андреева или делилась ли Карина с кем-то своими страхами.

Лиза Кузнецова, лучшая подруга Карины, сейчас медсестра в Октябрьской больнице, согласилась встретиться с Коновой во время обеда.

— Катя ничего конкретно про Андреева мне не говорила, — сказала Лиза. — Но я помню, в последние недели перед выпускным она стала странно себя вести. Нервничала, всё время оглядывалась в коридорах.

Лиза вспомнила, что поначалу Карина радовалась выпускному, но по мере приближения даты становилось всё тревожнее.

— Она заставила меня пообещать, что если с ней что-то случится, я обязательно скажу её родителям, что она их любит, — сказала Лиза. — Тогда я подумала, что она драматизирует. Теперь понимаю, что ей было по-настоящему страшно.

Конова поговорила и с Кириллом Тариным, тем, кто должен был быть Карининым спутником на выпускном в 1999. Кирилл, теперь физиотерапевт в соседнем городе, после первоначального допроса публично о той ночи не говорил.

— Катя не пришла, — сказал Кирилл. — Я ждал у неё дома больше часа. Виктор всё время звонил ей на мобильный, но он сразу уходил на автоответчик. Мы думали, может, она передумала или занервничала перед праздником.

Кирилл объяснил, что видел Карину за два дня до выпускного, они подтверждали планы за обедом в школе.

— Она казалась взволнованной, но и нервной, — вспомнил он.

Разговор с Кириллом дал важную деталь, которой не было в первоначальном протоколе. Карина говорила Кириллу, что ей нужно заехать в школу в ночь выпускного, чтобы вернуть материалы школьного совета в кабинет.

— Она сказала, что нужно сдать бумаги перед ужином, — вспомнил Кирилл. — Я предложил поехать вместе, но она сказала, что это на минуту.

Это означало, что Карина планировала заехать в школу перед выпускным, и у Андреева появлялась возможность столкнуться с ней, когда здание почти пустое. Конова сразу позвонила в Краснодарскую полицию и поделилась этой информацией с оперативниками, которые готовились допрашивать Андреева. Хронология прояснялась, и возможности Андреева причинить вред Карине становились очевиднее.

В понедельник утром Конова пришла в отдел и застала капитана Воронова за рассмотрением дела Морозовой вместе с федеральным агентом Анной Антоновой, которая ночью приехала из Краснодарского управления.

— Антонова специализируется на делах о пропавших и сексуальных хищниках, — объяснил Воронов. — Учитывая положение Андреева в системе образования и межрегиональный характер дела, федеральное бюро подключается.

Антонова — высокая женщина за 40 с сединой и внимательными тёмными глазами. Она работала по десяткам дел о злоупотреблениях властью и знала типичные схемы.

— Профиль Андреева классический, — сказала Антонова. — Хищники в позициях доверия используют полномочия, чтобы приручать жертв и изолировать их. Запись указывает, что он наращивал давление на Карину.

Трое правоохранителей просмотрели собранные доказательства. Кроме кассеты, у них была машина Карины, которая шесть лет стояла на полицейской стоянке, и личные вещи, найденные в салоне.

— Надо перепроверить автомобиль с применением современных методик, — сказала Антонова. — Анализ ДНК сильно продвинулся с 1999 года. Возможно, найдём то, чего раньше не было видно.

Конова уже распорядилась отвезти машину в областную кримлабораторию. Она также запросила личное дело Андреева из Управления образования на предмет жалоб и странностей. В 10:00 Антонова позвонила в Краснодарскую полицию узнать о допросе Андреева.

— Мы привезли его час назад, — доложил следователь Кирилл Ревин. — Говорит, едва ли

На свадьбе сын назвал мать «бомжихой». А едва она взяла микрофон, сваты оцепенели.

Ирина с улыбкой смотрела на сына, примерявшего новый костюм. Высокий, статный, темноволосый. Завтра её мальчик женится. Даже не верится. Фёдор внимательно разглядывал своё отражение в зеркале, потом удовлетворённо кивнул. Костюм сидел как влитой.

— Модный костюмчик. И цвет хороший, и выглядит дорого.

— Он и стоит дорого, — подумала Ирина, но вслух сказала: — Рада, что угодила. На свадьбе точно слезу пущу, как только тебя увижу при полном параде.

— На свадьбе? — Фёдор наконец оторвался от зеркала. — Мам, ты на свадьбу собралась, что ли? Мы же договорились, что тебя там не будет.

— Договорились? Сынок, я думала, что ты шутишь.

— Да какие шутки? — Сын нервно зашагал по комнате. — Ты забыл, какие у Алисы родители? На свадьбе будет сплошная элита, ты же почувствуешь себя там бедной родственницей. Я начну за тебя переживать. Мам, ты хочешь испортить мне такой важный день?

Сын сел рядом с Ириной на диван, взял за руку и легонько пожал.

— Мамуль, ну представь, как убого ты будешь смотреться на фоне этих расфуфыренных дамочек. Да у меня сердце лопнет от такого унижения. Мы с Алисой к тебе на другой день приедем, ладно? Чайку попьём или шампанского. Ты нас поздравишь, подарок отдашь.

У Ирины сердце сжалось от обиды. Родной сын стыдится её до такой степени, что готов выглядеть на собственной свадьбе безродным сиротой.

— Почему я буду убого смотреться? — возразила мать. — Я к хорошему мастеру на причёску записалась, маникюр сделаю, платье приличное надену.

— Какое приличное? Это голубое старьё? — рыкнул Фёдор и снова заметался по комнате. — Значит так. — Он встал перед матерью. — Если ты по-хорошему не понимаешь, то я скажу тебе прямым текстом. Я не хочу видеть тебя на свадьбе. Пусть я сволочь, но мне стыдно, что моя мать — уборщица. Я не хочу, чтобы ты своим бомжовским видом позорила меня перед Алисиной роднёй. Так понятнее?

Ирина, потрясённая признанием сына, не могла произнести ни слова. Фёдор молча взял рюкзак, портплед с костюмом и направился к выходу. На пороге остановился.

— Ещё раз повторяю, не приходи на церемонию. Там тебе никто не будет рад.

Фёдор уехал несколько часов назад. За окном наступили сумерки, а Ирина так и сидела на диване в полном оцепенении. От шока она даже заплакать не могла. Слёзы пришли чуть позже, когда женщина включила свет и вынула из комода старый альбом с семейными фотографиями. В этом альбоме уместилась вся её безыскусная жизнь. Воспоминания хлынули на Ирину с такой силой, что трудно было вздохнуть.

Старая потрёпанная фотография. Голубоглазая двухгодовалая девочка сосредоточенно смотрит в объектив. Пёстрое платьице явно с чужого плеча. Рядом худая странная женщина. Рассеянный взгляд, глуповатая улыбка. Даже на плохом снимке видно, что женщина навеселе. Ирине было два с половиной года, когда мать лишили родительских прав, и она навсегда исчезла из жизни дочери. Повзрослев, девушка даже не пыталась искать непутёвую мамашу. Зачем?

Групповое фото. Десятилетняя Ира с непокорными золотистыми кудряшками стоит во втором ряду. Третья слева. Жизнь в детдоме была не сахарной. Учреждение, в котором воспитывалась Ирина, было точной копией неблагополучных приютов из документального кино, снятого в лихие девяностые. Повара воровали продукты, воспитатели орали матом. Директриса поощряла дедовщину. Её совершенно не интересовало, какими способами старшие ребята поддерживают дисциплину.

Три симпатичные девушки в форме официанток кокетливо позируют фотографу на крыльце заведения с чуть покосившейся вывеской. После окончания школы Ирина не слишком заморачивалась с выбором профессии. Она быстро нашла работу официантки в придорожном кафе с говорящим названием «У Дороги». Зарплату хозяин платил небольшую, но главный доход официанта — это чаевые, а хорошенькой, шустрой Ирине клиенты давали на чай весьма щедро. Двенадцатичасовые рабочие смены жутко выматывали, но девушка не унывала. Самостоятельная жизнь пришлась Ирине по душе. Комнату в коммуналке ей дали просторную, светлую. Соседи, пожилая семейная пара, оказались приветливыми. Деньги, пусть небольшие, у Ирины водились. К тому же она неожиданно открыла в себе талант — умение прилично одеваться за сущие копейки. Девушка покупала одежду в секонд-хендах и перешивала, перекраивала, превращала поношенную шмотку в модную вещь.

Летняя поляна в лесу. Счастливая, хохочущая Ирина в большом венке из цветов и листьев сидит на зелёной траве. Её обнимает за плечи симпатичный темноволосый парень в таком же венке. Прошло столько лет, а у Ирины до сих пор замирает сердце при виде этого снимка. Она уже около года работала в кафешке «У Дороги», когда встретила Антона. Тем летним утром в кафе было на удивление много народу. Ирина носилась по залу с подносом, обслуживая нетерпеливых клиентов. Вдруг девушка споткнулась на ровном месте и опрокинула стакан с томатным соком на парня, сидевшего за столиком у окна. По светлой рубашке медленно расплывалось ярко-красное пятно.

Ирина от ужаса дар речи потеряла. Сразу видно — рубашка дорогущая. Не успела она прийти в себя, как возле столика мгновенно нарисовался хозяин кафе. Сергей начал суетиться вокруг парня и орать на бедную официантку, угрожая увольнением.

— Ну зачем же так надрываться? — усмехнулся парень и протянул Ирине ключи от автомобиля. — Не переживайте, я к родителям на дачу еду, у меня в машине есть чистая футболка, не могли бы вы мне принести рюкзак с заднего сиденья?

— Я сам принесу, Антон Алексеевич, — услужливый Сергей выхватил у Ирины ключи. — А то эта курица вам и в машине что-нибудь сломает.

Оставшись наедине с клиентом, испуганная девушка наконец смогла извиниться.

— Простите, пожалуйста, со мной такое впервые, честное слово, а ущерб я вам возмещу.

— Да успокойтесь вы, какой там ущерб? Ничего страшного, девушка. Кстати, как вас зовут?

— Ирина.

— А я Антон.

Он протянул ей руку. Робко пожав в ответ руку незнакомца, Ирина в первый раз отважилась посмотреть ему в лицо. Привлекательный парень, высокий, спортивный, серые чуть насмешливые глаза, лёгкая обаятельная улыбка. Хозяин принёс клиенту рюкзак и предложил проводить в местечко, где можно привести себя в порядок. Проходя мимо Ирины, Сергей язвительно спросил: «Чего стоим, смена уже закончилась?»

Она получала деньги с влюблённой парочки, когда услышала сзади весёлый голос.

— Ирина, вы не могли бы уделить мне минутку внимания?

Она обернулась. Антон в свежей синей футболке сидел за тем же столиком.

— Примите заказ.

Обслуживая симпатичного посетителя, девушка чувствовала себя скованно, щёки полыхали огнём. Сергей лично проводил парня до дверей, потом подмигнул Ирине: «Не обижайся. Я специально на тебя орал, а то вдруг бы он заставил за рубашку платить. Она дороже твоей зарплаты».

— Откуда вы знаете этого парня?

— Это же Антон Кузнецов, сынок нашего мэра. Его в городе каждая собака знает.

К вечеру Ирина так устала от многочасовой суеты, что и думать забыла об утреннем инциденте. У неё было одно желание — поскорее добраться до дома и упасть в кровать. На улице уже стемнело, неизвестно, сколько ещё придётся ждать автобуса. Вдруг к кафе подкатила светлая иномарка. Ирина невольно отступила к крыльцу, но, приглядевшись, узнала автомобиль. Интересно, что здесь забыл мэрский сынок?

Антон выскочил из машины, взял с сиденья большой букет и направился прямо к Ирине. Вплотную приблизившись к изумлённой девушке, он сунул ей в руки цветы.

— Уже закончила работать? Извини, не знал, какие букеты тебе нравятся, поэтому обошёлся банальными белыми розами. Обещаю, что потом буду дарить только твои любимые.

— Потом... — окончательно растерялась официантка. — Зачем?

— Как зачем? — Антон рассмеялся. — Я же за тобой ухаживаю. Кстати, вечер такой чудесный. Может, съездим куда-нибудь?

Ирина уже забыла, что безумно хотела спать. Всё, что сейчас происходило, казалось волшебным сном. Девушка вдруг поняла. Она готова поехать с этим парнем куда угодно. Но, к счастью, вовремя вспомнила про свой непрезентабельный вид. Старые джинсы, простенькая футболка, на голове чёрт знает что.

— Спасибо, но я жутко устала, сегодня не могу, — с сожалением сказала Ирина.

— Тогда завтра? — Антон не отступал.

— Тогда завтра, — эхом откликнулась девушка.

На другой день они встретились, чтобы уже не расставаться. Это была любовь с первого взгляда. Антон, студент экономического факультета, успешно сдал летнюю сессию. И парочка начала видеться ежедневно. В июле парень свозил Ирину на отдых. У неё не было загранпаспорта, поэтому они провели волшебные десять дней в Сочи. Антон познакомил возлюбленную с университетскими приятелями. Весёлой компанией они часто ездили купаться, жарить шашлыки на природе. Это было самое яркое, беззаботное и незабываемое лето в жизни Ирины. Больше такого безудержного счастья она никогда не испытывала.

Влюблённые уже начали говорить о свадьбе, но осенью все радужные планы на будущее рухнули в одночасье. Однажды двоюродная сестра Антона увидела на улице брата в компании скромно одетой незнакомки. С этой минуты жизнь Ирины превратилась в ад. Чета Кузнецовых была категорически против отношений единственного сына с какой-то нищебродкой из приюта. Мать Антона, его тётка, бабушка ежедневно звонили Ирине. Они осыпали девушку оскорблениями и угрозами, требуя, чтобы она оставила их мальчика в покое. Двоюродная сестрица Антона припёрлась в кафе и устроила там жуткий скандал, выплеснув в лицо официантке молочный коктейль из высокого стакана. Старушки-сплетницы у родного подъезда сообщили, что какие-то люди целый час расспрашивали их об Ирине.

— Да, была тут недавно одна дамочка, — подтвердил Семён Иванович, сосед по квартире. — Предлагала нам с женой хорошие деньги, если подтвердим, что ты наркоманка, девица лёгкого поведения и алкоголичка. Я выставил вон эту гиену.

Ирина ничего не рассказывала жениху, зная, что в данный момент решается вопрос о его поездке за границу по студенческому обмену. Видимо, на парня тоже оказывалось давление, потому что в его глазах поселилась тревога. Иногда он напряжённо всматривался в лицо возлюбленной, но, увидев её ласковую улыбку, облегчённо вздыхал.

Недели за две до отъезда Антона в квартире Ирины раздался телефонный звонок. «Это Николай Владимирович». Услышала она в трубке жёсткий мужской голос. «Я отец Антона. Ты должна расстаться с моим сыном до его отъезда. Скажи, что у тебя есть другой мужчина. Если проигнорируешь мои слова, то горько пожалеешь». И, не дожидаясь ответа, мэр отключился.

Ирина была готова жизнь отдать за Антона. Разве она могла отказаться от того, кого так отчаянно любила? Когда возлюбленный улетел в Лондон, вокруг девушки начали с космической скоростью происходить события, которые она до сих пор вспоминает как дурной сон. Сергей, подкупленный городским главой, внезапно обвинил официантку в крупной недостаче, и девушку арестовали. Ирина была так потрясена подлым поступком своего босса, что даже не позаботилась о надёжной защите, когда дело быстренько передали в суд. Она не сомневалась, очень скоро выяснится вся правда и эти ужасные обвинения снимут. Суд был похож на фарс. Адвокат, предоставленный девушке государством, только что не спал во время процесса, зато обвинитель старался вовсю. Каждый день Ирина ждала, что объявится Антон и спасёт её, но подружка сообщила, что по слухам парень собирается продолжить обучение в Англии.

Ирине дали три года. Уже в тюрьме она узнала, что ждёт ребёнка. О времени, проведённом на женской зоне, женщина запретила себе вспоминать. Слишком больно. Охваченной отчаянием, она поспешила перевернуть страницу семейного альбома. Темноволосый, сероглазый малыш. Ирина нежно погладила фотографию. Каким же ласковым и смышлёным карапузом был её сынок. Одному богу известно, чего ей стоило в одиночку вырастить сына. Ирина отсидела полтора года, затем вышла по УДО. Девушке несказанно повезло, что у неё не отобрали ребёнка. На свободе на её голову обрушился целый ворох проблем. Никто не хотел брать на работу молодую девицу с маленьким ребёнком, к тому же судимую. Спасибо соседу Семёну Ивановичу, который через своего взрослого ученика помог пристроить Фёдора в ясли. Теперь Ирина могла работать не покладая рук.

Она трудилась уборщицей в ресторане, по вечерам наводила порядок в местных офисах, выходные дни подрабатывала на автомойке, ночами шила наволочки и пододеяльники. В прошлое Ирина не заглядывала. Зачем ей лишняя боль? Пока женщина отбывала срок, все старые связи оборвались. Однажды она случайно встретила бывшую подружку, и та сообщила, что хозяин придорожной кафешки Сергей разорился. Мэр Кузнецов переехал с семьёй в Москву, получив повышение, а его сын год назад женился на столичной красотке. Ирина проплакала всю ночь, потом вытерла слёзы и пошла мыть полы в ресторане. Нужно было поднимать сына, а отныне это её единственная забота и радость. За окном начало светать. Неужели Ирина всю ночь просидела над альбомом? Она легла спать, но мысли о сыне не давали уснуть.

Она всегда так старалась порадовать его дорогой игрушкой, вкусной едой, модной обновкой. Была готова в лепёшку разбиться, лишь бы выполнить все его пожелания. По мере возможностей, конечно. Если Фёдор требовал новый гаджет, он спокойно объявлял это матери, зная, что та обязательно найдёт нужную сумму. В крайнем случае, подрядится мыть полы ещё в каком-нибудь учреждении. Конечно, есть и Ирины вина в том, что Фёдор вырос таким бесчувственным эгоистом. Она никогда не жаловалась ему на усталость, никогда не брала больничный, за обедом постоянно подсовывала самые лакомые кусочки. Неудивительно, что парень ни разу не задумался, какой ценой матери достаются деньги, а теперь родной сын стыдится Ирины и не хочет, чтобы жалкая уборщица присутствовала на свадебной церемонии. Дожила. Горько вздохнула Ирина, а потом обратилась к портрету Фёдора, висевшему на стене. «Сынок, я двадцать пять лет тебе во всём угождала, но в этот раз поступлю по собственному желанию. Ты уж извини». Женщина встала с кровати и вытащила из тумбочки шкатулку, в которой по старинке хранила свои накопления. Плюс на карточке месячная зарплата лежит, на наряд, причёску и косметолога хватит.

Появление Ирины в ЗАГСе произвело настоящий фурор. Она всегда выглядела моложавой, а после визита в салон красоты и вовсе словно десяток лет сбросила. Гости-мужчины украдкой поглядывали на стройную светловолосую женщину в роскошном синем платье. Во время церемонии мать, смахивая слёзы, любовалась на серьёзного, слегка растерянного сына и его очаровательную невесту. Как хорошо, что она пришла сюда. Потом все гости поздравили новобрачных, и Фёдор незаметно пробрался сквозь толпу к матери и прошипел: «Значит, моя просьба для тебя ничего не значит? Надеюсь, в ресторан ты не потащишься?»

— Не потащусь, — Ирина кивнула. — Я уже увидела всё, что хотела.

— Здравствуйте! — к ним подскочила разрумянившаяся от счастья Алиса. — Ирина Анатольевна, вы потрясающе выглядите. Родители приглашают вас вместе с ними отправиться в ресторан.

— Спасибо, но мне уже пора.

— Как пора? — возмутилась Алиса. — Фёдор, что происходит?

На свадьбе сын назвал мать «бомжихой». А едва она взяла микрофон, сваты оцепенели.

Ирина с улыбкой смотрела на сына, примерявшего новый костюм. Высокий, статный, темноволосый. Завтра её мальчик женится. Даже не верится. Фёдор внимательно разглядывал своё отражение в зеркале, потом удовлетворённо кивнул. Костюм сидел как влитой.

— Модный костюмчик. И цвет хороший, и выглядит дорого.

— Он и стоит дорого, — подумала Ирина, но вслух сказала: — Рада, что угодила. На свадьбе точно слезу пущу, как только тебя увижу при полном параде.

— На свадьбе? — Фёдор наконец оторвался от зеркала. — Мам, ты на свадьбу собралась, что ли? Мы же договорились, что тебя там не будет.

— Договорились? Сынок, я думала, что ты шутишь.

— Да какие шутки? — Сын нервно зашагал по комнате. — Ты забыл, какие у Алисы родители? На свадьбе будет сплошная элита, ты же почувствуешь себя там бедной родственницей. Я начну за тебя переживать. Мам, ты хочешь испортить мне такой важный день?

Сын сел рядом с Ириной на диван, взял за руку и легонько пожал.

— Мамуль, ну представь, как убого ты будешь смотреться на фоне этих расфуфыренных дамочек. Да у меня сердце лопнет от такого унижения. Мы с Алисой к тебе на другой день приедем, ладно? Чайку попьём или шампанского. Ты нас поздравишь, подарок отдашь.

У Ирины сердце сжалось от обиды. Родной сын стыдится её до такой степени, что готов выглядеть на собственной свадьбе безродным сиротой.

— Почему я буду убого смотреться? — возразила мать. — Я к хорошему мастеру на причёску записалась, маникюр сделаю, платье приличное надену.

— Какое приличное? Это голубое старьё? — рыкнул Фёдор и снова заметался по комнате. — Значит так. — Он встал перед матерью. — Если ты по-хорошему не понимаешь, то я скажу тебе прямым текстом. Я не хочу видеть тебя на свадьбе. Пусть я сволочь, но мне стыдно, что моя мать — уборщица. Я не хочу, чтобы ты своим бомжовским видом позорила меня перед Алисиной роднёй. Так понятнее?

Ирина, потрясённая признанием сына, не могла произнести ни слова. Фёдор молча взял рюкзак, портплед с костюмом и направился к выходу. На пороге остановился.

— Ещё раз повторяю, не приходи на церемонию. Там тебе никто не будет рад.

Фёдор уехал несколько часов назад. За окном наступили сумерки, а Ирина так и сидела на диване в полном оцепенении. От шока она даже заплакать не могла. Слёзы пришли чуть позже, когда женщина включила свет и вынула из комода старый альбом с семейными фотографиями. В этом альбоме уместилась вся её безыскусная жизнь. Воспоминания хлынули на Ирину с такой силой, что трудно было вздохнуть.

Старая потрёпанная фотография. Голубоглазая двухгодовалая девочка сосредоточенно смотрит в объектив. Пёстрое платьице явно с чужого плеча. Рядом худая странная женщина. Рассеянный взгляд, глуповатая улыбка. Даже на плохом снимке видно, что женщина навеселе. Ирине было два с половиной года, когда мать лишили родительских прав, и она навсегда исчезла из жизни дочери. Повзрослев, девушка даже не пыталась искать непутёвую мамашу. Зачем?

Групповое фото. Десятилетняя Ира с непокорными золотистыми кудряшками стоит во втором ряду. Третья слева. Жизнь в детдоме была не сахарной. Учреждение, в котором воспитывалась Ирина, было точной копией неблагополучных приютов из документального кино, снятого в лихие девяностые. Повара воровали продукты, воспитатели орали матом. Директриса поощряла дедовщину. Её совершенно не интересовало, какими способами старшие ребята поддерживают дисциплину.

Три симпатичные девушки в форме официанток кокетливо позируют фотографу на крыльце заведения с чуть покосившейся вывеской. После окончания школы Ирина не слишком заморачивалась с выбором профессии. Она быстро нашла работу официантки в придорожном кафе с говорящим названием «У Дороги». Зарплату хозяин платил небольшую, но главный доход официанта — это чаевые, а хорошенькой, шустрой Ирине клиенты давали на чай весьма щедро. Двенадцатичасовые рабочие смены жутко выматывали, но девушка не унывала. Самостоятельная жизнь пришлась Ирине по душе. Комнату в коммуналке ей дали просторную, светлую. Соседи, пожилая семейная пара, оказались приветливыми. Деньги, пусть небольшие, у Ирины водились. К тому же она неожиданно открыла в себе талант — умение прилично одеваться за сущие копейки. Девушка покупала одежду в секонд-хендах и перешивала, перекраивала, превращала поношенную шмотку в модную вещь.

Летняя поляна в лесу. Счастливая, хохочущая Ирина в большом венке из цветов и листьев сидит на зелёной траве. Её обнимает за плечи симпатичный темноволосый парень в таком же венке. Прошло столько лет, а у Ирины до сих пор замирает сердце при виде этого снимка. Она уже около года работала в кафешке «У Дороги», когда встретила Антона. Тем летним утром в кафе было на удивление много народу. Ирина носилась по залу с подносом, обслуживая нетерпеливых клиентов. Вдруг девушка споткнулась на ровном месте и опрокинула стакан с томатным соком на парня, сидевшего за столиком у окна. По светлой рубашке медленно расплывалось ярко-красное пятно.

Ирина от ужаса дар речи потеряла. Сразу видно — рубашка дорогущая. Не успела она прийти в себя, как возле столика мгновенно нарисовался хозяин кафе. Сергей начал суетиться вокруг парня и орать на бедную официантку, угрожая увольнением.

— Ну зачем же так надрываться? — усмехнулся парень и протянул Ирине ключи от автомобиля. — Не переживайте, я к родителям на дачу еду, у меня в машине есть чистая футболка, не могли бы вы мне принести рюкзак с заднего сиденья?

— Я сам принесу, Антон Алексеевич, — услужливый Сергей выхватил у Ирины ключи. — А то эта курица вам и в машине что-нибудь сломает.

Оставшись наедине с клиентом, испуганная девушка наконец смогла извиниться.

— Простите, пожалуйста, со мной такое впервые, честное слово, а ущерб я вам возмещу.

— Да успокойтесь вы, какой там ущерб? Ничего страшного, девушка. Кстати, как вас зовут?

— Ирина.

— А я Антон.

Он протянул ей руку. Робко пожав в ответ руку незнакомца, Ирина в первый раз отважилась посмотреть ему в лицо. Привлекательный парень, высокий, спортивный, серые чуть насмешливые глаза, лёгкая обаятельная улыбка. Хозяин принёс клиенту рюкзак и предложил проводить в местечко, где можно привести себя в порядок. Проходя мимо Ирины, Сергей язвительно спросил: «Чего стоим, смена уже закончилась?»

Она получала деньги с влюблённой парочки, когда услышала сзади весёлый голос.

— Ирина, вы не могли бы уделить мне минутку внимания?

Она обернулась. Антон в свежей синей футболке сидел за тем же столиком.

— Примите заказ.

Обслуживая симпатичного посетителя, девушка чувствовала себя скованно, щёки полыхали огнём. Сергей лично проводил парня до дверей, потом подмигнул Ирине: «Не обижайся. Я специально на тебя орал, а то вдруг бы он заставил за рубашку платить. Она дороже твоей зарплаты».

— Откуда вы знаете этого парня?

— Это же Антон Кузнецов, сынок нашего мэра. Его в городе каждая собака знает.

К вечеру Ирина так устала от многочасовой суеты, что и думать забыла об утреннем инциденте. У неё было одно желание — поскорее добраться до дома и упасть в кровать. На улице уже стемнело, неизвестно, сколько ещё придётся ждать автобуса. Вдруг к кафе подкатила светлая иномарка. Ирина невольно отступила к крыльцу, но, приглядевшись, узнала автомобиль. Интересно, что здесь забыл мэрский сынок?

Антон выскочил из машины, взял с сиденья большой букет и направился прямо к Ирине. Вплотную приблизившись к изумлённой девушке, он сунул ей в руки цветы.

— Уже закончила работать? Извини, не знал, какие букеты тебе нравятся, поэтому обошёлся банальными белыми розами. Обещаю, что потом буду дарить только твои любимые.

— Потом... — окончательно растерялась официантка. — Зачем?

— Как зачем? — Антон рассмеялся. — Я же за тобой ухаживаю. Кстати, вечер такой чудесный. Может, съездим куда-нибудь?

Ирина уже забыла, что безумно хотела спать. Всё, что сейчас происходило, казалось волшебным сном. Девушка вдруг поняла. Она готова поехать с этим парнем куда угодно. Но, к счастью, вовремя вспомнила про свой непрезентабельный вид. Старые джинсы, простенькая футболка, на голове чёрт знает что.

— Спасибо, но я жутко устала, сегодня не могу, — с сожалением сказала Ирина.

— Тогда завтра? — Антон не отступал.

— Тогда завтра, — эхом откликнулась девушка.

На другой день они встретились, чтобы уже не расставаться. Это была любовь с первого взгляда. Антон, студент экономического факультета, успешно сдал летнюю сессию. И парочка начала видеться ежедневно. В июле парень свозил Ирину на отдых. У неё не было загранпаспорта, поэтому они провели волшебные десять дней в Сочи. Антон познакомил возлюбленную с университетскими приятелями. Весёлой компанией они часто ездили купаться, жарить шашлыки на природе. Это было самое яркое, беззаботное и незабываемое лето в жизни Ирины. Больше такого безудержного счастья она никогда не испытывала.

Влюблённые уже начали говорить о свадьбе, но осенью все радужные планы на будущее рухнули в одночасье. Однажды двоюродная сестра Антона увидела на улице брата в компании скромно одетой незнакомки. С этой минуты жизнь Ирины превратилась в ад. Чета Кузнецовых была категорически против отношений единственного сына с какой-то нищебродкой из приюта. Мать Антона, его тётка, бабушка ежедневно звонили Ирине. Они осыпали девушку оскорблениями и угрозами, требуя, чтобы она оставила их мальчика в покое. Двоюродная сестрица Антона припёрлась в кафе и устроила там жуткий скандал, выплеснув в лицо официантке молочный коктейль из высокого стакана. Старушки-сплетницы у родного подъезда сообщили, что какие-то люди целый час расспрашивали их об Ирине.

— Да, была тут недавно одна дамочка, — подтвердил Семён Иванович, сосед по квартире. — Предлагала нам с женой хорошие деньги, если подтвердим, что ты наркоманка, девица лёгкого поведения и алкоголичка. Я выставил вон эту гиену.

Ирина ничего не рассказывала жениху, зная, что в данный момент решается вопрос о его поездке за границу по студенческому обмену. Видимо, на парня тоже оказывалось давление, потому что в его глазах поселилась тревога. Иногда он напряжённо всматривался в лицо возлюбленной, но, увидев её ласковую улыбку, облегчённо вздыхал.

Недели за две до отъезда Антона в квартире Ирины раздался телефонный звонок. «Это Николай Владимирович». Услышала она в трубке жёсткий мужской голос. «Я отец Антона. Ты должна расстаться с моим сыном до его отъезда. Скажи, что у тебя есть другой мужчина. Если проигнорируешь мои слова, то горько пожалеешь». И, не дожидаясь ответа, мэр отключился.

Ирина была готова жизнь отдать за Антона. Разве она могла отказаться от того, кого так отчаянно любила? Когда возлюбленный улетел в Лондон, вокруг девушки начали с космической скоростью происходить события, которые она до сих пор вспоминает как дурной сон. Сергей, подкупленный городским главой, внезапно обвинил официантку в крупной недостаче, и девушку арестовали. Ирина была так потрясена подлым поступком своего босса, что даже не позаботилась о надёжной защите, когда дело быстренько передали в суд. Она не сомневалась, очень скоро выяснится вся правда и эти ужасные обвинения снимут. Суд был похож на фарс. Адвокат, предоставленный девушке государством, только что не спал во время процесса, зато обвинитель старался вовсю. Каждый день Ирина ждала, что объявится Антон и спасёт её, но подружка сообщила, что по слухам парень собирается продолжить обучение в Англии.

Ирине дали три года. Уже в тюрьме она узнала, что ждёт ребёнка. О времени, проведённом на женской зоне, женщина запретила себе вспоминать. Слишком больно. Охваченной отчаянием, она поспешила перевернуть страницу семейного альбома. Темноволосый, сероглазый малыш. Ирина нежно погладила фотографию. Каким же ласковым и смышлёным карапузом был её сынок. Одному богу известно, чего ей стоило в одиночку вырастить сына. Ирина отсидела полтора года, затем вышла по УДО. Девушке несказанно повезло, что у неё не отобрали ребёнка. На свободе на её голову обрушился целый ворох проблем. Никто не хотел брать на работу молодую девицу с маленьким ребёнком, к тому же судимую. Спасибо соседу Семёну Ивановичу, который через своего взрослого ученика помог пристроить Фёдора в ясли. Теперь Ирина могла работать не покладая рук.

Она трудилась уборщицей в ресторане, по вечерам наводила порядок в местных офисах, выходные дни подрабатывала на автомойке, ночами шила наволочки и пододеяльники. В прошлое Ирина не заглядывала. Зачем ей лишняя боль? Пока женщина отбывала срок, все старые связи оборвались. Однажды она случайно встретила бывшую подружку, и та сообщила, что хозяин придорожной кафешки Сергей разорился. Мэр Кузнецов переехал с семьёй в Москву, получив повышение, а его сын год назад женился на столичной красотке. Ирина проплакала всю ночь, потом вытерла слёзы и пошла мыть полы в ресторане. Нужно было поднимать сына, а отныне это её единственная забота и радость. За окном начало светать. Неужели Ирина всю ночь просидела над альбомом? Она легла спать, но мысли о сыне не давали уснуть.

Она всегда так старалась порадовать его дорогой игрушкой, вкусной едой, модной обновкой. Была готова в лепёшку разбиться, лишь бы выполнить все его пожелания. По мере возможностей, конечно. Если Фёдор требовал новый гаджет, он спокойно объявлял это матери, зная, что та обязательно найдёт нужную сумму. В крайнем случае, подрядится мыть полы ещё в каком-нибудь учреждении. Конечно, есть и Ирины вина в том, что Фёдор вырос таким бесчувственным эгоистом. Она никогда не жаловалась ему на усталость, никогда не брала больничный, за обедом постоянно подсовывала самые лакомые кусочки. Неудивительно, что парень ни разу не задумался, какой ценой матери достаются деньги, а теперь родной сын стыдится Ирины и не хочет, чтобы жалкая уборщица присутствовала на свадебной церемонии. Дожила. Горько вздохнула Ирина, а потом обратилась к портрету Фёдора, висевшему на стене. «Сынок, я двадцать пять лет тебе во всём угождала, но в этот раз поступлю по собственному желанию. Ты уж извини». Женщина встала с кровати и вытащила из тумбочки шкатулку, в которой по старинке хранила свои накопления. Плюс на карточке месячная зарплата лежит, на наряд, причёску и косметолога хватит.

Появление Ирины в ЗАГСе произвело настоящий фурор. Она всегда выглядела моложавой, а после визита в салон красоты и вовсе словно десяток лет сбросила. Гости-мужчины украдкой поглядывали на стройную светловолосую женщину в роскошном синем платье. Во время церемонии мать, смахивая слёзы, любовалась на серьёзного, слегка растерянного сына и его очаровательную невесту. Как хорошо, что она пришла сюда. Потом все гости поздравили новобрачных, и Фёдор незаметно пробрался сквозь толпу к матери и прошипел: «Значит, моя просьба для тебя ничего не значит? Надеюсь, в ресторан ты не потащишься?»

— Не потащусь, — Ирина кивнула. — Я уже увидела всё, что хотела.

— Здравствуйте! — к ним подскочила разрумянившаяся от счастья Алиса. — Ирина Анатольевна, вы потрясающе выглядите. Родители приглашают вас вместе с ними отправиться в ресторан.

— Спасибо, но мне уже пора.

— Как пора? — возмутилась Алиса. — Фёдор, что происходит?

На свадьбе сын назвал мать-зечку бомжихой… А едва она взяла микрофон, сваты оцепенели

Мария с улыбкой смотрела на сына, примерявшего новый костюм. Высокий, статный, темноволосый. Завтра ее мальчик женится. Даже не верится. Артём внимательно разглядывал свое отражение в зеркале, потом удовлетворенно кивнул. Костюм сидел как влитой.

— Модный костюмчик. И цвет хороший, и выглядит дорого.
— Он и стоит дорого, — подумала Мария, но вслух сказала: — Рада, что угодила. На свадьбе точно слезу пущу, как только тебя увижу при полном параде.
— На свадьбе? — Артём наконец оторвался от зеркала. — Мам, ты на свадьбу собралась, что ли? Мы же договорились, что тебя там не будет.
— Договорились? Сынок, я думала, что ты шутишь.
— Да какие шутки? — Сын нервно зашагал по комнате. — Ты забыла, какие у Екатерины родители? На свадьбе будет сплошная элита, ты же почувствуешь себя там бедной родственницей. Я начну за тебя переживать. Мам, ты хочешь испортить мне такой важный день?

Сын сел рядом с Марией на диван, взял за руку и легонько пожал.

— Мамуль, ну представь, как убого ты будешь смотреться на фоне этих расфуфыренных дамочек. Да у меня сердце лопнет от такого унижения. Мы с Катей к тебе на другой день приедем, ладно? Чайку попьем или шампанского. Ты нас поздравишь, подарок отдашь.

У Марии сердце сжалось от обиды. Родной сын стыдится ее до такой степени, что готов выглядеть на собственной свадьбе безродным сиротой.

— Почему я буду убого смотреться? — возразила мать. — Я к хорошему мастеру на прическу записалась, маникюр сделаю, платье приличное надену.
— Какое приличное? Это голубое старье? — рыкнул Артём и снова заметался по комнате. — Значит так. — Он встал перед матерью. — Если ты по-хорошему не понимаешь, то я скажу тебе прямым текстом. Я не хочу видеть тебя на свадьбе. Пусть я сволочь, но мне стыдно, что моя мать — уборщица. Я не хочу, чтобы ты своим бомжовским видом позорила меня перед Катиной родней. Так понятнее?

Мария, потрясенная признанием сына, не могла произнести ни слова. Артём молча взял рюкзак, портплед с костюмом и направился к выходу. На пороге остановился.

— Еще раз повторяю, не приходи на церемонию. Там тебе никто не будет рад.

Артём уехал несколько часов назад. За окном наступили сумерки, а Мария так и сидела на диване в полном оцепенении. От шока она даже заплакать не могла. Слезы пришли чуть позже, когда женщина включила свет и вынула из комода старый альбом с семейными фотографиями. В этом альбоме уместилась вся ее безыскусная жизнь. Воспоминания хлынули на Марию с такой силой, что трудно было вздохнуть.

Старая потрепанная фотография. Голубоглазая двухгодовалая девочка сосредоточенно смотрит в объектив. Пестрое платьице явно с чужого плеча. Рядом худая странная женщина. Рассеянный взгляд, глуповатая улыбка. Даже на плохом снимке видно, что женщина навеселе. Марии было два с половиной года, когда мать лишили родительских прав, и она навсегда исчезла из жизни дочери. Повзрослев, девушка даже не пыталась искать непутевую мамашу. Зачем?

Групповое фото. Десятилетняя Маша с непокорными золотистыми кудряшками стоит во втором ряду. Третья слева. Жизнь в детдоме была не сахарной. Учреждение, в котором воспитывалась Мария, было точной копией неблагополучных приютов из документального кино, снятого в лихие девяностые. Повара воровали продукты, воспитатели орали матом. Директриса поощряла дедовщину. Ее совершенно не интересовало, какими способами старшие ребята поддерживают дисциплину.

Три симпатичные девушки в форме официанток кокетливо позируют фотографу на крыльце заведения с чуть покосившейся вывеской. После окончания школы Мария не слишком заморачивалась с выбором профессии. Она быстро нашла работу официантки в придорожном кафе с говорящим названием «У Дороги». Зарплату хозяин платил небольшую, но главный доход официанта — это чаевые, а хорошенькой, шустрой Марии клиенты давали на чай весьма щедро. Двенадцатичасовые рабочие смены жутко выматывали, но девушка не унывала. Самостоятельная жизнь пришлась Марии по душе. Комнату в коммуналке ей дали просторную, светлую. Соседи, пожилая семейная пара, оказались приветливыми. Деньги, пусть небольшие, у Марии водились. К тому же она неожиданно открыла в себе талант — умение прилично одеваться за сущие копейки. Девушка покупала одежду в секонд-хендах и перешивала, перекраивала, превращала поношенную шмотку в модную вещь.

Летняя поляна в лесу. Счастливая, хохочущая Мария в большом венке из цветов и листьев сидит на зеленой траве. Ее обнимает за плечи симпатичный темноволосый парень в таком же венке. Прошло столько лет, а у Марии до сих пор замирает сердце при виде этого снимка. Она уже около года работала в кафешке «У Дороги», когда встретила Вадима. Тем летним утром в кафе было на удивление много народу. Мария носилась по залу с подносом, обслуживая нетерпеливых клиентов. Вдруг девушка споткнулась на ровном месте и опрокинула стакан с томатным соком на парня, сидевшего за столиком у окна. По светлой рубашке медленно расплывалось ярко-красное пятно.

Мария от ужаса дар речи потеряла. Сразу видно — рубашка дорогущая. Не успела она прийти в себя, как возле столика мгновенно нарисовался хозяин кафе. Игорь начал суетиться вокруг парня и орать на бедную официантку, угрожая увольнением.

— Ну зачем же так надрываться? — усмехнулся парень и протянул Марии ключи от автомобиля. — Не переживайте, я к родителям на дачу еду, у меня в машине есть чистая футболка, не могли бы вы мне принести рюкзак с заднего сиденья?
— Я сам принесу, Вадим Алексеевич, — услужливый Игорь выхватил у Марии ключи. — А то эта курица вам и в машине что-нибудь сломает.

Оставшись наедине с клиентом, испуганная девушка наконец смогла извиниться.

— Простите, пожалуйста, со мной такое впервые, честное слово, а ущерб я вам возмещу.
— Да успокойтесь вы, какой там ущерб? Ничего страшного, девушка. Кстати, как вас зовут?
— Мария.
— А я Вадим.

Он протянул ей руку. Робко пожав в ответ руку незнакомца, Мария в первый раз отважилась посмотреть ему в лицо. Привлекательный парень, высокий, спортивный, серые чуть насмешливые глаза, легкая обаятельная улыбка. Хозяин принес клиенту рюкзак и предложил проводить в местечко, где можно привести себя в порядок. Проходя мимо Марии, Игорь язвительно спросил: «Чего стоим, смена уже закончилась?»

Она получала деньги с влюбленной парочки, когда услышала сзади веселый голос.

— Мария, вы не могли бы уделить мне минутку внимания?
Она обернулась. Вадим в свежей синей футболке сидел за тем же столиком.
— Примите заказ.

Обслуживая симпатичного посетителя, девушка чувствовала себя скованно, щеки полыхали огнем. Игорь лично проводил парня до дверей, потом подмигнул Марии: «Не обижайся. Я специально на тебя орал, а то вдруг бы он заставил за рубашку платить. Она дороже твоей зарплаты».

— Откуда вы знаете этого парня?
— Это же Вадим Кузнецов, сынок нашего мэра. Его в городе каждая собака знает.

К вечеру Мария так устала от многочасовой суеты, что и думать забыла об утреннем инциденте. У нее было одно желание — поскорее добраться до дома и упасть в кровать. На улице уже стемнело, неизвестно, сколько еще придется ждать автобуса. Вдруг к кафе подкатила светлая иномарка. Мария невольно отступила к крыльцу, но, приглядевшись, узнала автомобиль. Интересно, что здесь забыл мэрский сынок?

Вадим выскочил из машины, взял с сиденья большой букет и направился прямо к Марии. Вплотную приблизившись к изумленной девушке, он сунул ей в руки цветы.

— Уже закончила работать? Извини, не знал, какие букеты тебе нравятся, поэтому обошелся банальными белыми розами. Обещаю, что потом буду дарить только твои любимые.
— Потом... — окончательно растерялась официантка. — Зачем?
— Как зачем? — Вадим рассмеялся. — Я же за тобой ухаживаю. Кстати, вечер такой чудесный. Может, съездим куда-нибудь?

Мария уже забыла, что безумно хотела спать. Все, что сейчас происходило, казалось волшебным сном. Девушка вдруг поняла. Она готова поехать с этим парнем куда угодно. Но, к счастью, вовремя вспомнила про свой непрезентабельный вид. Старые джинсы, простенькая футболка, на голове черт знает что.

— Спасибо, но я жутко устала, сегодня не могу, — с сожалением сказала Мария.
— Тогда завтра? — Вадим не отступал.
— Тогда завтра, — эхом откликнулась девушка.

На другой день они встретились, чтобы уже не расставаться. Это была любовь с первого взгляда. Вадим, студент экономического факультета, успешно сдал летнюю сессию. И парочка начала видеться ежедневно. В июле парень свозил Марию на отдых. У нее не было загранпаспорта, поэтому они провели волшебные десять дней в Сочи. Вадим познакомил возлюбленную с университетскими приятелями. Веселой компанией они часто ездили купаться, жарить шашлыки на природе. Это было самое яркое, беззаботное и незабываемое лето в жизни Марии. Больше такого безудержного счастья она никогда не испытывала.

Влюбленные уже начали говорить о свадьбе, но осенью все радужные планы на будущее рухнули в одночасье. Однажды двоюродная сестра Вадима увидела на улице брата в компании скромно одетой незнакомки. С этой минуты жизнь Марии превратилась в ад. Чета Кузнецовых была категорически против отношений единственного сына с какой-то нищебродкой из приюта. Мать Вадима, его тетка, бабушка ежедневно звонили Марии. Они осыпали девушку оскорблениями и угрозами, требуя, чтобы она оставила их мальчика в покое. Двоюродная сестрица Вадима приперлась в кафе и устроила там жуткий скандал, выплеснув в лицо официантке молочный коктейль из высокого стакана. Старушки-сплетницы у родного подъезда сообщили, что какие-то люди целый час расспрашивали их о Марии.

— Да, была тут недавно одна дамочка, — подтвердил Семён Иванович, сосед по квартире. — Предлагала нам с женой хорошие деньги, если подтвердим, что ты наркоманка, девица легкого поведения и алкоголичка. Я выставил вон эту гиену.

Мария ничего не рассказывала жениху, зная, что в данный момент решается вопрос о его поездке за границу по студенческому обмену. Видимо, на парня тоже оказывалось давление, потому что в его глазах поселилась тревога. Иногда он напряженно всматривался в лицо возлюбленной, но увидев ее ласковую улыбку, облегченно вздыхал.

Недели за две до отъезда Вадима в квартире Марии раздался телефонный звонок. «Это Николай Владимирович». Услышала она в трубке жесткий мужской голос. «Я отец Вадима. Ты должна расстаться с моим сыном до его отъезда. Скажи, что у тебя есть другой мужчина. Если проигнорируешь мои слова, то горько пожалеешь». И, не дожидаясь ответа, мэр отключился.

Мария была готова жизнь отдать за Вадима. Разве она могла отказаться от того, кого так отчаянно любила? Когда возлюбленный улетел в Лондон, вокруг девушки начали с космической скоростью происходить события, которые она до сих пор вспоминает как дурной сон. Игорь, подкупленный городским главой, внезапно обвинил официантку в крупной недостаче, и девушку арестовали. Мария была так потрясена подлым поступком своего босса, что даже не позаботилась о надежной защите, когда дело быстренько передали в суд. Она не сомневалась, очень скоро выяснится вся правда и эти ужасные обвинения снимут. Суд был похож на фарс. Адвокат, предоставленный девушке государством, только что не спал во время процесса, зато обвинитель старался вовсю. Каждый день Мария ждала, что объявится Вадим и спасет ее, но подружка сообщила, что по слухам парень собирается продолжить обучение в Англии.

Марии дали три года. Уже в тюрьме она узнала, что ждет ребенка. О времени, проведенном на женской зоне, женщина запретила себе вспоминать. Слишком больно. Охваченной отчаянием, она поспешила перевернуть страницу семейного альбома. Темноволосый, сероглазый малыш. Мария нежно погладила фотографию. Каким же ласковым и смышленым карапузом был ее сынок. Одному богу известно, чего ей стоило в одиночку вырастить сына. Мария отсидела полтора года, затем вышла по УДО. Девушке несказанно повезло, что у нее не отобрали ребенка. На свободе на ее голову обрушился целый ворох проблем. Никто не хотел брать на работу молодую девицу с маленьким ребенком, к тому же судимую. Спасибо соседу Семёну Ивановичу, который через своего взрослого ученика помог пристроить Артёма в ясли. Теперь Мария могла работать не покладая рук.

Она трудилась уборщицей в ресторане, по вечерам наводила порядок в местных офисах, выходные дни подрабатывала на автомойке, ночами шила наволочки и пододеяльники. В прошлое Мария не заглядывала. Зачем ей лишняя боль? Пока женщина отбывала срок, все старые связи оборвались. Однажды она случайно встретила бывшую подружку, и та сообщила, что хозяин придорожной кафешки Игорь разорился. Мэр Кузнецов переехал с семьей в Москву, получив повышение, а его сын год назад женился на столичной красотке. Мария проплакала всю ночь, потом вытерла слезы и пошла мыть полы в ресторане. Нужно было поднимать сына, а отныне это ее единственная забота и радость. За окном начало светать. Неужели Мария всю ночь просидела над альбомом? Она легла спать, но мысли о сыне не давали уснуть.

Она всегда так старалась порадовать его дорогой игрушкой, вкусной едой, модной обновкой. Была готова в лепешку разбиться, лишь бы выполнить все его пожелания. По мере возможностей, конечно. Если Артём требовал новый гаджет, он спокойно объявлял это матери, зная, что та обязательно найдет нужную сумму. В крайнем случае, подрядится мыть полы еще в каком-нибудь учреждении. Конечно, есть и Марии вина в том, что Артём вырос таким бесчувственным эгоистом. Она никогда не жаловалась ему на усталость, никогда не брала больничный, за обедом постоянно подсовывала самые лакомые кусочки. Неудивительно, что парень ни разу не задумался, какой ценой матери достаются деньги, а теперь родной сын стыдится Марии и не хочет, чтобы жалкая уборщица присутствовала на свадебной церемонии. Дожила. Горько вздохнула Мария, а потом обратилась к портрету Артёма, висевшему на стене. «Сынок, я двадцать пять лет тебе во всем угождала, но в этот раз поступлю по собственному желанию. Ты уж извини». Женщина встала с кровати и вытащила из тумбочки шкатулку, в которой по старинке хранила свои накопления. Плюс на карточке месячная зарплата лежит, на наряд, прическу и косметолога хватит.

Появление Марии в ЗАГСе произвело настоящий фурор. Она всегда выглядела моложавой, а после визита в салон красоты и вовсе словно десяток лет сбросила. Гости мужчины украдкой поглядывали на стройную светловолосую женщину в роскошном синем платье. Во время церемонии мать, смахивая слезы, любовалась на серьезного, слегка растерянного сына и его очаровательную невесту. Как хорошо, что она пришла сюда. Потом все гости поздравили новобрачных, и Артём незаметно пробрался сквозь толпу к матери и прошипел: «Значит, моя просьба для тебя ничего не значит? Надеюсь, в ресторан ты не потащишься?»

— Не потащусь, — Мария кивнула. — Я уже увидела все, что хотела.
— Здравствуйте! — к ним подскочила разрумянившаяся от счастья Екатерина. — Мария Анатольевна, вы потрясающе выглядите. Родители приглашают вас вместе с ними отправиться в ресторан.
— Спасибо, но мне уже пора.
— Как пора? — возмутилась Катя. — Артём, что происходит?
— Действительно, м

Сын генерала исчез в военном училище под Москвой в 2022 году, спустя 3 года кадеты нашли ...

Генерал-майор Роман Дмитриев получил звонок от следователя в 14:30 в своём кабинете в Министерстве обороны России. Прошло три года с тех пор, как его сын Игорь исчез из Московского Суворовского военного училища. Три года мучительного ожидания, ложных надежд и растущего отчаяния.

— Товарищ генерал, это старший следователь Николай Беляев из главного военного следственного управления. У нас есть серьёзные новости по делу вашего сына.

Роман почувствовал, как учащается пульс. Что-то в голосе следователя было особенным, окончательным.

— Что именно вы нашли, товарищ подполковник?

— При капитальном ремонте училища строительные рабочие обнаружили человеческие останки в замурованной нише подвального помещения. Предварительная экспертиза подтверждает — это ваш сын. При останках найдена записка с его именем. Нам нужно, чтобы вы приехали для официального опознания.

Роман медленно положил трубку. В кабинете повисла гнетущая тишина. За окном падал мартовский снег, точно такой же, как в тот проклятый день три года назад, когда Игорь исчез. Генерал сидел неподвижно, пытаясь осознать услышанное. Замурованная ниша. Это означало убийство. Его сын не сбежал. Кто-то методично планировал его смерть.

Московское Суворовское военное училище имени Фрунзе было одним из самых престижных военно-учебных заведений страны. Игорь Дмитриев поступил туда в 14 лет. Он был гордостью семьи, блестящим суворовцем.

15 сентября 2022 года Игорь, суворовец третьего курса, исчез из казармы после вечерней поверки. Исчез без следа из закрытого военного городка с многоуровневой системой охраны.

Первоначальное расследование длилось полгода. Была выдвинута версия самовольного оставления части. Дмитрий использовал все свои связи в силовых структурах, но результат был нулевым. Через полгода дело было приостановлено. Официальная версия — добровольное исчезновение. Роман знал, что это неправда. Теперь, три года спустя, правда наконец открылась.

Следователь Беляев встретил генерала у главных ворот училища.

— Товарищ генерал, примите мои искренние соболезнования, — сказал Беляев.

— Покажите мне место, — коротко ответил Роман.

Они спустились в подвал. Мощные строительные прожекторы освещали пролом в кирпичной стене.

— Здесь, — указал Беляев на нишу. — Рабочие разбирали стену и обнаружили, что за слоем кирпича скрывается пустота.

В нише лежали человеческие останки в истлевшей военной форме. Рядом с грудной клеткой был виден небольшой пластиковый пакет.

— Что в пакете? — спросил генерал.

Беляев извлёк пакет и показал листок бумаги. Роман узнал почерк сына.

«Если вы это читаете, значит, меня больше нет. Я узнал что-то, что не должен был знать. Подполковник Котов и майор Симонов занимаются торговлей оружием из училищных складов. Я собирал доказательства, хотел рассказать отцу, но они обнаружили это. Простите меня. Игорь Дмитриев, суворовец третьего курса, 15 сентября 2022 года».

Роман прочитал записку. Его сын наткнулся на преступную схему и заплатил за это жизнью.

— Кто такие Котов и Симонов? — спросил генерал.

— Подполковник Павел Котов и майор Геннадий Симонов. Оба уволились из Вооружённых сил через три месяца после исчезновения вашего сына. Официальные причины — по собственному желанию.

Роман сжал кулаки. Убийцы его сына не просто избежали наказания, они получили возможность спокойно уйти со службы.

— Где они сейчас?

— Это мы выясняем, товарищ генерал. Дело возобновлено.

Роман осматривал подвал. Он вспомнил последний разговор с сыном. За неделю до исчезновения Игорь звонил домой.

— Папа, а если офицер нарушает присягу, что должен делать подчинённый? — спросил тогда Игорь.

— Игорь, честь превыше всего. Настоящий офицер всегда выберет правду. Ты это понимаешь?

— Понимаю, папа, спасибо.

Теперь Роман понял, что сын пытался получить совет, как поступить с информацией о преступлениях Котова и Симонова.

— Мне нужны все материалы по этим двум офицерам, — сказал Роман Беляеву.

Вскоре пришли финансовые документы. При официальной зарплате 75 тысяч в месяц, подполковник Котов за два года приобрёл квартиру в Москве и дачу, а майор Симонов купил квартиру в Краснодаре и открыл депозиты на 25 миллионов.

— Откуда у них такие деньги? — спросил Роман.

— По документам, наследство, выигрыши в лотерею. Стандартный набор для отмывания незаконных доходов.

Беляев показал схему финансовых потоков.

— Деньги поступали небольшими суммами на счета родственников. Классическая схема легализации.

— А покупатели? По письму Игоря, это были люди с Северного Кавказа.

— Да. Скорее всего, представители организованных преступных группировок.

Беляев показал фотографии.

— Мы установили камеры возле домов Котова и Симонова. Оба исчезли из своих квартир три дня назад, как только начались поиски. Они знали, что их будут искать.

Роман принял решение лично возглавить розыскные мероприятия. Он взял отпуск и подключил свои связи в силовых структурах. Генерал связался с командиром спецназа ГРУ полковником Александром Волковым, своим старым другом по службе в Чечне.

— Саша, мне нужна помощь. Убийцы моего сына скрылись на Кавказе. Официальные каналы работают медленно.

— Рома, ты знаешь, что угодно для тебя, — ответил Волков. — Какие у нас данные?

— Два бывших офицера, торговцы оружием. Котов и Симонов.

— Понял, подключаю свою агентуру. Максимум через неделю будем знать их местонахождение.

Через три дня агентура Волкова обнаружила Котова в частном доме в пригороде Грозного. Он скрывался у двоюродного брата своей бывшей жены.

— Объект установлен, — доложил Волков. — Котов находится в селении Центарой. Дом охраняется, но не сильно.

Роман решил действовать неофициально.

— Саша, можешь организовать негласную операцию по захвату?

— Рома, ты понимаешь риски? Это может стать международным скандалом.

— Я беру всю ответственность на себя. Я должен лично арестовать его убийцу.

Операция была назначена на рассвет. Роман лично участвовал в захвате. Спецназовцы бесшумно проникли во двор. Котов спал на втором этаже.

— Подполковник Котов, вы арестованы за убийство суворовца Игоря Дмитриева, — произнёс Роман.

— Генерал Дмитриев, я не убивал вашего сына, — ответил Котов. — Это был
2 часть -

Спеша на ферму, тракторист дал ключи от дома бродяжке с малышом… А вернувшись, заглянул в окно и…

Василий осмотрелся. Он давно обещал себе прибраться, но мысли об этом приходили только утром, когда он собирался на работу. Вечером же он возвращался домой с бутылкой и быстро засыпал. Так он жил уже больше года, с того самого момента, как Наташа бросила его и уехала в город.

Он познакомился с ней на дискотеке в соседнем селе. До этого он её никогда не видел. Девушки ему прохода не давали, потому что парень он был видный. К тому же, он хорошо зарабатывал в фермерском хозяйстве, где был лучшим трактористом, водителем и комбайнёром. Мужики с завистью вздыхали, говоря, что любой металл его слушается.

Василий жил один. Бабушка, которая его воспитывала, умерла, когда ему исполнилось восемнадцать. Никто не думал, что парень вернётся в село после учёбы, но он вернулся. Построил большой дом, работал как одержимый и не смотрел на девушек. Твёрдо решил сначала встать на ноги, чтобы не стыдно было привезти жену в дом. Ещё с детства он знал, что такое недоедать и недосыпать.

Но когда он увидел Наташу, то чуть с ума не сошёл. Свадьбу сыграли быстро. Наташе парень очень понравился. Ещё больше ей понравилось, что можно уйти из многодетной семьи. Василий сильно баловал её, покупая наряды, каких в деревне никто и не видел. Наташа быстро привыкла к хорошему. Хозяйством не занималась, потому что это было тяжело. А Василий всё делал сам, лишь бы ей было хорошо.

Они прожили так три года. А в один прекрасный день его жена и заявляет:
— Вась, как долго мы будем тут сидеть? Все люди развиваются, в город переезжают, а мы всё в деревне тухнем.
Василий тогда даже не понял, о чём она:
— Я же никогда не говорил, что в город хочу. Да и ты не говорила. С чего это вдруг такие разговоры?
— Ну, я точно не хочу всю жизнь тухнуть в деревне. Надеюсь, ты не собираешься меня заставить делать это?
Василий поднял брови:
— Что-то я не понимаю. Ты же сама из деревни, всю жизнь тут прожила. Куда тебя потянуло-то вдруг? Тем более сейчас. Жить-то можно припеваючи. Вот погоди, я воду в дом проведу, вообще как в городской квартире будет.
Наташа встала и нервно заходила по комнате.
— Господи, какой же ты непроходимый. При чём тут вода? А театры? Кафе? Культура, в конце концов.

В тот день они поругались. Василий первым не сдержался, обозвал жену деревенской принцессой на горошине и ушёл. Потом, конечно, помирились, к разговору больше не возвращались. А спустя три недели он не застал Наташу, когда вернулся с работы. На столе была только записка о том, что она встретила человека, который её понимает, с которым будет жить в городе. Ещё Наташа писала, что забрала деньги, которые он откладывал, в качестве компенсации за то, что потратила на него лучшие годы.

С того дня Василий и поменял свой образ жизни. Сначала всё хозяйство распродал, а потом и дом запустил. Никто и не догадывался до поры до времени, что с ним происходит. На работу ходил, но пару замечаний получил за пьянство. Отвечать не стал. Просто в тот день, когда начальник с ним говорил, взял не пол-литру, а сразу две.

Василий вздохнул, ещё раз осмотрелся. Как же хотелось закрыть глаза на всё это. Пару раз он даже начинал прибираться, но в первый раз наткнулся на заколку Наташи, а второй — на их свадебный альбом. Так и бросил это дело.

Он вышел на улицу, поёжился. Мороз был такой, что нос щипало. Снова придётся повозиться, чтобы свой трактор завести. «Простите», — он вздрогнул. На улице было ещё темно, и он никак не ожидал услышать незнакомый голос, да ещё и у себя во дворе. Он резко повернулся.

Перед ним стояла женщина, а за ней сжался ребёнок.

— Господи, что вы здесь делаете в такую рань и в такой мороз, ещё и с ребёнком?

Женская фигура неопределённо пожала плечами.
— Так уж получилось. Вы не подскажете, можно ли у кого-нибудь найти приют на время? Ванька совсем устал. Только денег у нас нет.

Василий попытался всмотреться ей в лицо. Измождённая, худая и вроде бы совсем молодая. Зная своих деревенских, он мог предположить, что они скорее участковому позвонят, чем какую-то бродягу на постой просто так пустят. Он быстро взглянул на ребёнка, который сжался к женщине. Мальчишке было не больше пяти.

Потом Василий посмотрел на часы. Нет, ничем он не поможет. Если опоздает, все сразу решат, что он это из-за пьянки. Он сунул руку в карман, достал ключи от дома.

— Вот, держите. Идите ко мне домой. Я вернусь после шести. Дома тепло, если замёрзнете, можете печку протопить. Еда тоже должна быть. Ну должна, а там Бог её знает. Только у меня там беспорядок. На улицу особо не высовывайтесь, а то много к вам вопросов будет. Всё, я побежал, некогда мне.

Он отдал ошарашенной незнакомке ключи и рванул по тропинке в сторону гаражей. Почему-то даже мысли не возникло, что люди чужие, что обворовать его могут.

День пролетел быстро. Беспокойство появилось к вечеру, когда он по привычке повернул к магазину, но не остановился. Взял неизменную пол-литру, правда добавил конфет. Не был уверен, что его постояльцы ещё ждут его. Может, отогрелись да и дальше пошли.

В доме горел свет. Это было настолько необычно, непривычно, что Василий почувствовал какое-то стеснение в груди. Он осторожно подошёл к окну и заглянул в дом. Лицо Василия вытянулось. Он видел всего лишь часть комнаты, но и этого хватило, чтобы понять. Там был идеальный порядок. Всё такое ровненькое, чистое. На диване под пледом сидели молодая женщина и мальчик. Они рассматривали какую-то книжку.

Вася присмотрелся, грустно вздохнул. Одно время, когда ещё была надежда, что Наташа родит ему, он скупил все детские книжки в сельмаге, а теперь они пылились стопками возле дивана на полу. Когда жена уехала, он хотел их выбросить, но рука не поднялась. А ещё из дома тянуло едой. Такой забытый запах, что Василий невольно сглотнул. Он посмотрел на бутылку в руках и быстро сунул её в снег.

Молодая женщина вскочила, когда он вошёл, и покраснела.
— Здравствуйте, простите, мы с Ванюшей немного похозяйничали, я ужин приготовила.

Василий и сам растерялся. Он и понятия не имел, что бродяжка, которую он с утра пожалел, может оказаться очень миловидной молодой женщиной.
— Поужинать я бы не отказался, жуть просто какой голодный.

Она бросилась на стол. А Василий разулся, разделся и направился к мальчишке. Протянул ему руку.
— Василий.
Мальчик улыбнулся и осторожно протянул свою ладошку.
— Иван.
— Держи, Иван, вот, маленькие же любят сладкое.

Мальчик вопросительно посмотрел на женщину, и та едва заметно кивнула головой. Только после этого ребёнок взял угощение. Василий сел за стол, вдохнул аромат горячего борща и даже зажмурился от удовольствия. Только после того, как тарелка опустела, посмотрел на гостью, которая ждала его слов.

— Это было нереально вкусно.
Она улыбнулась.
— Спасибо. Это самое малое, что мы могли для вас сделать.
На её лицо набежала тень.
— Наверное, нам нужно двигаться дальше. Мы и так злоупотребили вашим гостеприимством.

Василий удивлённо поднял брови.
— Вы спешите куда-то?
— Нет, некуда нам спешить.
Анастасия, так звали молодую женщину, вышла к нему из комнаты, где укладывала Ваню, через час. Присела за стол. Вася встал, налил чаю ей и себе. Она поблагодарила и посмотрела на него огромными синими глазами.

— Вы не подумайте, мы не бомжи какие-нибудь, просто вот сложилось всё как-то неправильно. Когда-то я поехала учиться и совершила очень большую ошибку, доверившись одному парню. Нет, я ни о чём не жалею, потому что у меня есть Ваня. Но пришлось вернуться в деревню, к маме, которая на тот момент вышла замуж за молодого. Мама была не рада моему возвращению, как я потом поняла, переживала за своего молодого мужа. Ваня родился, вроде бы всё более-менее нормализовалось. Правда, я никак не могла выйти на работу, потому что всё хозяйство мама повесила на меня. Без своих денег жить как-то не особо приятно. Но Ваня, мой так называемый отчим, всё покупал, а мне и не нужно было ничего. А потом отчим решил, что мать для него слишком стара, а я подхожу намного лучше. Я сразу его послала, но мама каким-то образом всё узнала, решила, что в этом виновата только я. И моя родная мать вместе с отчимом решили, что им для полной семьи не хватает моего Ванюши, а меня нужно выгнать. Мать сказала, что лишит меня родительских прав на раз-два. Работы у меня нет, сижу у них на шее, а всё остальное можно и придумать. Вот я с Ваней сбежала. Только уверена, что они будут нас искать. Моя мама просто так не успокоится.

Василий в задумчивости крутил ложку.
— Вот что, Настя, живите у меня пока, пока мы что-нибудь придумаем. Меня и дома-то почти не бывает, так что вы меня нисколько не стесните, а я узнаю что да как.

За неделю Василий даже забыл, что когда-то вообще вечерами пил. Теперь он мастерил что-то с Ваней и они с ним читали. В доме было чисто, тепло. Анастасия баловала их вкусными ужинами. Именно о такой жизни он всегда мечтал. Жаль только, что всё это не его.

Как-то он спешил с работы, и его окликнула соседка.
— Что, Вась, поздравить тебя можно?
Он даже испугался.
— С чем?
— Так Наташка твоя вернулась, уже часа два как.

Василий побледнел. Там же Анастасия с Ваней. Он припустил бегом домой.

Наташа сидела на диване в красивой позе. Она смотрела на него обиженно. Ни Анастасии, ни Вани не было.

— Где они?

Наташа обиженно поджала губы.
— Не поняла. А где радость от нашей встречи?

Она была уверена в себе и своих чарах. Василий в два шага преодолел расстояние до дивана и рывком поднял её.

— Я спросил, где они?

Та испуганно закричала.

— Откуда я знаю? Пошли куда-то. Не знаю, домой, наверное.

Василий отпустил её и бросился к двери. У двери остановился.

— Чтобы, когда вернусь, духу твоего здесь не было.

Наташа удивлённо смотрела на него и понимала, что он не шутит.

— Но как же так?

Она была уверена, что Василий от радости расплачется.

Василий понимал, что прошёл час, а может быть и больше. Они могли уйти далеко. На улице уже стемнело.

— Где они могут быть? Господи, да что за наказание у него такое?

Он бежал по деревне в сторону гаражей. Он бы всё равно взял технику, даже если его посадят. Начальник был там. Выслушал сбивчивый рассказ Василия и кивнул на своего джипа.

— Вот, бери. У него проходимость лучше, чем у твоего трактора. Ну и скорость, разумеется.
— Спасибо, Сергеич, я быстро.
— Езжай уже, свисти, если помощь нужна. Да я всё сделаю, чтобы вернуть человека, который тебя к жизни вернул.

Василий увидел их под деревом в пяти километрах от деревни. Он резко затормозил и бросился к ним.

— Настя, что ты творишь? О себе не думаешь, а о Ванюше подумала бы.

Анастасия рыдала у него на плече.
— Понимаешь, она сказала, что
2 часть -

Кот постоянно приносил домой мокрые купюры, а когда хозяин решил проследить за ним...

Алексей Сергеев всегда считал себя обычным человеком. В свои 43 года он работал слесарем на местном заводе, жил в небольшом домике на окраине Воронежа и делил свою скромную жизнь с серым полосатым котом по кличке Васька. Кот появился у него три года назад, просто прибился, худой и грязный, а Алексей не смог пройти мимо.

Тот октябрьский вечер начался как обычно. Алексей вернулся с работы, разогрел вчерашний суп и включил телевизор. Васька, как всегда, отправился на свою вечернюю прогулку. Обычно кот возвращался через час-два с растрёпанной шерстью и довольным видом. Но в тот день Васька вернулся с чем-то необычным.

— Что это у тебя? — пробормотал Алексей, увидев, что кот держит в зубах что-то мокрое и зеленоватое.

Васька гордо подошёл к хозяину и выпустил свою находку прямо на потёртый линолеум. Алексей наклонился и ахнул. Перед ним лежала мокрая, но вполне различимая купюра достоинством в пять тысяч рублей.

— Васька, да ты что? Где ты это взял?

Алексей поднял купюру, внимательно рассмотрел её на свет. Настоящая, не подделка. Правда, пахла странно, каким-то химическим запахом. Кот довольно мурлыкал, требуя похвалы за удачную охоту.

— Ну и дела, — покачал головой Алексей. — Наверное, кто-то потерял. Надо будет завтра в отделение сходить, сдать находку.

Но утром произошло нечто ещё более странное. Алексей проснулся от настойчивого мяуканья Васьки. Кот сидел возле входной двери и явно чего-то требовал. Когда хозяин открыл дверь, Васька важно прошествовал в дом, неся в зубах ещё две купюры, одну трёхтысячную и одну тысячную. Обе мокрые, обе с тем же странным запахом.

— Васька, что за чёрт? — Алексей был в полном недоумении. — Где ты берёшь эти деньги?

Следующие дни превратились в сюрреалистическую рутину. Каждое утро Васька приносил домой мокрые купюры: то одну пятитысячную, то несколько мелких, то целую пачку потрёпанных сотенных. К концу недели на кухонном столе Алексея лежало почти 40 тысяч рублей. Соседи начали поглядывать на Алексея с подозрением. Слесарь с завода, который всю жизнь едва сводил концы с концами, вдруг начал покупать качественные продукты в магазине. А когда жена соседа, Светлана Петровна, заметила, что Алексей купил новую куртку, сплетни поползли по всему кварталу.

Участковый Виктор Иванович Козлов служил в этом районе уже 15 лет и знал каждого жителя в лицо. Когда до него дошли слухи о внезапном обогащении Алексея Сергеева, он насторожился.

— Лёнь, — позвал он слесаря возле магазина. — Можно на пару слов?

Алексей вздрогнул. Последнее, чего ему хотелось, — это объяснять происхождение денег участковому. Кто поверит в историю про кота-золотоискателя?

— Здравствуйте, Виктор Иванович. Что-то случилось?

— Да так, по мелочи. Слышал, дела у тебя пошли в гору. Новая одежда, продукты подороже покупаешь.

— Ну? — Алексей замялся. — Премию дали на заводе.

— За хорошую работу? — Участковый скептически прищурился. — Премию? А сколько, если не секрет?

— Двадцать тысяч, — соврал Алексей.

— Понятно. А то, знаешь, люди разное говорят. Будто денег у тебя появилось многовато для слесаря. Ты уж прости, Лёнь, но служба такая, проверять приходится. Документы на премию покажешь?

У Алексея поджилки затряслись. Никаких документов, конечно же, не было. «Дома оставил. Завтра принесу», — пообещал он, понимая, что загнал себя в угол.

Вечером дома Алексей тревожно расхаживал по комнате. Васька сидел на подоконнике и наблюдал за хозяином с жёлтыми глазами.

— Что мне теперь делать, Васька? — бормотал Алексей. — Участковый подозревает неладное. А я даже объяснить не могу, откуда у нас деньги. Скажу правду, засмеют. Не скажу — ещё хуже будет.

Кот мяукнул, словно понимая всю серьёзность ситуации.

— Послушай, дружок, — присел Алексей перед котом. — Покажи мне, где ты берёшь эти деньги. Хочешь корма премиум-класса и дальше получать? Тогда веди меня к своему секретному месту.

Купив в интернет-магазине миниатюрный GPS-трекер для животных, Алексей прикрепил его к ошейнику Васьки. Устройство было размером с монету и весило всего 20 граммов.

— Ну что, приятель, — сказал он коту, — теперь посмотрим на твою тайну.

На следующий день, как только Васька отправился на свою обычную охоту, Алексей включил приложение на телефоне и начал следить за перемещениями питомца. Сначала кот шёл по знакомым дворам, потом свернул к заброшенной стройке, а затем… Точка на карте начала удаляться от города с удивительной скоростью.

— Куда же ты ползёшь, чертёнок? — пробормотал Алексей, наблюдая, как GPS-метка движется по дороге.

Через полчаса точка остановилась в районе, который находился почти в 20 километрах от города. Алексей быстро оделся, завёл свою старую «Ниву» и поехал по указанному маршруту. Место оказалось глухим участком трассы, где дорога проходила через небольшой лес. Припарковав машину на обочине, Алексей пешком пошёл туда, где остановился сигнал GPS.

Осенний лес был тих и туманен. Листва под ногами хрустела, а воздух пах сыростью и прелой листвой. Алексей шёл по GPS-координатам, пока не вышел к бетонному водоотводу под дорогой — широкой трубе, через которую проходил небольшой ручей. И там он увидел Ваську. Кот сидел у входа в трубу и явно чего-то ждал. Увидев хозяина, Васька недовольно фыркнул, словно говоря: «Зачем ты меня выследил?»

— Ну, показывай свой секрет, — сказал Алексей, присев на корточки возле трубы.

Васька неохотно полез в водоотвод. Алексей включил фонарик на телефоне и заглянул внутрь. То, что он увидел, заставило его сердце остановиться. В глубине трубы, почти невидимый с поверхности, лежал большой чёрный пакет. Он был частично порван, и из него высыпались пачки денег, тысячи и тысячи рублей. Некоторые купюры плавали в воде, скопившейся на дне трубы, другие были разбросаны по бетонным стенкам.

«Господи!» — прошептал Алексей. Он залез в трубу по пояс и дотянулся до пакета. Тот был тяжёлый, набитый плотно упакованными пачками купюр. На ощупь там было не меньше миллиона рублей. Но больше всего Алексея поразил запах. Тот самый химический запах, который он чувствовал на купюрах, принесённых Васькой, здесь был в десятки раз сильнее. Пахло какими-то растворителями, химикатами.

«Наркотиками?»

Алексей быстро вылез из трубы и достал телефон. Руки тряслись так, что он едва смог набрать номер. «Алло, полиция?» — говорит Алексей Сергеев. «Я хочу заявить о находке. Нашёл большую сумму денег. Да, очень большую. И, кажется, они связаны с чем-то преступным».

Через сорок минут к месту находки прибыла целая группа — участковый Козлов, оперативники из городского отдела, криминалист и кинолог с собакой. Алексей нервно курил на обочине, а Васька сидел в машине и недовольно поглядывал на суету. К Алексею подошёл старший лейтенант Артём Громов, руководивший операцией.

— Рассказывай всё с самого начала. И без утайки.

Алексей глубоко вдохнул и решил говорить правду.

— Дело в том, что мой кот... Он уже неделю приносит домой мокрые деньги. Каждый день. Сначала я подумал, кто-то потерял, но потом денег стало слишком много. Я купил GPS-трекер, проследил за котом и нашёл этот пакет.

Оперативники переглянулись. Громов скептически усмехнулся.

— Кот приносил деньги? Серьёзно?

— Это звучит безумно, — Алексей показал на Ваську. — Но это правда. Вот он, посмотрите сами.

Пока они разговаривали, кинолог уже обследовал место с собакой. Овчарка возбуждённо лаяла и крутилась возле водоотвода.

— Накотики! — крикнул кинолог. — Здесь определённо были нарк...

Криминалист надел перчатки и полез в трубу. Через несколько минут он вытащил чёрный пакет и несколько отдельных пачек купюр.

— Предварительно, около двух миллионов рублей, — доложил он Громову. — И да, деньги обработаны какими-то химикатами. Скорее всего, маскировочными веществами.

Громов внимательно посмотрел на Алексея.

— Сергеев, а теперь объясни мне вот что. Твой кот неделю приносил деньги домой, а ты молчал. Почему сразу не обратился в полицию?

— Я? Я не знал, что делать. Сначала думал, случайная находка. А потом…

— Боялся, что не поверите? — Язвительно усмехнулся оперативник. — Не поверим в кота-грабителя? Да ты прав, не поверили бы.

Участковый Козлов подошёл ближе.

— Алексей, а ты случайно не знаешь, кто мог спрятать здесь деньги? Может, видел подозрительных людей в районе?

— Нет, никого не видел. Я сюда вообще впервые приехал.

Громов задумчиво потёр подбородок.

— Ладно. Сергеев, ты пока что не подозреваемый, но и не потерпевший. Скажем так, свидетель. Поедешь с нами в отдел, дашь подробные показания. И кота своего захвати, может ещё пригодится.

В отделе полиции Алексея три часа допрашивали два оперативника. Они раз за разом заставляли его повторять историю с котом, явно ища противоречия.

— Слушай, Сергеев, — сказал, наконец, старший из них, майор Пётр Лазарев. — История твоя, конечно, оригинальная. Но давай по-честному, ты точно не знаешь, кто спрятал эти деньги?

— Не знаю, — устало повторил Алексей. — В сотый раз говорю, не знаю.

— А может, сам спрятал, а теперь решил сдать, чтобы претендовать на вознаграждение за находку? Десять процентов от суммы — это двести тысяч рублей. Для слесаря неплохо.

Алексей аж подскочил.

— Да вы что? Откуда у меня такие деньги? Я всю жизнь честно работаю.

— Ну, работаешь, работаешь, — Лазарев листал какие-то бумаги. — А тут у нас информация, что ты в последнее время тратишь подозрительно много. Участковый докладывал.

— Это же деньги, которые кот приносил! Я их тратил, потому что думал… — Ну, думал, может, они ничьи.

Второй оперативник, лейтенант Олег Лапин, вдруг поднял голову.

— А вот это интересно. Ты тратил деньги неизвестного происхождения и не сообщал в полицию. Это само по себе нарушение.

У Алексея похолодело в груди. Он понял, что его пытаются сделать крайним.

— Но я же сам пришёл и сообщил о находке!

— Пришёл, когда понял, что скрыть уже не получится, — отрезал Лазарев. — Когда участковый начал задавать вопросы.

В это время дверь кабинета открылась и
2 часть -

Спеша на ферму, тракторист дал ключи от дома бродяжке с малышом… А вернувшись, заглянул в окно и…

Василий осмотрелся. Он давно обещал себе прибраться, но мысли об этом приходили только утром, когда он собирался на работу. Вечером же он возвращался домой с бутылкой и быстро засыпал. Так он жил уже больше года, с того самого момента, как Наташа бросила его и уехала в город.

Он познакомился с ней на дискотеке в соседнем селе. До этого он её никогда не видел. Девушки ему прохода не давали, потому что парень он был видный. К тому же, он хорошо зарабатывал в фермерском хозяйстве, где был лучшим трактористом, водителем и комбайнёром. Мужики с завистью вздыхали, говоря, что любой металл его слушается.

Василий жил один. Бабушка, которая его воспитывала, умерла, когда ему исполнилось восемнадцать. Никто не думал, что парень вернётся в село после учёбы, но он вернулся. Построил большой дом, работал как одержимый и не смотрел на девушек. Твёрдо решил сначала встать на ноги, чтобы не стыдно было привезти жену в дом. Ещё с детства он знал, что такое недоедать и недосыпать.

Но когда он увидел Наташу, то чуть с ума не сошёл. Свадьбу сыграли быстро. Наташе парень очень понравился. Ещё больше ей понравилось, что можно уйти из многодетной семьи. Василий сильно баловал её, покупая наряды, каких в деревне никто и не видел. Наташа быстро привыкла к хорошему. Хозяйством не занималась, потому что это было тяжело. А Василий всё делал сам, лишь бы ей было хорошо.

Они прожили так три года. А в один прекрасный день его жена и заявляет:
— Вась, как долго мы будем тут сидеть? Все люди развиваются, в город переезжают, а мы всё в деревне тухнем.
Василий тогда даже не понял, о чём она:
— Я же никогда не говорил, что в город хочу. Да и ты не говорила. С чего это вдруг такие разговоры?
— Ну, я точно не хочу всю жизнь тухнуть в деревне. Надеюсь, ты не собираешься меня заставить делать это?
Василий поднял брови:
— Что-то я не понимаю. Ты же сама из деревни, всю жизнь тут прожила. Куда тебя потянуло-то вдруг? Тем более сейчас. Жить-то можно припеваючи. Вот погоди, я воду в дом проведу, вообще как в городской квартире будет.
Наташа встала и нервно заходила по комнате.
— Господи, какой же ты непроходимый. При чём тут вода? А театры? Кафе? Культура, в конце концов.

В тот день они поругались. Василий первым не сдержался, обозвал жену деревенской принцессой на горошине и ушёл. Потом, конечно, помирились, к разговору больше не возвращались. А спустя три недели он не застал Наташу, когда вернулся с работы. На столе была только записка о том, что она встретила человека, который её понимает, с которым будет жить в городе. Ещё Наташа писала, что забрала деньги, которые он откладывал, в качестве компенсации за то, что потратила на него лучшие годы.

С того дня Василий и поменял свой образ жизни. Сначала всё хозяйство распродал, а потом и дом запустил. Никто и не догадывался до поры до времени, что с ним происходит. На работу ходил, но пару замечаний получил за пьянство. Отвечать не стал. Просто в тот день, когда начальник с ним говорил, взял не пол-литру, а сразу две.

Василий вздохнул, ещё раз осмотрелся. Как же хотелось закрыть глаза на всё это. Пару раз он даже начинал прибираться, но в первый раз наткнулся на заколку Наташи, а второй — на их свадебный альбом. Так и бросил это дело.

Он вышел на улицу, поёжился. Мороз был такой, что нос щипало. Снова придётся повозиться, чтобы свой трактор завести. «Простите», — он вздрогнул. На улице было ещё темно, и он никак не ожидал услышать незнакомый голос, да ещё и у себя во дворе. Он резко повернулся.

Перед ним стояла женщина, а за ней сжался ребёнок.

— Господи, что вы здесь делаете в такую рань и в такой мороз, ещё и с ребёнком?

Женская фигура неопределённо пожала плечами.
— Так уж получилось. Вы не подскажете, можно ли у кого-нибудь найти приют на время? Ванька совсем устал. Только денег у нас нет.

Василий попытался всмотреться ей в лицо. Измождённая, худая и вроде бы совсем молодая. Зная своих деревенских, он мог предположить, что они скорее участковому позвонят, чем какую-то бродягу на постой просто так пустят. Он быстро взглянул на ребёнка, который сжался к женщине. Мальчишке было не больше пяти.

Потом Василий посмотрел на часы. Нет, ничем он не поможет. Если опоздает, все сразу решат, что он это из-за пьянки. Он сунул руку в карман, достал ключи от дома.

— Вот, держите. Идите ко мне домой. Я вернусь после шести. Дома тепло, если замёрзнете, можете печку протопить. Еда тоже должна быть. Ну должна, а там Бог её знает. Только у меня там беспорядок. На улицу особо не высовывайтесь, а то много к вам вопросов будет. Всё, я побежал, некогда мне.

Он отдал ошарашенной незнакомке ключи и рванул по тропинке в сторону гаражей. Почему-то даже мысли не возникло, что люди чужие, что обворовать его могут.

День пролетел быстро. Беспокойство появилось к вечеру, когда он по привычке повернул к магазину, но не остановился. Взял неизменную пол-литру, правда добавил конфет. Не был уверен, что его постояльцы ещё ждут его. Может, отогрелись да и дальше пошли.

В доме горел свет. Это было настолько необычно, непривычно, что Василий почувствовал какое-то стеснение в груди. Он осторожно подошёл к окну и заглянул в дом. Лицо Василия вытянулось. Он видел всего лишь часть комнаты, но и этого хватило, чтобы понять. Там был идеальный порядок. Всё такое ровненькое, чистое. На диване под пледом сидели молодая женщина и мальчик. Они рассматривали какую-то книжку.

Вася присмотрелся, грустно вздохнул. Одно время, когда ещё была надежда, что Наташа родит ему, он скупил все детские книжки в сельмаге, а теперь они пылились стопками возле дивана на полу. Когда жена уехала, он хотел их выбросить, но рука не поднялась. А ещё из дома тянуло едой. Такой забытый запах, что Василий невольно сглотнул. Он посмотрел на бутылку в руках и быстро сунул её в снег.

Молодая женщина вскочила, когда он вошёл, и покраснела.
— Здравствуйте, простите, мы с Ванюшей немного похозяйничали, я ужин приготовила.

Василий и сам растерялся. Он и понятия не имел, что бродяжка, которую он с утра пожалел, может оказаться очень миловидной молодой женщиной.
— Поужинать я бы не отказался, жуть просто какой голодный.

Она бросилась на стол. А Василий разулся, разделся и направился к мальчишке. Протянул ему руку.
— Василий.
Мальчик улыбнулся и осторожно протянул свою ладошку.
— Иван.
— Держи, Иван, вот, маленькие же любят сладкое.

Мальчик вопросительно посмотрел на женщину, и та едва заметно кивнула головой. Только после этого ребёнок взял угощение. Василий сел за стол, вдохнул аромат горячего борща и даже зажмурился от удовольствия. Только после того, как тарелка опустела, посмотрел на гостью, которая ждала его слов.

— Это было нереально вкусно.
Она улыбнулась.
— Спасибо. Это самое малое, что мы могли для вас сделать.
На её лицо набежала тень.
— Наверное, нам нужно двигаться дальше. Мы и так злоупотребили вашим гостеприимством.

Василий удивлённо поднял брови.
— Вы спешите куда-то?
— Нет, некуда нам спешить.
Анастасия, так звали молодую женщину, вышла к нему из комнаты, где укладывала Ваню, через час. Присела за стол. Вася встал, налил чаю ей и себе. Она поблагодарила и посмотрела на него огромными синими глазами.

— Вы не подумайте, мы не бомжи какие-нибудь, просто вот сложилось всё как-то неправильно. Когда-то я поехала учиться и совершила очень большую ошибку, доверившись одному парню. Нет, я ни о чём не жалею, потому что у меня есть Ваня. Но пришлось вернуться в деревню, к маме, которая на тот момент вышла замуж за молодого. Мама была не рада моему возвращению, как я потом поняла, переживала за своего молодого мужа. Ваня родился, вроде бы всё более-менее нормализовалось. Правда, я никак не могла выйти на работу, потому что всё хозяйство мама повесила на меня. Без своих денег жить как-то не особо приятно. Но Ваня, мой так называемый отчим, всё покупал, а мне и не нужно было ничего. А потом отчим решил, что мать для него слишком стара, а я подхожу намного лучше. Я сразу его послала, но мама каким-то образом всё узнала, решила, что в этом виновата только я. И моя родная мать вместе с отчимом решили, что им для полной семьи не хватает моего Ванюши, а меня нужно выгнать. Мать сказала, что лишит меня родительских прав на раз-два. Работы у меня нет, сижу у них на шее, а всё остальное можно и придумать. Вот я с Ваней сбежала. Только уверена, что они будут нас искать. Моя мама просто так не успокоится.

Василий в задумчивости крутил ложку.
— Вот что, Настя, живите у меня пока, пока мы что-нибудь придумаем. Меня и дома-то почти не бывает, так что вы меня нисколько не стесните, а я узнаю что да как.

За неделю Василий даже забыл, что когда-то вообще вечерами пил. Теперь он мастерил что-то с Ваней и они с ним читали. В доме было чисто, тепло. Анастасия баловала их вкусными ужинами. Именно о такой жизни он всегда мечтал. Жаль только, что всё это не его.

Как-то он спешил с работы, и его окликнула соседка.
— Что, Вась, поздравить тебя можно?
Он даже испугался.
— С чем?
— Так Наташка твоя вернулась, уже часа два как.

Василий побледнел. Там же Анастасия с Ваней. Он припустил бегом домой.

Наташа сидела на диване в красивой позе. Она смотрела на него обиженно. Ни Анастасии, ни Вани не было.

— Где они?

Наташа обиженно поджала губы.
— Не поняла. А где радость от нашей встречи?

Она была уверена в себе и своих чарах. Василий в два шага преодолел расстояние до дивана и рывком поднял её.

— Я спросил, где они?

Та испуганно закричала.

— Откуда я знаю? Пошли куда-то. Не знаю, домой, наверное.

Василий отпустил её и бросился к двери. У двери остановился.

— Чтобы, когда вернусь, духу твоего здесь не было.

Наташа удивлённо смотрела на него и понимала, что он не шутит.

— Но как же так?

Она была уверена, что Василий от радости расплачется.

Василий понимал, что прошёл час, а может быть и больше. Они могли уйти далеко. На улице уже стемнело.

— Где они могут быть? Господи, да что за наказание у него такое?

Он бежал по деревне в сторону гаражей. Он бы всё равно взял технику, даже если его посадят. Начальник был там. Выслушал сбивчивый рассказ Василия и кивнул на своего джипа.

— Вот, бери. У него проходимость лучше, чем у твоего трактора. Ну и скорость, разумеется.
— Спасибо, Сергеич, я быстро.
— Езжай уже, свисти, если помощь нужна. Да я всё сделаю, чтобы вернуть человека, который тебя к жизни вернул.

Василий увидел их под деревом в пяти километрах от деревни. Он резко затормозил и бросился к ним.

— Настя, что ты творишь? О себе не думаешь, а о Ванюше подумала бы.

Анастасия рыдала у него на плече.
— Понимаешь, она сказала, что
[https://vk.com/invite/sV9k... до конца..]

На похоронах моих близнецов моя 7-летняя дочь спросила:”Можно я расскажу, что бабушка делала с ними?

Я стояла между двумя крошечными белыми гробами и не чувствовала ног. Воздух в зале похоронного дома был сладковатый, цветочный, и от этого запаха тошнило. Свечи потрескивали, шуршали ткани чёрных платьев, кто-то тонко всхлипывал, и вдруг поверх всего этого прорезался голос свекрови, звонкий, уверенный, чужой: «Бог забрал их, потому что знал, какая у них мать».

Слова больно резанули по сердцу. Чьи-то головы в рядах качнулись, одобрения, сочувствия, мне уже было не различить. Муж стоял рядом, идеально выглаженный костюм, кулаки в карманах, и молчал.

Я почувствовала, как маленькая ладошка ищет мою. Дочь, семь лет, чёрное платье из тех, что надевают на школьные концерты, тонкие колготки, слишком взрослый взгляд. Она сжала мне пальцы три раза, наш условный сигнал «Я тебя люблю». Я ответила тем же, хотя пальцы плохо слушались.

— Иногда Господь проявляет милость странными путями, — продолжала свекровь, шагнув к микрофону без спроса. — Эти ангелы избавлены от страданий. И может быть, их дом был не лучшим местом для их душ.

Она делала паузы, чтобы люди успевали кивать. Я хотела сказать, что она травила меня с того дня, как я вошла в их дом. Хотела перечислить каждую придирку к бутылочкам, каждой пелёнке, каждому «ты не умеешь», сказанному с улыбкой. Но слова словно завалило обломками изнутри. Горло было пустыней.

Родители, мои, сидели в третьем ряду, приехали ночью, ещё не успели осознать, куда попали. Мама прижимала к губам платок. Папа смотрел на свекровь жёстко, как человек, привыкший к прямым разговорам, но сейчас тоже молчал, похороны всё же.

— Я приходила помогать по вторникам и четвергам, — в голосе свекрови звенел металл, отполированный до блеска. — Настраивала правильный режим, учила, но гордыня мешает некоторым матерям признать свои слабости.

Слова «гордыня» и «слабости» она произнесла нарочито мягко, почти ласково. Ложь, завёрнутая в красивую упаковку. В толпе прошептали: «Дом всегда был в беспорядке». «Ей тяжело с тремя детьми». «Наверное, депрессия».

Шёпот рос, как плесень по влажной стене. Муж вздохнул, тот самый выученный вдох: «Я не на её стороне, но и спорить не буду». Я почувствовала, как внутри поднимается жар. Страх всегда идёт первым, за ним приходит злость, и злость согревает.

Дочь отпустила мою руку. Я успела увидеть, как она поправляет подол, расправляет плечи и идёт вперёд, не к выходу, не к туалету, а прямо к микрофону. Её лакированные туфельки отчётливо стучали по полу, и этот стук перекрыл шёпот.

— Я хотела бы рассказать, что бабушка делала, что она добавляла что-то в бутылочки для малышей.

Кто-то ахнул. Свекровь дёрнулась, как будто по ней прошёл ток. Муж выпрямился рывком. Я ощутила, как меня качнуло, и машинально сделала шаг вперёд, не думая, просто туда, где сейчас стояла моя девочка, один на один с залом.

— Солнышко, — муж сделал голос мягким, — что ты имеешь в виду?

— В прошлый четверг, — сказала она отчётливо, — я хотела взять сок. Бабушка стояла на кухне. Твоя чёрная сумка была открыта. Она давила таблетки и насыпала порошок в бутылочки.

— Ложь! — сорвалось у свекрови. — Наглая ложь!

Муж поднял ладонь, преградив ей путь. Дочь не вздрогнула. Она достала из маленькой сумочки старый телефон, мой, когда-то подаренный для игр. Экран вспыхнул. Я увидела, как она листает, вглядывается, выбирает.

— Я сфотографировала, — сказала она. — Вот.

Она подняла телефон, и даже с расстояния я узнала нашу кухню, бутылочки на полотенце, белая мраморная столешница, свекровь в своём чёрном костюме наклонилась над столом. На одном снимке — её рука с баночкой, ярлык с мелкими буквами. На другом — столовая ложка, в которую сыпет порошок. На третьем — встряхивает прозрачный пластик, в котором белеет молочная пенка.

Шёпот переродился в гул. Муж сделал шаг, другой — губы шевелились, то ли «не может быть», то ли «дай сюда». У меня поплыло в глазах. Папа взял меня за локоть, чтобы я не упала.

— Они после этого спали и не просыпались, — сказала дочь так же спокойно, как пересказывает стих. — Бабушка сказала, что это правильный сон. Что тихие дети — это здоровые дети. И ещё сказала, что мама должна научиться так делать.

Свекровь нашла голос и бросила его в зал.

— Это были успокоительные. Совсем немного. Нельзя же бросаться к детям при каждом писке. Я помогала. Я хотела как лучше.

Отец уже доставал телефон. Мама тоже, её голос в стрессах становится неожиданно ровным.

— Полиция?
— Да.
2 часть -

На свадьбе сын назвал мать-зечку бомжихой… А едва она взяла микрофон, сваты оцепенели

Виктория с улыбкой смотрела на сына, примерявшего новый костюм. Высокий, статный, темноволосый. Завтра ее мальчик женится. Даже не верится. Максим внимательно разглядывал свое отражение в зеркале, потом удовлетворенно кивнул. Костюм сидел как влитой.

— Модный костюмчик. И цвет хороший, и выглядит дорого.
— Он и стоит дорого, — подумала Виктория, но вслух сказала: — Рада, что угодила. На свадьбе точно слезу пущу, как только тебя увижу при полном параде.
— На свадьбе? — Максим наконец оторвался от зеркала. — Мам, ты на свадьбу собралась, что ли? Мы же договорились, что тебя там не будет.
— Договорились? Сынок, я думала, что ты шутишь.
— Да какие шутки? — Сын нервно зашагал по комнате. — Ты забыла, какие у Кати родители? На свадьбе будет сплошная элита, ты же почувствуешь себя там бедной родственницей. Я начну за тебя переживать. Мам, ты хочешь испортить мне такой важный день?

Сын сел рядом с Викторией на диван, взял за руку и легонько пожал.

— Мамуль, ну представь, как убого ты будешь смотреться на фоне этих расфуфыренных дамочек. Да у меня сердце лопнет от такого унижения. Мы с Катей к тебе на другой день приедем, ладно? Чайку попьем или шампанского. Ты нас поздравишь, подарок отдашь.

У Виктории сердце сжалось от обиды. Родной сын стыдится ее до такой степени, что готов выглядеть на собственной свадьбе безродным сиротой.

— Почему я буду убого смотреться? — возразила мать. — Я к хорошему мастеру на прическу записалась, маникюр сделаю, платье приличное надену.
— Какое приличное? Это голубое старье? — рыкнул Максим и снова заметался по комнате. — Значит так. — Он встал перед матерью. — Если ты по-хорошему не понимаешь, то я скажу тебе прямым текстом. Я не хочу видеть тебя на свадьбе. Пусть я сволочь, но мне стыдно, что моя мать — уборщица. Я не хочу, чтобы ты своим бомжовским видом позорила меня перед Катиной родней. Так понятнее?

Виктория, потрясенная признанием сына, не могла произнести ни слова. Максим молча взял рюкзак, портплед с костюмом и направился к выходу. На пороге остановился.

— Еще раз повторяю, не приходи на церемонию. Там тебе никто не будет рад.

Максим уехал несколько часов назад. За окном наступили сумерки, а Виктория так и сидела на диване в полном оцепенении. От шока она даже заплакать не могла. Слезы пришли чуть позже, когда женщина включила свет и вынула из комода старый альбом с семейными фотографиями. В этом альбоме уместилась вся ее безыскусная жизнь. Воспоминания хлынули на Викторию с такой силой, что трудно было вздохнуть.

Старая потрепанная фотография. Голубоглазая двухгодовалая девочка сосредоточенно смотрит в объектив. Пестрое платьице явно с чужого плеча. Рядом худая странная женщина. Рассеянный взгляд, глуповатая улыбка. Даже на плохом снимке видно, что женщина навеселе. Виктории было два с половиной года, когда мать лишили родительских прав, и она навсегда исчезла из жизни дочери. Повзрослев, девушка даже не пыталась искать непутевую мамашу. Зачем?

Групповое фото. Десятилетняя Вика с непокорными золотистыми кудряшками стоит во втором ряду. Третья слева. Жизнь в детдоме была не сахарной. Учреждение, в котором воспитывалась Виктория, было точной копией неблагополучных приютов из документального кино, снятого в лихие девяностые. Повара воровали продукты, воспитатели орали матом. Директриса поощряла дедовщину. Ее совершенно не интересовало, какими способами старшие ребята поддерживают дисциплину.

Три симпатичные девушки в форме официанток кокетливо позируют фотографу на крыльце заведения с чуть покосившейся вывеской. После окончания школы Виктория не слишком заморачивалась с выбором профессии. Она быстро нашла работу официантки в придорожном кафе с говорящим названием «У Дороги». Зарплату хозяин платил небольшую, но главный доход официанта — это чаевые, а хорошенькой, шустрой Виктории клиенты давали на чай весьма щедро. Двенадцатичасовые рабочие смены жутко выматывали, но девушка не унывала. Самостоятельная жизнь пришлась Виктории по душе. Комнату в коммуналке ей дали просторную, светлую. Соседи, пожилая семейная пара, оказались приветливыми. Деньги, пусть небольшие, у Виктории водились. К тому же она неожиданно открыла в себе талант — умение прилично одеваться за сущие копейки. Девушка покупала одежду в секонд-хендах и перешивала, перекраивала, превращала поношенную шмотку в модную вещь.

Летняя поляна в лесу. Счастливая, хохочущая Виктория в большом венке из цветов и листьев сидит на зеленой траве. Ее обнимает за плечи симпатичный темноволосый парень в таком же венке. Прошло столько лет, а у Виктории до сих пор замирает сердце при виде этого снимка. Она уже около года работала в кафешке «У Дороги», когда встретила Сергея. Тем летним утром в кафе было на удивление много народу. Виктория носилась по залу с подносом, обслуживая нетерпеливых клиентов. Вдруг девушка споткнулась на ровном месте и опрокинула стакан с томатным соком на парня, сидевшего за столиком у окна. По светлой рубашке медленно расплывалось ярко-красное пятно.

Виктория от ужаса дар речи потеряла. Сразу видно — рубашка дорогущая. Не успела она прийти в себя, как возле столика мгновенно нарисовался хозяин кафе. Стас начал суетиться вокруг парня и орать на бедную официантку, угрожая увольнением.

— Ну зачем же так надрываться? — усмехнулся парень и протянул Виктории ключи от автомобиля. — Не переживайте, я к родителям на дачу еду, у меня в машине есть чистая футболка, не могли бы вы мне принести рюкзак с заднего сиденья?
— Я сам принесу, Сергей Николаевич, — услужливый Стас выхватил у Виктории ключи. — А то эта курица вам и в машине что-нибудь сломает.

Оставшись наедине с клиентом, испуганная девушка наконец смогла извиниться.

— Простите, пожалуйста, со мной такое впервые, честное слово, а ущерб я вам возмещу.
— Да успокойтесь вы, какой там ущерб? Ничего страшного, девушка. Кстати, как вас зовут?
— Виктория.
— А я Сергей.

Он протянул ей руку. Робко пожав в ответ руку незнакомца, Виктория в первый раз отважилась посмотреть ему в лицо. Привлекательный парень, высокий, спортивный, серые чуть насмешливые глаза, легкая обаятельная улыбка. Хозяин принес клиенту рюкзак и предложил проводить в местечко, где можно привести себя в порядок. Проходя мимо Виктории, Стас язвительно спросил: «Чего стоим, смена уже закончилась?»

Она получала деньги с влюбленной парочки, когда услышала сзади веселый голос.

— Виктория, вы не могли бы уделить мне минутку внимания?
Она обернулась. Сергей в свежей синей футболке сидел за тем же столиком.
— Примите заказ.

Обслуживая симпатичного посетителя, девушка чувствовала себя скованно, щеки полыхали огнем. Стас лично проводил парня до дверей, потом подмигнул Виктории: «Не обижайся. Я специально на тебя орал, а то вдруг бы он заставил за рубашку платить. Она дороже твоей зарплаты».

— Откуда вы знаете этого парня?
— Это же Серёжа Скворцов, сынок нашего мэра. Его в городе каждая собака знает.

К вечеру Виктория так устала от многочасовой суеты, что и думать забыла об утреннем инциденте. У нее было одно желание — поскорее добраться до дома и упасть в кровать. На улице уже стемнело, неизвестно, сколько еще придется ждать автобуса. Вдруг к кафе подкатила светлая иномарка. Виктория невольно отступила к крыльцу, но, приглядевшись, узнала автомобиль. Интересно, что здесь забыл мэрский сынок?

Сергей выскочил из машины, взял с сиденья большой букет и направился прямо к Виктории. Вплотную приблизившись к изумленной девушке, он сунул ей в руки цветы.

— Уже закончила работать? Извини, не знал, какие букеты тебе нравятся, поэтому обошелся банальными белыми розами. Обещаю, что потом буду дарить только твои любимые.
— Потом... — окончательно растерялась официантка. — Зачем?
— Как зачем? — Сергей рассмеялся. — Я же за тобой ухаживаю. Кстати, вечер такой чудесный. Может, съездим куда-нибудь?

Виктория уже забыла, что безумно хотела спать. Все, что сейчас происходило, казалось волшебным сном. Девушка вдруг поняла. Она готова поехать с этим парнем куда угодно. Но, к счастью, вовремя вспомнила про свой непрезентабельный вид. Старые джинсы, простенькая футболка, на голове черт знает что.

— Спасибо, но я жутко устала, сегодня не могу, — с сожалением сказала Виктория.
— Тогда завтра? — Сергей не отступал.
— Тогда завтра, — эхом откликнулась девушка.

На другой день они встретились, чтобы уже не расставаться. Это была любовь с первого взгляда. Сергей, студент экономического факультета, успешно сдал летнюю сессию. И парочка начала видеться ежедневно. В июле парень свозил Викторию на отдых. У нее не было загранпаспорта, поэтому они провели волшебные десять дней в Сочи. Сергей познакомил возлюбленную с университетскими приятелями. Веселой компанией они часто ездили купаться, жарить шашлыки на природе. Это было самое яркое, беззаботное и незабываемое лето в жизни Виктории. Больше такого безудержного счастья она никогда не испытывала.

Влюбленные уже начали говорить о свадьбе, но осенью все радужные планы на будущее рухнули в одночасье. Однажды двоюродная сестра Сергея увидела на улице брата в компании скромно одетой незнакомки. С этой минуты жизнь Виктории превратилась в ад. Чета Скворцовых была категорически против отношений единственного сына с какой-то нищебродкой из приюта. Мать Сергея, его тетка, бабушка ежедневно звонили Виктории. Они осыпали девушку оскорблениями и угрозами, требуя, чтобы она оставила их мальчика в покое. Двоюродная сестрица Сергея приперлась в кафе и устроила там жуткий скандал, выплеснув в лицо официантке молочный коктейль из высокого стакана. Старушки-сплетницы у родного подъезда сообщили, что какие-то люди целый час расспрашивали их о Виктории.

— Да, была тут недавно одна дамочка, — подтвердил Яков Иванович, сосед по квартире. — Предлагала нам с женой хорошие деньги, если подтвердим, что ты наркоманка, девица легкого поведения и алкоголичка. Я выставил вон эту гиену.

Виктория ничего не рассказывала жениху, зная, что в данный момент решается вопрос о его поездке за границу по студенческому обмену. Видимо, на парня тоже оказывалось давление, потому что в его глазах поселилась тревога. Иногда он напряженно всматривался в лицо возлюбленной, но увидев ее ласковую улыбку, облегченно вздыхал.

Недели за две до отъезда Сергея в квартире Виктории раздался телефонный звонок. «Это Николай Борисович». Услышала она в трубке жесткий мужской голос. «Я отец Сергея. Ты должна расстаться с моим сыном до его отъезда. Скажи, что у тебя есть другой мужчина. Если проигнорируешь мои слова, то горько пожалеешь». И, не дожидаясь ответа, мэр отключился.

Виктория была готова жизнь отдать за Сергея. Разве она могла отказаться от того, кого так отчаянно любила? Когда возлюбленный улетел в Лондон, вокруг девушки начали с космической скоростью происходить события, которые она до сих пор вспоминает как дурной сон. Стас, подкупленный городским главой, внезапно обвинил официантку в крупной недостаче, и девушку арестовали. Виктория была так потрясена подлым поступком своего босса, что даже не позаботилась о надежной защите, когда дело быстренько передали в суд. Она не сомневалась, очень скоро выяснится вся правда и эти ужасные обвинения снимут. Суд был похож на фарс. Адвокат, предоставленный девушке государством, только что не спал во время процесса, зато обвинитель старался вовсю. Каждый день Виктория ждала, что объявится Сергей и спасет ее, но подружка сообщила, что по слухам парень собирается продолжить обучение в Англии.

Виктории дали три года. Уже в тюрьме она узнала, что ждет ребенка. О времени, проведенном на женской зоне, женщина запретила себе вспоминать. Слишком больно. Охваченной отчаянием, она поспешила перевернуть страницу семейного альбома. Темноволосый, сероглазый малыш. Виктория нежно погладила фотографию. Каким же ласковым и смышленым карапузом был ее сынок. Одному богу известно, чего ей стоило в одиночку вырастить сына. Виктория отсидела полтора года, затем вышла по УДО. Девушке несказанно повезло, что у нее не отобрали ребенка. На свободе на ее голову обрушился целый ворох проблем. Никто не хотел брать на работу молодую девицу с маленьким ребенком, к тому же судимую. Спасибо соседу Якову Ивановичу, который через своего взрослого ученика помог пристроить Максима в ясли. Теперь Виктория могла работать не покладая рук.

Она трудилась уборщицей в ресторане, по вечерам наводила порядок в местных офисах, выходные дни подрабатывала на автомойке, ночами шила наволочки и пододеяльники. В прошлое Виктория не заглядывала. Зачем ей лишняя боль? Пока женщина отбывала срок, все старые связи оборвались. Однажды она случайно встретила бывшую подружку, и та сообщила, что хозяин придорожной кафешки Стас разорился. Мэр Скворцов переехал с семьей в Москву, получив повышение, а его сын год назад женился на столичной красотке. Виктория проплакала всю ночь, потом вытерла слезы и пошла мыть полы в ресторане. Нужно было поднимать сына, а отныне это ее единственная забота и радость. За окном начало светать. Неужели Виктория всю ночь просидела над альбомом? Она легла спать, но мысли о сыне не давали уснуть.

Она всегда так старалась порадовать его дорогой игрушкой, вкусной едой, модной обновкой. Была готова в лепешку разбиться, лишь бы выполнить все его пожелания. По мере возможностей, конечно. Если Максим требовал новый гаджет, он спокойно объявлял это матери, зная, что та обязательно найдет нужную сумму. В крайнем случае, подрядится мыть полы еще в каком-нибудь учреждении. Конечно, есть и Витории вина в том, что Максим вырос таким бесчувственным эгоистом. Она никогда не жаловалась ему на усталость, никогда не брала больничный, за обедом постоянно подсовывала самые лакомые кусочки. Неудивительно, что парень ни разу не задумался, какой ценой матери достаются деньги, а теперь родной сын стыдится Виктории и не хочет, чтобы жалкая уборщица присутствовала на свадебной церемонии. Дожила. Горько вздохнула Виктория, а потом обратилась к портрету Максима, висевшему на стене. «Сынок, я двадцать пять лет тебе во всем угождала, но в этот раз поступлю по собственному желанию. Ты уж извини». Женщина встала с кровати и вытащила из тумбочки шкатулку, в которой по старинке хранила свои накопления. Плюс на карточке месячная зарплата лежит, на наряд, прическу и косметолога хватит.

Появление Виктории в ЗАГСе произвело настоящий фурор. Она всегда выглядела моложавой, а после визита в салон красоты и вовсе словно десяток лет сбросила. Гости мужчины украдкой поглядывали на стройную светловолосую женщину в роскошном синем платье. Во время церемонии мать, смахивая слезы, любовалась на серьезного, слегка растерянного сына и его очаровательную невесту. Как хорошо, что она пришла сюда. Потом все гости поздравили новобрачных, и Максим незаметно пробрался сквозь толпу к матери и прошипел: «Значит, моя просьба для тебя ничего не значит? Надеюсь, в ресторан ты не потащишься?»

— Не потащусь, — Виктория кивнула. — Я уже увидела все, что хотела.
— Здравствуйте! — к ним подскочила разрумянившаяся от счастья Катя. — Виктория Анатольевна, вы потрясающе выглядите. Родители пр

Спеша на ферму, тракторист дал ключи от дома бродяжке с малышом… А вернувшись, заглянул в окно и…

Василий осмотрелся. Он давно обещал себе прибраться, но мысли об этом приходили только утром, когда он собирался на работу. Вечером же он возвращался домой с бутылкой и быстро засыпал. Так он жил уже больше года, с того самого момента, как Наташа бросила его и уехала в город.

Он познакомился с ней на дискотеке в соседнем селе. До этого он её никогда не видел. Девушки ему прохода не давали, потому что парень он был видный. К тому же, он хорошо зарабатывал в фермерском хозяйстве, где был лучшим трактористом, водителем и комбайнёром. Мужики с завистью вздыхали, говоря, что любой металл его слушается.

Василий жил один. Бабушка, которая его воспитывала, умерла, когда ему исполнилось восемнадцать. Никто не думал, что парень вернётся в село после учёбы, но он вернулся. Построил большой дом, работал как одержимый и не смотрел на девушек. Твёрдо решил сначала встать на ноги, чтобы не стыдно было привезти жену в дом. Ещё с детства он знал, что такое недоедать и недосыпать.

Но когда он увидел Наташу, то чуть с ума не сошёл. Свадьбу сыграли быстро. Наташе парень очень понравился. Ещё больше ей понравилось, что можно уйти из многодетной семьи. Василий сильно баловал её, покупая наряды, каких в деревне никто и не видел. Наташа быстро привыкла к хорошему. Хозяйством не занималась, потому что это было тяжело. А Василий всё делал сам, лишь бы ей было хорошо.

Они прожили так три года. А в один прекрасный день его жена и заявляет:
— Вась, как долго мы будем тут сидеть? Все люди развиваются, в город переезжают, а мы всё в деревне тухнем.
Василий тогда даже не понял, о чём она:
— Я же никогда не говорил, что в город хочу. Да и ты не говорила. С чего это вдруг такие разговоры?
— Ну, я точно не хочу всю жизнь тухнуть в деревне. Надеюсь, ты не собираешься меня заставить делать это?
Василий поднял брови:
— Что-то я не понимаю. Ты же сама из деревни, всю жизнь тут прожила. Куда тебя потянуло-то вдруг? Тем более сейчас. Жить-то можно припеваючи. Вот погоди, я воду в дом проведу, вообще как в городской квартире будет.
Наташа встала и нервно заходила по комнате.
— Господи, какой же ты непроходимый. При чём тут вода? А театры? Кафе? Культура, в конце концов.

В тот день они поругались. Василий первым не сдержался, обозвал жену деревенской принцессой на горошине и ушёл. Потом, конечно, помирились, к разговору больше не возвращались. А спустя три недели он не застал Наташу, когда вернулся с работы. На столе была только записка о том, что она встретила человека, который её понимает, с которым будет жить в городе. Ещё Наташа писала, что забрала деньги, которые он откладывал, в качестве компенсации за то, что потратила на него лучшие годы.

С того дня Василий и поменял свой образ жизни. Сначала всё хозяйство распродал, а потом и дом запустил. Никто и не догадывался до поры до времени, что с ним происходит. На работу ходил, но пару замечаний получил за пьянство. Отвечать не стал. Просто в тот день, когда начальник с ним говорил, взял не пол-литру, а сразу две.

Василий вздохнул, ещё раз осмотрелся. Как же хотелось закрыть глаза на всё это. Пару раз он даже начинал прибираться, но в первый раз наткнулся на заколку Наташи, а второй — на их свадебный альбом. Так и бросил это дело.

Он вышел на улицу, поёжился. Мороз был такой, что нос щипало. Снова придётся повозиться, чтобы свой трактор завести. «Простите», — он вздрогнул. На улице было ещё темно, и он никак не ожидал услышать незнакомый голос, да ещё и у себя во дворе. Он резко повернулся.

Перед ним стояла женщина, а за ней сжался ребёнок.

— Господи, что вы здесь делаете в такую рань и в такой мороз, ещё и с ребёнком?

Женская фигура неопределённо пожала плечами.
— Так уж получилось. Вы не подскажете, можно ли у кого-нибудь найти приют на время? Ванька совсем устал. Только денег у нас нет.

Василий попытался всмотреться ей в лицо. Измождённая, худая и вроде бы совсем молодая. Зная своих деревенских, он мог предположить, что они скорее участковому позвонят, чем какую-то бродягу на постой просто так пустят. Он быстро взглянул на ребёнка, который сжался к женщине. Мальчишке было не больше пяти.

Потом Василий посмотрел на часы. Нет, ничем он не поможет. Если опоздает, все сразу решат, что он это из-за пьянки. Он сунул руку в карман, достал ключи от дома.

— Вот, держите. Идите ко мне домой. Я вернусь после шести. Дома тепло, если замёрзнете, можете печку протопить. Еда тоже должна быть. Ну должна, а там Бог её знает. Только у меня там беспорядок. На улицу особо не высовывайтесь, а то много к вам вопросов будет. Всё, я побежал, некогда мне.

Он отдал ошарашенной незнакомке ключи и рванул по тропинке в сторону гаражей. Почему-то даже мысли не возникло, что люди чужие, что обворовать его могут.

День пролетел быстро. Беспокойство появилось к вечеру, когда он по привычке повернул к магазину, но не остановился. Взял неизменную пол-литру, правда добавил конфет. Не был уверен, что его постояльцы ещё ждут его. Может, отогрелись да и дальше пошли.

В доме горел свет. Это было настолько необычно, непривычно, что Василий почувствовал какое-то стеснение в груди. Он осторожно подошёл к окну и заглянул в дом. Лицо Василия вытянулось. Он видел всего лишь часть комнаты, но и этого хватило, чтобы понять. Там был идеальный порядок. Всё такое ровненькое, чистое. На диване под пледом сидели молодая женщина и мальчик. Они рассматривали какую-то книжку.

Вася присмотрелся, грустно вздохнул. Одно время, когда ещё была надежда, что Наташа родит ему, он скупил все детские книжки в сельмаге, а теперь они пылились стопками возле дивана на полу. Когда жена уехала, он хотел их выбросить, но рука не поднялась. А ещё из дома тянуло едой. Такой забытый запах, что Василий невольно сглотнул. Он посмотрел на бутылку в руках и быстро сунул её в снег.

Молодая женщина вскочила, когда он вошёл, и покраснела.
— Здравствуйте, простите, мы с Ванюшей немного похозяйничали, я ужин приготовила.

Василий и сам растерялся. Он и понятия не имел, что бродяжка, которую он с утра пожалел, может оказаться очень миловидной молодой женщиной.
— Поужинать я бы не отказался, жуть просто какой голодный.

Она бросилась на стол. А Василий разулся, разделся и направился к мальчишке. Протянул ему руку.
— Василий.
Мальчик улыбнулся и осторожно протянул свою ладошку.
— Иван.
— Держи, Иван, вот, маленькие же любят сладкое.

Мальчик вопросительно посмотрел на женщину, и та едва заметно кивнула головой. Только после этого ребёнок взял угощение. Василий сел за стол, вдохнул аромат горячего борща и даже зажмурился от удовольствия. Только после того, как тарелка опустела, посмотрел на гостью, которая ждала его слов.

— Это было нереально вкусно.
Она улыбнулась.
— Спасибо. Это самое малое, что мы могли для вас сделать.
На её лицо набежала тень.
— Наверное, нам нужно двигаться дальше. Мы и так злоупотребили вашим гостеприимством.

Василий удивлённо поднял брови.
— Вы спешите куда-то?
— Нет, некуда нам спешить.
Анастасия, так звали молодую женщину, вышла к нему из комнаты, где укладывала Ваню, через час. Присела за стол. Вася встал, налил чаю ей и себе. Она поблагодарила и посмотрела на него огромными синими глазами.

— Вы не подумайте, мы не бомжи какие-нибудь, просто вот сложилось всё как-то неправильно. Когда-то я поехала учиться и совершила очень большую ошибку, доверившись одному парню. Нет, я ни о чём не жалею, потому что у меня есть Ваня. Но пришлось вернуться в деревню, к маме, которая на тот момент вышла замуж за молодого. Мама была не рада моему возвращению, как я потом поняла, переживала за своего молодого мужа. Ваня родился, вроде бы всё более-менее нормализовалось. Правда, я никак не могла выйти на работу, потому что всё хозяйство мама повесила на меня. Без своих денег жить как-то не особо приятно. Но Ваня, мой так называемый отчим, всё покупал, а мне и не нужно было ничего. А потом отчим решил, что мать для него слишком стара, а я подхожу намного лучше. Я сразу его послала, но мама каким-то образом всё узнала, решила, что в этом виновата только я. И моя родная мать вместе с отчимом решили, что им для полной семьи не хватает моего Ванюши, а меня нужно выгнать. Мать сказала, что лишит меня родительских прав на раз-два. Работы у меня нет, сижу у них на шее, а всё остальное можно и придумать. Вот я с Ваней сбежала. Только уверена, что они будут нас искать. Моя мама просто так не успокоится.

Василий в задумчивости крутил ложку.
— Вот что, Настя, живите у меня пока, пока мы что-нибудь придумаем. Меня и дома-то почти не бывает, так что вы меня нисколько не стесните, а я узнаю что да как.

За неделю Василий даже забыл, что когда-то вообще вечерами пил. Теперь он мастерил что-то с Ваней и они с ним читали. В доме было чисто, тепло. Анастасия баловала их вкусными ужинами. Именно о такой жизни он всегда мечтал. Жаль только, что всё это не его.

Как-то он спешил с работы, и его окликнула соседка.
— Что, Вась, поздравить тебя можно?
Он даже испугался.
— С чем?
— Так Наташка твоя вернулась, уже часа два как.

Василий побледнел. Там же Анастасия с Ваней. Он припустил бегом домой.

Наташа сидела на диване в красивой позе. Она смотрела на него обиженно. Ни Анастасии, ни Вани не было.

— Где они?

Наташа обиженно поджала губы.
— Не поняла. А где радость от нашей встречи?

Она была уверена в себе и своих чарах. Василий в два шага преодолел расстояние до дивана и рывком поднял её.

— Я спросил, где они?

Та испуганно закричала.

— Откуда я знаю? Пошли куда-то. Не знаю, домой, наверное.

Василий отпустил её и бросился к двери. У двери остановился.

— Чтобы, когда вернусь, духу твоего здесь не было.

Наташа удивлённо смотрела на него и понимала, что он не шутит.

— Но как же так?

Она была уверена, что Василий от радости расплачется.

Василий понимал, что прошёл час, а может быть и больше. Они могли уйти далеко. На улице уже стемнело.

— Где они могут быть? Господи, да что за наказание у него такое?

Он бежал по деревне в сторону гаражей. Он бы всё равно взял технику, даже если его посадят. Начальник был там. Выслушал сбивчивый рассказ Василия и кивнул на своего джипа.

— Вот, бери. У него проходимость лучше, чем у твоего трактора. Ну и скорость, разумеется.
— Спасибо, Сергеич, я быстро.
— Езжай уже, свисти, если помощь нужна. Да я всё сделаю, чтобы вернуть человека, который тебя к жизни вернул.

Василий увидел их под деревом в пяти километрах от деревни. Он резко затормозил и бросился к ним.

— Настя, что ты творишь? О себе не думаешь, а о Ванюше подумала бы.

Анастасия рыдала у него на плече.
— Понимаешь, она сказала, что

20 ЛЕТ ОЖИДАНИЯ! Она думала ЧТО ОН ПОГИБ, но он вернулся

Июнь 1941 года, станция Курск. Последние три дня пролетели как в тумане. Алексей получил повестку и уже стоял на перроне в новенькой гимнастерке, держа за руку жену Екатерину и маленькую дочку Марию.

Екатерина не спала всю ночь, собирая вещи мужу. Руки дрожали, слезы капали на вещи. «Катя, не плачь! — тихо говорил Алексей. — Немцы и месяца не выдержат. До Нового года вернусь, увидишь».
Их дочке Марии было всего четыре года. «Папа, а почему дяди-солдаты плачут?» — спросила девочка.
Алексей присел перед дочерью. «Они не плачут, солнышко. Это ветер им в глаза дует. А плакать нечего, мы скоро вернёмся».

Поезд тронулся. Екатерина и Мария бежали рядом, размахивая руками. Алексей еще долго смотрел в окно на проплывающие мимо поля.

Июль 1941 года. Белоруссия, западнее Минска. Алексея направили в стрелковый полк. Через два дня их погрузили в эшелон и повезли на фронт. Он написал письмо жене. «Не волнуйся, скоро вернусь. Немцы слабые. Наши генералы говорят, что через месяц война закончится». Он не знал, что это письмо она получит, когда его уже будут считать пропавшим без вести.

3 июля эшелон разбомбили немецкие самолеты. Алексей лежал в кювете, впервые увидел смерть. Рядом с ним был паренек, у которого не было половины головы. «Вот она, война!» — подумал Алексей. Романтических иллюзий не осталось.

В августе их группа попала в окружение под Смоленском. Немцы сжимали кольцо, и выход на восток был блокирован. Алексей бросился бежать, но споткнулся, ударился головой о камень и потерял сознание.

Очнулся от того, что кто-то пинал его сапогом. «Рус!» — кричал немецкий солдат. Над ним стояло трое немцев. «Руки вверх!» — приказал один из них. Алексей поднял руки. Плен. То, чего он боялся больше смерти. Война для него закончилась.

Август 1941 года. Алексея вместе с другими пленными погнали пешком на запад. Шли по 20-30 километров в день. Кто падал от усталости, того пристреливали на месте.

На третий день молодой лейтенант не выдержал. Он начал плакать и просить отпустить его домой. Унтер-офицер Мюллер подошел к нему, выстрелил в голову и скомандовал: «Дальше!». Алексей понял главное правило плена — не привлекать внимание, не выделяться.

Через неделю их привезли в Смоленск, погрузили в товарные вагоны и повезли в Германию. В вагоне было человек шестьдесят. За две недели умерло восемь человек. Сентябрь 1941 года, Шталаг 6а. Комендант кричал, что русские свиньи будут работать для Великой Германии.

В 1953 году умер Сталин. В 1954 году в лагерь приехали комиссии из Москвы, стали пересматривать дела.

Март 1955 года. «Алексей Петрович Воронов! К начальнику лагеря!»
«Ваше дело пересмотрено. Осуждены вы были необоснованно. Постановляю освободить с полной реабилитацией», — сказал подполковник.
Алексей не поверил ушам. Свобода. Но радости не было, только страх. Жива ли Екатерина? Как выросла Мария? Помнят ли его? И, главное, как объяснить, где он был все эти годы?

«Не рассказывай никому про лагерь. Не поймут. Скажи, что был в плену, а потом в госпитале лежал. Так проще будет». Алексей кивнул. Борис Михайлович был прав.

Май 1955 года. Курск. Алексей приехал на станцию рано утром. Город изменился. Он медленно шел по знакомым улицам. Вот школа, вот магазин.

Улица Ленина, дом 23. Знакомый двор, знакомый подъезд. На двери была табличка. Морозовы. Сердце сжалось. Неужели чужие люди?

Он все же постучал.
«Мне нужна Екатерина Михайловна», — сказал он дрожащим голосом.
Дверь открылась. На пороге стояла красивая молодая женщина лет 20, с белокурыми волосами и серыми глазами. Алексей сразу узнал эти глаза. Это была Мария, его маленькая дочурка.

«А вы кто?» — спросила она.
«Я… Я Алексей Петрович Воронов, твой отец».
Лицо девушки побледнело. «Этого не может быть, — прошептала она. — Папа погиб на войне. Похоронка пришла в сорок втором».
«Машенька… Я не погиб. Я был в плену».

Девушка смотрела на него, пытаясь найти в этом седом, измученном человеке черты отца.
«Мама! — крикнула она. — Иди сюда! Быстро!»
Из кухни вышла женщина. Она постарела, но он узнал ее сразу.
«Катя!» — его Катенька.
Она остановилась как вкопанная. «Алеша!» — прошептала. «Это правда ты?»

Он кивнул, не в силах произнести ни слова. Екатерина медленно подошла, коснулась его лица. Провела пальцами по морщинам, по седым волосам.

— Проходите! — сказала Мария.
Алексей вошел в квартиру. Та же кухня, та же комната, но все изменилось. И среди фотографий на стенах он увидел незнакомого мужчину. В кухне за столом сидел этот самый мужчина.

— Алеша! — тихо сказала Екатерина. — Это Иван Сергеевич Морозов! Мы поженились в сорок восьмом году! Думали, ты не вернешься никогда!
Иван Сергеевич протянул руку.
— Здравствуйте, Алексей Петрович! Очень рад, что вы живы!
— У нас есть сын! — продолжала Екатерина. — Петя! Ему десять лет.

«Сын!» — у его Кати есть сын от другого мужчины. Алексей почувствовал, как что-то болезненно сжалось в груди.

Алексей устроился работать слесарем. Жил он в заводском общежитии. Каждые выходные приходил к семье. Но все было натянуто, неестественно. Мария так и не смогла принять его как отца. А маленький Петя, сын Екатерины и Ивана, откровенно боялся Алексея.

Хуже всего было то, что Алексей видел: Екатерина любит Ивана. Алексей был призраком из прошлого.

Осенью 1955 года Екатерина пришла к нему в общежитие.

— Алеша, нам нужно серьезно поговорить.
— Я слушаю.
— Ты же видишь, у нас ничего не получается. Мы пытались, но... Слишком много времени прошло, мы стали совсем другими людьми.
Алексей лежал на кровати, смотрел в потолок. Он знал, что она права. Знал, но не хотел признавать.

— Я тебя любила. Очень сильно любила. Ждала три года, не верила похоронке. Все говорили – забудь, найди другого. А я ждала. Но потом... потом поняла, что ты не вернешься. Война кончилась, пленных отпускали, а тебя не было. Значит, погиб. Навсегда.
— А теперь я для тебя как покойник, который восстал из могилы, — горько сказал Алексей.
— Не говори так, — воскликнула она. — Я рада, что ты жив. Но мужем я тебе больше быть не могу.
— Не можешь, — она заплакала. — Прости меня, Алеша. Прости, что не дождалась. Прости, что у меня другая семья.
— Не за что прощать. Ты поступила правильно.
— Люблю я его, — прошептала Екатерина. — Не так, как тебя когда-то. Но люблю. Он мне опора, защита. А ты... ты прошлое. Дорогое любимое прошлое. Но прошлое.

— Екатерина, давай разведемся официально, чтобы все было честно, по-человечески.
Она кивнула сквозь слезы.

В ЗАГСе их принял немолодой чиновник. Таких пар он видел много. Фронтовиков, вернувшихся домой через 10-15 лет и обнаруживших, что жизнь прошла мимо.

— Основание для развода — невозможность совместной жизни, — тихо сказала Екатерина.
— Алексей Петрович, согласны на развод?
— Согласен.
— Вопрос о ребенке?
— Ребенок остается с матерью, — сказал Алексей.

Штамп в паспорте, подпись, все. 17 лет брака с 1938 по 1955 год закончились. На выходе из ЗАГСа Екатерина остановилась, взяла Алексея за руку.
— Алеша, я буду молиться за тебя, чтобы ты нашел свое счастье.
— А ты не молись. Живи спокойно, радуйся детям.

Они разошлись в разные стороны. Екатерина — к своей семье, к мужу и детям, Алексей — в свое одинокое общежитие.

1960 год. В заводской столовой работала женщина, Анна. Ей было 42 года. Она была вдовой фронтовика. Алексей обедал в столовой каждый день и постепенно познакомился с Анной.

— А вы где воевали? — спросила она.
— Попал в плен в сорок первом, только в пятьдесят пятом вернулся.
— А семья?
— Была семья. Жена замуж вышла, пока меня не было. Думала, погиб.

Они поженились осенью 1960 года. Жили тихо, спокойно. Страстной любви не было, но было понимание, взаимная поддержка.

— Леша, — сказала как-то Анна, — а ты счастлив?
— А что такое счастье? — ответил он.

1965 год. Жизнь текла размеренно и спокойно. Но однажды утром почтальон принес письмо. Конверт был подписан незнакомым почерком. «Морозова М.С., Ленинград».

Алексей сразу понял, кто это. Мария вышла замуж. Письмо было длинным. «Папа, — читал Алексей, — прости, что так долго не писала. У нас родился сын. Твой внук».

Назвала его Алексеем, в твою честь. «Когда смотрю на него, понимаю, что была глупая, эгоистичная девчонка. Ты вернулся из ада, а я не захотела тебя принять. Мне было легче думать, что у меня есть только один отец, Иван Сергеевич».

Мария рассказала, что только сейчас узнала про лагеря и то, что его осудили несправедливо.

Осенью 1966 года Алексей получил телеграмму. «Мама тяжело больна, приезжай, Маша».

Он взял отпуск и поехал в Курск. Екатерина лежала в больнице. Инфаркт. Состояние тяжелое.

— Алеша, — прошептала она, увидев его. — Хорошо, что приехал. Хотела с тобой попрощаться.
— Что за разговоры? Выздоровеешь! Еще внуков...
Екатерина улыбнулась и покачала головой, а затем сказала то, от чего у Алексея остановилось сердце.

Известная альпинистка погибла в горах, спустя 7 лет её муж увидел знакомое лицо на улице и побледнел

Рассвет 15 августа 2016 года в горах Алтая выдался на редкость ясным. Температура воздуха на высоте 2800 метров держалась около нуля, что для августа было вполне комфортно. Елена Морозова проснулась в своей палатке в 4:47 утра, на 3 минуты раньше будильника, как всегда. За 12 лет работы инструктором по альпинизму её биологические часы настроились на горный режим с точностью швейцарского хронометра. Она лежала в спальнике, слушая, как храпит в соседней палатке Михаил Петров, местный проводник, с которым работала уже пятый сезон.

Где-то вдалеке ухал филин, а ветер едва слышно шелестел брезентом палатки. Через полчаса нужно было будить группу, готовить завтрак, проверять снаряжение перед выходом на высоту 3500 метров. Но сначала разведка маршрута. Елена всегда делала это одна, рано утром, когда воздух чист и видимость максимальная. Это была её профессиональная привычка, которая не раз спасала группы от неприятностей. Она бесшумно вылезла из палатки, натянула куртку и ботинки. Написала записку карандашом на клочке бумаги: «Вернусь к завтраку. Е. М.». Записку оставила на камне рядом с потухшим костром, придавив другим камнем.

В 5:15 утра Елена Морозова исчезла в предрассветной мгле горного склона. Больше её никто не видел. По крайней мере, так думали все остальные.

Михаил Петров проснулся в семь утра и сразу почувствовал неладное. Слишком тихо было в лагере. Обычно Елена уже хлопотала у костра, готовила кофе, будила туристов. Он вылез из палатки и увидел записку. «Странно», — пробормотал он себе под нос. «Никогда так рано не уходила». К восьми утра он разбудил группу. Четверо москвичей, два программиста, бухгалтер и учительница, были типичными туристами выходного дня. Опыта мало, но энтузиазма хоть отбавляй. Второй проводник, Алексей Кузнецов, парень двадцати пяти лет, работал первый сезон и пока что справлялся.

«Где Елена Викторовна?» — спросила учительница Марина, женщина лет сорока пяти, которая записалась в поход, чтобы найти себя после развода. «Пошла маршрут проверить», — ответил Петров, но в голосе уже звучала тревога. «Скоро вернётся». К девяти утра тревога переросла в беспокойство. К десяти — в панику.

Через две недели поиски официально прекратили. Елену Морозову объявили погибшей. В свидетельстве о смерти в графе «Причина смерти» написали «Несчастный случай в горах». Андрей Морозов, муж Елены, примчавшийся на место поисков, не находил себе места. Он знал жену лучше всех. Она не совершала ошибок в горах, никогда. Что-то здесь было не так, но что именно, он понять не мог.

Через год после трагедии к Андрею пришёл частный детектив Сергей Климов, тот самый альпинист, который нашёл первую улику — кусок красной куртки. Климов специализировался на исчезновениях людей в горах. Он изучил материалы дела и нашёл несколько странностей. «Фрагменты одежды и снаряжения были разбросаны на слишком большой площади. Если человек просто упал, они должны были сконцентрироваться в одном месте. К тому же, характер повреждений на ткани не соответствует падению на камень, скорее похоже на то, что одежду резали ножом».

— Не обязательно смерть, — осторожно сказал Климов. — Возможно, она исчезла по собственной воле.

— Это невозможно! — взорвался Андрей. — Она любила меня. Мы были счастливы.

Климов показал распечатки переписки Елены с подругой Ольгой Кравцовой, которые удалось восстановить. Переписка велась в закрытом чате мессенджера.
«Не могу больше так жить», — писала Елена за три месяца до исчезновения. — «Андрей стал другим. Ревнует, контролирует каждый мой шаг. Иногда мне кажется, что он способен на что угодно, лишь бы не потерять меня».

— Любовь не должна быть клеткой, — объяснила позже психолог. — Если человек чувствует себя пленником в отношениях, он будет искать выход.

Семь лет Андрей учился жить с этой болью, но не мог забыть. В августе 2023 года он поехал в Турцию. В ресторане отеля услышал знакомый смех. Сердце ёкнуло. Он подошёл к столику.

— Елена? — прошептал он.

Женщина медленно обернулась. Андрей увидел лицо, которое семь лет снилось ему в кошмарах. Его жена, живая, красивая. На её лице не было ни удивления, ни страха, только усталость.

— Привет, Андрей, — тихо сказала она.

— Почему? — это был единственный вопрос, который мучил Андрея.

— Потому что не могла больше жить в клетке, — наконец сказала она. — Ты душил меня своей любовью. Каждый день, каждую минуту. Я не могла дышать.

— Ты сказал, что лучше убьёшь меня, чем отпустишь, — продолжала Елена. — Помнишь? Это была мета...

Танкист из Уфы пропал в 1944-м под Берлином. То, что откопали поисковики — леденит кровь!

Металлоискатель пищал третий час подряд. Алексей Фёдоров вытер пот со лба и посмотрел на экран прибора. Сигнал был мощным, стабильным. Что-то большое лежало под трёхметровым слоем немецкой земли. Поисковый отряд работал в 15 километрах от Берлина уже неделю. Местные фермеры жаловались на странные металлические предметы, которые плуг выворачивал каждую весну. Война закончилась почти 80 лет назад, но земля всё ещё хранила свои секреты.

Экскаватор прорезал мёрзлый грунт. На глубине двух метров показались первые ржавые листы металла. Алексей почувствовал знакомое волнение. Ещё один безымянный солдат получит имя и покой. Но что-то было не так.

Танк Т-34 лежал в воронке кормой вперёд. Башня развёрнута назад, люк механика-водителя открыт. Странное положение для подбитой машины. Алексей полвека занимался военной археологией и видел сотни танков. Этот выглядел подозрительно.

Заводской номер читался чётко — 1836847. Алексей достал планшет и набрал запрос в базе данных. Через минуту на экране появилась информация. Танк принадлежал 3-му танковому батальону 15-й бригады. Экипаж — командир, старший лейтенант Сергеев, наводчик — сержант Кулаков, заряжающий — рядовой Родионов, механик-водитель — сержант Орлов. Последняя запись датировалась 16 апреля 1945 года. Экипаж пропал без вести в районе Зееловских высот. Но они были в 40 километрах от Зееловских высот.

Алексей сфотографировал номерные знаки и отправил запрос в Центральный архив Министерства обороны. Ответ пришёл уже через час. Официальная сводка 15-й танковой бригады сообщала: 16 апреля 1945 года, в 14 часов 30 минут, танк 183-6847 под командованием старшего лейтенанта Сергеева был подбит противником в квадрате 394-582. Экипаж погиб при попытке эвакуации машины. Тело не обнаружено.

Алексей сверился с картой. Квадрат 394-582 находился в 20 километрах отсюда. Кто-то лгал. Рабочие осторожно очищали башню от земли и корней. В броне зияли три пробоины. Алексей внимательно изучил повреждения. Края отверстий были рваными, металл загнут внутрь. Характерный след от бронебойного снаряда. Но калибр был неправильным. Немецкие противотанковые пушки ПЭК «Сорок» оставляли пробоины диаметром 75 миллиметров. Эти отверстия были меньше, около 57 миллиметров. Такой калибр имели советские противотанковые пушки ЗИС-2.

Танк подбили свои. Алексей достал лупу и внимательно осмотрел края пробоин. В металле застряли осколки снаряда. Он осторожно извлёк один фрагмент пинцетом. На осколке виднелись следы заводской маркировки. Советское производство, завод номер 92, в Горьком. Дружественный огонь случался на войне. В хаосе боя, в дыму и грохоте, танкисты иногда стреляли по своим. Трагедия, но не преступление. Тогда зачем было лгать в документах?

Алексей спустился в воронку и заглянул в открытый люк механика-водителя. Внутри танка было темно. Фонарик высветил приборную панель, рычаги управления. На полу лежали личные вещи экипажа. Планшет с картами, фляжка, фотография молодой женщины с ребёнком на руках. На обороте фотографии чернилами было написано «Коля, от любящей жены Ани». Уфа, март 1945. Николай Орлов. Механик-водитель. 23 года. Жена, маленький сын, второй ребёнок в пути. Обычный советский танкист, который хотел дожить до победы и вернуться домой.

Но что-то пошло не так. Алексей поднялся наверх и позвонил в архив. Дежурный историк Мария Волкова была его старым другом. Если кто и мог найти правду в бумажном лабиринте военных документов, то только она.

— Алексей, привет! Что на этот раз?
— Марина, мне нужно всё на танк 183-6847 из 15-й танковой бригады. Экипаж Сергеева. И особенно все документы за 16 апреля 1945 года.
— Дай час, подниму дело.

Алексей закурил и посмотрел на танк. Машина лежала как раненый зверь, повернувшись спиной к врагу. Неправильно. Если бы немцы подбили танк, он бы разворачивался для выстрела или отступления. А этот стоял кормой к противнику. Словно убегал от кого-то.

Телефон зазвонил ровно через час.
— Алексей, у меня плохие новости. Дело по 15-й танковой бригаде за апрель 1945-го почти пустое. Большинство документов отсутствует. Остались только сводки потерь и несколько рапортов.
— Что значит «отсутствуют»?
— Изъято из дела в 1947 году по распоряжению Особого отдела. Причина не указана. Но есть кое-что интересное.

Алексей прижал трубку к уху.
— Рапорт капитана Михайлова от 17 апреля. Он сообщает о героической гибели экипажа танка 183-6847 в бою с превосходящими силами противника. Представляет всех к посмертному награждению орденами Красного Знамени.
— Капитана Михайлова?
— Борис Михайлович Михайлов. Командир 3-го танкового батальона. Под его командованием служил экипаж Сергеева.
— А что с самим Михайловым?

Мария помолчала, листая документы. Получил орден Красного Знамени за тот же бой. Повышен в звании. После войны продолжил службу. Дослужился до подполковника. Умер в 1982 году. Алексей записал имя в блокнот. Что-то начинало складываться в картину, но пока не ясную.

— Мария, а есть показания других танкистов батальона за тот день?
— Только один рапорт. Лейтенант Семёнов докладывает о потере связи с танком Сергеева в 14 часов 20 минут. Больше никто ничего не видел.
— Странно. В батальоне 20 танков, а видел только один человек.
— Алексей, тут ещё кое-что. В рапорте Михайлова есть подчистки. Кто-то исправлял текст после написания.

Алексей почувствовал, как учащается пульс. Подчистки в военных документах были серьёзным нарушением. Их делали только для сокрытия важной информации.

— Что именно исправляли?
— Время боя. Сначала было написано 14 часов 20 минут, потом исправлено на 14 часов 30 минут. И координаты места. Первоначально указан квадрат 394 578, затем переправлено на 394 582.

Алексей быстро посчитал. Разница в координатах составляла около 4 километров. А разница во времени — 10 минут. Кто-то целенаправленно искажал данные о месте и времени гибели экипажа. Но зачем?

Ответ пришёл неожиданно. Рабочий, очищавший башню танка, крикнул сверху: «Алексей Викторович! Тут что-то есть!» Он спустился в воронку и

Участковый бесследно ИСЧЕЗ в 1986-м — что фермер НАШЕЛ в сарае, УЖАСНУЛО весь город

Строительный экскаватор замер над покосившимся сараем. Ковш дрогнул в нерешительности. Григорий вытер пот со лба и махнул рукой водителю. Снос старых построек в деревне Зеленоградка шёл по плану. Никто не подозревал, что под покосившейся крышей скрывается тайна длиною в 37 лет. Первый удар ковша расколол обветшавшие доски пополам.

Солнечный свет ворвался внутрь тёмного помещения. Что-то блеснуло металлом в глубине сарая. Экскаваторщик Даниил наклонился из кабины и присвистнул от удивления.

«Стой! Машину!» — крикнул прораб Григорий. Среди пыли и обломков стоял УАЗ 469 зелёного цвета. На дверях проступали полустёртые буквы «Милиция». Номерной знак «КД-02-37» поражал сохранностью. Словно время остановилось в этом сарае четыре десятилетия назад. Григорий осторожно подошёл к машине. Дверь подалась с протяжным скрипом. На водительском сиденье лежала папка с документами. Служебное удостоверение участкового инспектора Ивана, Иванова. Фотография показывала мужчину лет 30 с проницательными глазами и аккуратными усами.

«Что тут происходит?» — спросил подошедший участковый Алексей. Григорий молча протянул ему удостоверение. Алексей побледнел. Его руки задрожали, когда он читал данные пропавшего коллеги. Дата последней записи в служебном блокноте: 15 ноября 1986 года.

Звонок в районное отделение полиции всколыхнул весь личный состав. Старшие оперативники помнили легенды о загадочном исчезновении участкового Иванова. 37 лет назад он растворился в ноябрьской ночи вместе со служебной машиной. Через час к сараю подъехала следственная группа. Старший лейтенант Елена осматривала салон УАЗа с методичностью опытного криминалиста. В бардачке обнаружились личные вещи Иванова. Часы показывали 23 часа, 47 минут и давно остановились.

«Странно», — пробормотала Елена. — «Машина в отличном состоянии. Будто её припарковали вчера». Эксперт-криминалист Павел присел у заднего колеса. На земле отпечатались следы протектора. Рисунок соответствовал шинам советского производства образца 80-х годов. Но самой загадочной находкой стала записка в кармане кителя Иванова. Неровным почерком было написано: «Вызов поступил с номера 2, 34, 67. Адрес – ферма Николаева, угон скота. Время – 23 часа, 40 минут. Выезжаю немедленно».

Елена перечитала записку дважды. Что-то не давало покоя в этих строчках. Почерк казался нервным, будто человек писал в спешке или под давлением обстоятельств.

«Нужно поднять архивы той ночи, — сказала она помощнику. — И найти свидетелей того времени».

В районном архиве пожелтевшие папки хранили память о тех далёких днях. Дежурный журнал за 15 ноября 1986 года содержал последнюю запись Иванова: «23 часа, 40 минут. Выезжаю по сигналу о краже скота. Адрес – ферма Николаева». Подпись участкового выглядела размашистой и уверенной. Но странность заключалась в другом. В сводке происшествий за тот день значилось: «Особых происшествий не зарегистрировано». Кто-то явно скрывал правду о той ночи.

Иван Николаев в свои 89 лет сохранил ясную память. Бывший председатель колхоза жил в том же доме, что и 37 лет назад. Его морщинистое лицо омрачилось при упоминании имени Иванова. «Помню того участкового», — кивнул старик. — «Честный был мужик. Но я его в ту ночь не вызывал. Весь скот был на месте».

Елена внимательно записывала показания. Значит, вызов действительно был ложным. Но кто мог знать номер телефона фермы? И зачем понадобилось заманивать участкового на пустое место?

«А телефон 2-34-67 вам что-нибудь говорит?» — спросила следователь.

Николаев задумался. Его глаза прищурились от напряжения памяти. Потом лицо посуровело.

«Этот номер принадлежал дому Дмитриевых, — сказал он медленно. — Но семья уехала в 83-м году. Дом пустовал».

Старый дом Дмитриевых стоял на окраине деревни. Заколоченные окна смотрели пустыми глазницами. Крыша местами прогнила, стены покрылись плесенью. Но телефонная линия сохранилась до сих пор. Елена осматривала полуразрушенный дом с особой тщательностью. В прихожей валялись обрывки старых газет и битое стекло. Но в одной из комнат следователь заметила странные пятна на полу.

«Похожи на следы крови», — сказала она эксперту Павлу. Экспресс-анализ подтвердил догадку. Пятна действительно имели биологическое происхождение. Возраст следов определить было сложно, но расположение указывало на возможную драку. В подвале дома обнаружилась ещё более странная находка. За кирпичной кладкой скрывался тайник с драгоценностями. Золотые украшения, часы, серебряная посуда — всё в идеальной сохранности.

«Склад краденого», — констатировала Елена. — «Очень внушительный».

Эксперт Павел подсчитывал стоимость найденного. По ценам 80-х годов тайник содержал товаров на 15 тысяч рублей. Целое состояние по тем временам.

Картина начинала проясняться. Участковый Иванов вёл собственное расследование краж в районе. Его поиски привели к заброшенному дому Дмитриевых. Кто-то использовал пустующее здание как склад награбленного. Но кто мог знать о тайнике? И почему понадобилось убирать честного милиционера?

Архивы телефонной станции хранили записи всех звонков тех лет. Техник Вера работала на станции с 70-х годов. Её память сохранила воспоминания о той ноябрьской ночи.

«Помню тот звонок, — кивнула пожилая женщина. — Звонили с номера 2-34-67 в 23:35. Мужской голос, взволнованный. Просил соединить с милицией».

Вера листала потрёпанный журнал соединений. Запись подтверждала её слова: «23 часа 35 минут. Соединение 2-34-67 с дежурной частью милиции. Длительность 2 минуты 17 секунд».

«А голос вы не узнали?» — спросила Елена.

Техник покачала головой. «Говорил тихо, будто боялся, что кто-то услышит. Только имя назвал – Николаев. Сказал, что у него скот угоняют».

Значит, звонивший представился фермером Николаевым. Но сам Иван клятвенно утверждал, что никого не вызывал. Кто-то умышленно использовал его имя для ложного сигнала.

Анна, вдова пропавшего участкового, в свои 68 лет сохранила следы былой красоты. Она жила скромно в небольшой квартире. Фотографии мужа украшали стены гостиной.

«Иван был принципиальным, — рассказывала она со слезами на глазах. — Никогда не брал взяток. Говорил, что закон один для всех».

Елена внимательно слушала рассказы о характере Ивана. Каждая деталь могла оказаться важной для расследования.

«В последние недели он был озабочен, — продолжала Анна. — Часто засиживался допоздна, что-то записывал в блокнот. Говорил, что выходит на серьёзное дело».

Следователь попросила показать личные вещи мужа. Среди документов нашлась записная книжка с адресами и телефонами. Несколько страниц содержали пометки о кражах. «15 октября, кражи у Петровых. Украли золотые часы деда. 22 октября, у Сидоровых пропали серебряные ложки. 3 ноября, обокрали дом учительницы Светланы». Иванов методично фиксировал каждое происшествие. В конце блокнота была запись: «Схема ясна. Воры знают, где искать ценности. Нужно найти связующее звено».

Анна всматривалась в знакомый почерк мужа. Её голос дрогнул от волнения. «Он был близок к разгадке, — сказала она тихо. — И кто-то не дал ему закончить расследование».

Елена закрыла блокнот и посмотрела на фотографию Иванова. Проницательные серые глаза участкового словно задавали вопрос: «Сможете ли вы найти правду?».

Анализ найденных в тайнике вещей дал неожиданный результат. Многие украшения соответствовали описаниям краж осени 1986 года. Золотые часы деда Петрова, серебряные ложки Сидоровых, броши учительницы Светланы. «Иванов был прав, — констатировала Елена. — Существовала организованная группа воров». Но кто входил в эту группу? И как они узнавали о ценностях в домах жертв? Эти вопросы требовали ответов. А время неумолимо уносило свидетелей тех далёких событий.

Последняя запись в служебном блокноте Иванова датировалась 15 ноября: «Получил анонимную наводку. Завтра проверю дом Дмитриевых. Есть подозрения о складе краденого». Участковый планировал проверить заброшенный дом на следующий день. Но кто-то опередил его. Ложный вызов заманил честного милиционера в ловушку той же ночью.

Экспертиза УАЗа показала следы борьбы в салоне. На рулевом колесе обнаружились царапины, будто кто-то отчаянно за него хватался. Сиденье водителя содержало микроскопические следы крови. «Иванова ударили уже в машине», — сделала вывод Елена. — «Потом перевезли тело в другое место. Но где? И кто мог знать о тайных расследованиях участкового?»

Круг подозреваемых сужался с каждой найденной уликой. Среди документов в архиве районной милиции нашлась любопытная справка. В октябре 1986 года Иванов запрашивал информацию о бывших сотрудниках. Особый интерес он проявил к уволенному в июне водителю Андрею. Андрей работал в милиции три года. Знал все маршруты патрулирования, расписания смен, особенности работы участковых. Но был уволен за нарушение дисциплины и подозрения в связях с криминальными элементами.

«Идеальный кандидат для организации краж», — размышляла Елена. — «Знал, когда дома остаются без присмотра».

Справка содержала последний адрес Андрея: улица Садовая, дом 17. Именно там жил его дядя, владелец того самого сарая, где обнаружили УАЗ. Все нити расследования сходились к одной фамилии. Но Андрей умер в 1994 году, унеся свои тайны в могилу. Прямых свидетелей его преступлений не осталось. Однако справедливость имеет длинную память. И 37 лет спустя она, наконец, добралась до правды о том, что произошло в ноябрьскую ночь 1986 года. Кто мог организовать убийство честного участкового? Ответ шокирует вас в следующей части.

Архивы Калининградского РОВД хранили досье на Андрея. 27 лет, уроженец деревни Зеленоградка, холост. Служил водителем в районной милиции с 1983 по июнь 1986 года. Характеристика была неоднозначной. «Дисциплинированный, исполнительный, знает технику, — писал начальник гаража. — Но замечен в общении с сомнительными личностями».

Елена изучала фотографию Андрея в личном деле. Худощавое лицо, пронзительные тёмные глаза, волевой подбородок. Взгляд выдавал натуру хитрую и расчётливую. Последний рапорт об Андрее датировался 15 июня 1986 года. Участковый Иванов сообщал о подозрительном поведении водителя. «Андрей неоднократно задерживался после смены без объяснения причин. Вчера видел Андрея возле дома Петровых в неслужебное время», — записал Иванов. — «Объяснений не дал. Рекомендую усилить контроль».

Через неделю Андрея уволили по сокращению штатов. Официальная формулировка скрывала истинные причины отставки. Руководство предпочло избежать скандала.

Соседи по улице Садовой помнили Андрея. Евгения жила напротив дома его дяди Степана. Пожилая женщина сохранила ясную память о тех событиях. «Андрей появлялся у дяди наездами, — рассказывала она. — Особенно часто в ноябре 86-го. Приезжал на мотоцикле поздно вечером».

Елена записывала каждую деталь. Временные рамки совпадали с периодом активизации краж в районе.

«А в ночь с 15 на 16 ноября что-нибудь помните?» — спросила следователь.

Евгения задумалась. Её морщинистые руки нервно теребили края платка. «Была стрельба, — сказала она тихо. — Один

В 2014-м в Карелии пропала пара любовников, а 10 лет спустя рыбаки нашли кольцо, раскрывшее их тайну

Он был звездой московской сцены. Она — его музой и тайной любовью. Они исчезли без следа во время романтической поездки. Десять лет спустя одно-единственное кольцо, поднятое со дна озера, рассказало их страшную правду.

2014 год. Очень странное, очень громкое время для России. Только что отгремели триумфальные Олимпийские игры в Сочи, и вся страна, опьянённая гордостью, следила за событиями в Крыму.

На фоне этих глобальных исторических потрясений одна частная, почти камерная трагедия, поначалу казалась незначительной. Но именно она, спустя годы, станет одним из самых громких и загадочных дел нашего времени. В центре этой истории — он и она.

Григорий — гениальный, скандальный, обожаемый и ненавидимый театральный режиссёр, мэтр московской сцены. Ему было под пятьдесят. Он был женат на влиятельной, богатой женщине, был обласкан критиками и властью. И он был тираном. Деспотом в своём театре, который он держал в ежовых рукавицах.

И она. Лилия. Двадцатидвухлетняя, невероятно талантливая, молодая актриса, его главная звезда, его муза и его тайная любовница. Их роман был самым плохо скрываемым секретом в мире театральной Москвы. Все знали, все шептались, но все молчали. Потому что Григорий был неприкасаемым. В тот год они работали над новым, как говорили, революционным спектаклем. И в начале лета, устав от московской суеты, от косых взглядов в театре, от тяжёлой семейной жизни, они решили сбежать. Официальная версия для театра — творческий отпуск, уединённая работа над пьесой. Настоящая причина — украсть несколько недель счастья, побыть вдвоём вдали от всех.

Они выбрали для своего побега Карельский перешеек, место культовое для питерской и московской интеллигенции. Суровая меланхоличная красота сосновых лесов, тёмные холодные озёра в гранитных берегах, старые финские дачи. Идеальное место, чтобы спрятаться.

Они сняли в аренду небольшой уединённый домик на берегу одного из таких безымянных лесных озёр. Последний раз их видели в маленьком сельском магазине, где они покупали продукты и вино. Хозяин магазина потом рассказывал, что они выглядели очень счастливыми, смеялись, держались за руки, как обычные влюблённые дачники. Через неделю владелец дачи, который так и не смог до них дозвониться, забеспокоился и позвонил в местную полицию.

Участковый, приехавший на место, нашёл дом пустым. Дверь была не заперта. Внутри — идеальный порядок. На столе — раскрытая пьеса, две чашки с недопитым кофе. Казалось, хозяева просто вышли на прогулку. Их арендованную машину, старенькие «Жигули», нашли через несколько часов. Она стояла в нескольких километрах от дачи, на берегу того же озера, у начала лесной тропы. Двери были не заперты. Внутри, на переднем сиденье, лежали их кошельки, документы и два мобильных телефона. Всё было на месте. Кроме них самих.

Новость об исчезновении знаменитого режиссёра и его молодой актрисы взорвала медиапространство. Первые несколько недель это была главная тема всех новостей. Журналисты строили самые невероятные версии. Что они тайно уехали за границу, чтобы начать новую жизнь. Что это месть обманутой жены, которая использовала свои связи, чтобы убрать соперницу. Что это банальное ограбление, закончившееся трагедией.

Полиция и спасатели МЧС несколько недель прочёсывали лес и озеро. Водолазы обследовали дно. Кинологи с собаками прошли по всем тропам. Ничего. Ни тел, ни вещей, ни следов борьбы. Абсолютная звенящая пустота. А потом грянули большие, настоящие новости. Крым. Санкции. Начало войны на Донбассе. На фоне этих глобальных тектонических сдвигов история о двух пропавших любовниках быстро ушла на второй план и со временем забылась. Их исчезновение стало ещё одной неразгаданной тайной, ещё одной тихой частной трагедией.

Никто не знал, что ответ на эту тайну, маленький, но самый важный свидетель, всё это время лежал на дне. На дне того самого тёмного Карельского озера. Он ждал своего часа. Десять долгих молчаливых лет.

Прошло десять лет. На дворе стоял 2024 год. За эти годы мир изменился. Крымская весна стала историей, Олимпиада в Сочи — полузабытым триумфом. А история о пропавшем в Карельских лесах гениальном режиссёре и его юной музе окончательно превратилась в легенду. Одну из многих в криминальной хронике бурных десятых годов. Дело давно было сдано в архив. О нём помнили лишь самые преданные поклонники театра и он.

В Петербурге, в небольшой студии с видом на крыши старых домов, жил и работал Игорь — молодой, но уже довольно известный журналист, автор популярного подкаста «Следы на воде». Его специализация — «холодные дела». Загадочные исчезновения, нераскрытые убийства, тайны, которые официальное следствие предпочло забыть. И дело Григория и Лилии было для него, как он сам говорил, идеальным штормом. Знаменитости, запретная любовь, множество версий и ни одной улики.

Он посвятил этой истории несколько выпусков своего подкаста, но, как и все, упёрся в стену молчания. А тем временем, за сотни километров от Петербурга, на том самом безымянном Карельском озере, жизнь шла своим чередом. В одно из летних дождливых утр двое местных рыбаков вышли на своей старой моторной лодке, чтобы прочистить дно озера тралом от затонувших брёвен. Это была их рутинная ежегодная работа, они закинули сеть. И когда час спустя начали её вытаскивать, они поняли, что в неё попало что-то тяжёлое. Очень тяжёлое.

Они с трудом, рискуя перевернуть лодку, вытащили свой улов. Вместе с илом, водорослями и парой старых коряг трал поднял со дна небольшую, металлическую, полностью покрытую ржавчиной и ракушками, шкатулку. Рыбаки, люди простые и любопытные, причалили к берегу. Они долго возились, пытаясь вскрыть проржавевший замок. Наконец, с помощью топора, крышка поддалась. Они заглянули внутрь. Они ожидали увидеть старые монеты, клад. Но внутри, на истлевших остатках бархатной обивки, лежало лишь оно — одно-единственное массивное мужское кольцо.

Оно было сделано из тёмного, почти чёрного серебра. В центре — большой чёрный камень, агат или оникс. Но самым странным была гравировка. На внутренней стороне кольца, тонким, изящным курсивом, была выгравирована короткая, непонятная фраза. Рыбаки, как честные люди, отнесли свою находку в местную полицию. Там на неё сначала не обратили внимания. Но один из молодых лейтенантов, который слышал о деле десятилетней давности, вспомнил. Он поднял из архива старую папку. И в списке личных вещей, которые, по словам жены, были на Григории в день исчезновения, значилось оно — серебряное кольцо ручной работы с чёрным агатом.

Новость о находке стала местной сенсацией. И, конечно же, она немедленно дошла до главного специалиста по этому делу — до Игоря. Он примчался в Карелию на следующий же день. Он, используя своё журналистское удостоверение, добился встречи со следователем и получил доступ к улике. Он сидел в маленьком унылом кабинете местного отделения полиции. И держал в руках его. Кольцо. Первый материальный, настоящий привет из прошлого. Первая улика за десять лет.

Он внимательно через лупу рассматривал гравировку. Это не были инициалы. Это не была дата. Это была фраза. Цитата. Но он, человек, прочитавший сотни книг, не мог вспомнить её. «Даже в аду», — гласила надпись, — «есть место для последнего спектакля».

Игорь сидел в своём номере в дешёвой гостинице. На экране его ноутбука была высококачественная фотография кольца и гравировки. Он понимал, что полиция, скорее всего, снова зайдёт в тупик. Для них это просто вещь. А для него, для человека, который два года жил этой историей, это было послание. Кольцо не было просто потеряно. Оно, очевидно, было сброшено в воду в последние трагические минуты. И эта фраза — это была не просто красивая цитата. Это был ключ. Ключ к пониманию того, что же на самом деле произошло на этом озере. Он понял, что его расследование только что началось заново. И первым шагом в этом расследовании должна была стать расшифровка этого странного театрального и зловещего послания.

Игорь вернулся в свой петербургский офис, который больше походил на архив, чем на квартиру. Он чувствовал себя золотоискателем, который после долгих лет поисков, наконец, намыл первую крошечную, но настоящую крупинку золота. Это — кольцо. И это странная, выгравированная на нём фраза. «Даже в аду есть место для последнего спектакля». Он понимал, что полиция, с её бюрократическими методами, будет месяцами пытаться пробить эту фразу по всем базам данных. Он, как журналист, мог действовать быстрее и гибче.

Его расследование началось с самого кольца. Это была явно авторская штучная работа. А значит, у неё должен был быть автор. Мастер. На внутренней стороне кольца, рядом с гравировкой, он нашёл крошечное, почти незаметное клеймо. Две переплетённые буквы.

Игорь сфотографировал это клеймо и начал свой журналистский поиск. Он разослал фотографию по всем известным ему ювелирным форумам, показал её знакомым антикварам и экспертам по искусству в Москве и Петербурге. Несколько недель поиски не давали результатов. И вот, наконец, пришёл ответ. Один из старых, ещё советской школы ювелиров узнал клеймо.

«Это работа Фёдора Рыбакова», — написал он Игорю. — «Гениальный был мастер. В нулевых и начале десятых у него была своя, маленькая, авторская мастерская в Москве, на Сретенке. Вся театральная и художественная богема заказывала украшения у него. Он делал очень необычные и характерные вещи. Но несколько лет назад он всё продал и уехал, кажется, в Израиль».

Игорь понял, что это его шанс. Он через международные журналистские организации смог найти контакты Фёдора Рыбакова. Старый мастер, к удивлению Игоря, почти сразу согласился поговорить с ним по видеосвязи. На экране ноутбука появился пожилой, седой, очень интеллигентный человек. Игорь рассказал ему свою историю. О пропавшем режиссёре, о найденном кольце. И он показал ему фотографию.

«Боже мой!» — сказал старый ювелир, вглядываясь в изображение. — «Я помню его. Конечно, помню. Такую работу невозможно забыть». И он рассказал. Рассказал, что это кольцо заказал у него сам Григорий, знаменитый режиссёр. Это было весной 2014 года, за пару месяцев до его исчезновения. Это был подарок. Подарок для его молодой актрисы Лилии.

«Он был очень взволнован, когда заказывал его, — вспоминал ювелир. — Он сказал, что это не просто подарок, что это символ, символ их новой совместной работы. Их, как я понял, новой совместной жизни».

«А гравировка?» — спросил Игорь. — «Это странная фраза. 'Даже в аду есть место для последнего спектакля'. Вы знаете, откуда она?»

Ювелир улыбнулся.

«Конечно, знаю. Я же сам её и гравировал. Григорий принёс мне эту фразу, написанную на листке бумаги, и сказал, что она должна быть выгравирована именно так, с точностью до запятой. Я ещё спросил его, что это за цитата и с какой пьесы. Я такой никогда не слышал».

Ювелир сделал паузу, и сказал: «А он рассмеялся и ответил. 'Это, Фёдор, из моей новой пьесы. Той, которую ещё никто не читал. И которую, возможно, никто никогда и не увидит'».

Игорь почувствовал, как у него по спине пробежал холодок.

«Он рассказывал вам об этой пьесе?» — спросил он.

«Немного», — кивнул ювелир. — «Он был художником, человеком увлекающимся. Он рассказал, что тайно по ночам пишет новую, очень личную и очень опасную пьесу. Не для театра. Для себя. Он сказал, что это будет его главный, самый честный спектакль. Он говорил, что это будет психологическая драма. О предательстве в театральном мире. О том, как один талантливый, но циничный режиссёр крадёт идею у своего друга-соперника. Добивается с ней успеха. А потом, когда тот пытается его разоблачить, убивает его. Инсценирует несчастный случай. На озере».

Игорь сидел, глядя на улыбающееся, интеллигентное лицо старого ювелира на экране и не мог вымолвить ни слова. Всё сошлось. Кольцо. Гравировка. И тайная, не опубликованная пьеса. Пьеса об убийстве и предательстве на озере, сюжет которой, очевидно, начал повторяться в реальной жизни её автора. Он поблагодарил мастера и закончил разговор.

Теперь его расследование обрело совершенно новое, ясное и страшное направление. Он больше не искал случайных бандитов или мстительную жену. Он понял, что ключ к разгадке лежит в этой пьесе. В этом последнем, тайном, роковом спектакле Григория. Он понял, что должен найти того, кто был прототипом главного злодея в этой пьесе. Того самого друга-соперника, чью идею украл Григорий. Он был уверен, именно этот человек и стал последним, кто видел режиссёра и его музу живыми. И именно он, скорее всего, и стал автором их настоящего, а не вымышленного последнего акта.

Открытие, сделанное в разговоре со старым ювелиром, стало для Игоря настоящим прорывом. Теперь у него была центральная нить, ведущая сквозь лабиринт этого дела. Тайная, не опубликованная пьеса Григория. Пьеса о предательстве и убийстве на озере. Игорь понимал, что, скорее всего, это была не просто фантазия. Это был ключ. Но прежде чем идти по этому, новому, туманному следу, он, как хороший следователь, должен был отработать самую очевидную, самую классическую версию любого преступления, в котором замешана любовница. Он должен был проверить жену.

Жена Григория, Ирина, была фигурой почти такой же легендарной в Москве, как и он сам. Она была не просто женой режиссёра. Она была владелицей одной из самых влиятельных галерей современного искусства. Женщина из старой, ещё советской элитарной семьи. Говорили, что именно её деньги и её связи в своё время и открыли молодому, никому неизвестному режиссёру Григорию дорогу на большую сцену. Она была его Пигмалионом. И она же была его главной жертвой.

В 2014 году, во время скандала с исчезновением, она вела себя с ледяным аристократическим достоинством. Она дала одно-единственное короткое интервью, в котором сказала: «Мой муж — свободный художник. Он сделал свой выбор. Я желаю ему счастья». И замолчала на 10 лет.

Игорь понимал, что просто так прийти к ней и задать вопросы в лоб невозможно. Он начал с архивов. Он снова поднял официальное дело, которое полиция вела в 2014 году. И он сосредоточился на допросах Ирины и на проверке её алиби. И алиби у неё было, как говорят в России, «железное». В ту самую ночь, когда Григорий и Лилия исчезли в Карелии, Ирина была хозяйкой и главным действующим лицом на большом благотворительном аукционе в Москве.

Событие было светским, громким. На нём присутствовали десятки знаменитостей, бизнесменов, политиков. Существовали сотни фотографий в прессе и несколько часов телевизионной съёмки, которые фиксировали каждый её шаг. Вот она в элегантном чёрном платье встречает гостей. Вот она произносит со сцены речь. Вот она, улыбаясь, позирует с покупателями картин. Она была на виду у всей Москвы. Физически она не могла быть в Карелии, но Игорь знал, что у таких, как она, есть и другие возможности — деньги, связи. Она могла просто нанять кого-то, чтобы решить проблему.

Он решил рискнуть. Он под предлогом написания статьи о её галерее добился у неё короткого 15-минутного интервью. Они встретились в её галерее. Огромное белое стерильное пространство, наполненное странными доро

Она патрулировала границу и исчезла в 1996-м. 15 лет спустя её машину нашли, где никто не ожидал…

23 октября 1996 года выдался особенно промозглым. Мелкий дождь превратил грунтовые дороги Псковской области в месиво грязи и опавших листьев. Лейтенант милиции Екатерина Белова натянула форменную куртку поплотнее и проверила рацию. Связь работала четко. «Центр, я Волк-1, начинаю патрулирование участка номер 7», — доложила она в микрофон. Голос звучал уверенно, как всегда. За два года службы на границе Катя ни разу не нарушила протокол. Ни разу не опоздала. Ни разу не пропустила подозрительную активность.

Майор Сергеев лично проводил её в последний рейс. «Будь осторожна там, Белова! Информация о контрабандистах поступает каждый день. Они стали наглее». Но что могло случиться с офицером, который знал каждую тропу в радиусе 30 километров?

Служебный УАЗ покатил по разбитой дороге в сторону дальнего кордона. Катя включила дальний свет, сумерки опускались быстро. В бардачке лежали документы на очередную проверку местных жителей. Рутинная работа, которую она выполняла безупречно уже восемь месяцев подряд. Последний сеанс связи зафиксировали в 23 часа 40 минут. «Центр, прохожу точку контроля, всё спокойно», — голос Кати звучал как обычно. Спокойно и профессионально. Через 20 минут радиомолчание стало тревожным сигналом. Дежурный радист пытался вызвать «Волк-1» каждые пять минут. Эфир молчал. В час ночи майор Сергеев лично поднял по тревоге весь участок. Поисковая группа выехала немедленно. Но что они могли найти в кромешной тьме дождливой октябрьской ночи?

К утру стало ясно: лейтенант Екатерина Белова исчезла бесследно. Вместе с машиной, оружием и всеми документами. Последние GPS-координаты показывали остановку у старого моста через речку Желча. Именно там поисковики нашли первые странности. След протектора уходил с дороги в сторону леса. Неглубокие колеи терялись в мокрой траве через 200 метров. Никаких признаков борьбы, крови или повреждений. Будто машина просто растворилась в воздухе со всем содержимым.

Версии множились с каждым часом расследования. Контрабандисты могли заманить молодого офицера в ловушку. Технические неполадки, двигатель мог заглохнуть в самый неподходящий момент. Даже дезертирство рассматривали всерьёз, времена были смутные, многие бросали службу. Но те, кто знал Катю лично, отметали последнюю версию сразу. Девушка жила службой. Встала в пять утра, чтобы подготовиться к патрулированию. Перечитала все инструкции накануне. Даже форму отгладила с особой тщательностью, завтра планировала встречу с инспекцией из области.

Поиски продолжались три недели. Прочесали каждый овраг, каждую заброшенную постройку в радиусе 50 километров. Водолазы обследовали все глубокие водоемы. Кинологи работали с немецкими овчарками, по запаху с личных вещей пропавшей. Результат — абсолютный ноль. Местные жители подключились к поискам добровольно. Семьи на тракторах объезжали дальние поля и леса. Охотники делились информацией о малейших подозрительных следах. Николай Семенов, бывший пограничник, организовал собственную группу из десяти человек. «Катя — хорошая девочка», — повторял Семёнов следователям. «Всегда вежливая, никого не обижала. Если что случилось, не по её вине». Мужчина знал местность, как свои пять пальцев. Тридцать лет прожил в этих краях, последние десять — после демобилизации из пограничных войск.

Первая зацепка появилась через месяц. Дальнобойщик вспомнил милицейскую машину возле заправки в соседнем районе. Время — около полуночи 23 октября. Девушка выходила, что-то покупала в магазине. Показалась встревоженной. Но видеокамер тогда не было, а показания одного свидетеля решающим доказательством не считались.

Зима замела следы окончательно. К весне поиски свернули официально. Дело передали в розыскной отдел регионального управления. Катю Белову объявили в федеральный розыск. Её фотография появилась на стендах отделений милиции по всей стране. Майор Сергеев сделал перестановки в службе. Патрулирование опасных участков теперь происходило только парами. Радиосвязь проверяли каждые полчаса вместо часа. «Не хочу терять ещё одного хорошего офицера», — объяснил он новые правила подчиненным.

Родители Кати не теряли надежду два года. Мать ездила к экстрасенсам и гадалкам. Отец обивал пороги всех возможных инстанций, требуя продолжить поиски. Тщетно. Официальная версия гласила: лейтенант Белова погибла при исполнении служебных обязанностей. Причина смерти не установлена. Жизнь на участке постепенно вошла в новую колею. Приехали молодые офицеры из училища. Старожилы рассказывали им историю исчезнувшей коллеги, как предостережение. «Будьте осторожны там, в лесах. Катя была опытнее многих из вас, но её что-то подстерегло». Шли годы. О лейтенанте Беловой вспоминали всё реже. Дело пылилось в архиве. Новые преступления требовали внимания следователей. Старые загадки отходили на второй план.

Казалось, тайна исчезновения Кати так и останется нераскрытой навсегда. Но у каждой тайны есть свое время для раскрытия. И это время пришло через 15 долгих лет совершенно неожиданным образом.

Весной 2011 года группа рыбаков отправилась на дальние озера за щукой. Место выбрали труднодоступное, глубоко в лесах, куда добирались только самые упорные. Василий Морозов первым заметил что-то странное в заболоченном овраге. «Пацаны, глядите, железо какое-то торчит из воды». Мужчины подошли ближе и обомлели. Из темной болотной жижи поднимались остатки автомобиля. Ржавые, покрытые тиной, но узнаваемые. Номерной знак читался с трудом, но цифры совпадали с теми, что искали 15 лет назад.

Служебный УАЗ лейтенанта Екатерины Беловой нашелся в самом неожиданном месте. За 30 километров от последней точки её маршрута. В болоте, о существовании которого мало кто знал. Рыбаки немедленно вызвали милицию. К вечеру на место прибыла следственно-оперативная группа. Старший лейтенант Андрей Марков, который вел дело об исчезновении когда-то, приехал лично. «Не думал, что доведётся увидеть продолжение этой истории», — признался он коллегам. Автомобиль извлекали три дня. Специальная техника, водолазы, криминалисты, работа шла круглосуточно. С каждым поднятым фрагментом росло количество вопросов. Машина была пуста. Никаких следов Екатерины Беловой внутри. Будто она просто исчезла, оставив только транспорт. Но самое загадочное ждало впереди.

Экспертиза показала невероятные результаты. Автомобиль находился в болоте не 15 лет. Максимум 10. А может и того меньше. Куда же делись остальные 5 лет? И где была Катя всё это время?

Кто мог это сделать? Ответ шокирует вас.

Криминалист Сергей Власов 20 лет работал с вещественными доказательствами. Но результаты экспертизы автомобиля Екатерины Беловой заставили его сомневаться в собственной квалификации. Ржавчина, тина, разложение металла — всё указывало на срок не более 10 лет в болоте. «Машина попала в воду значительно позже исчезновения владелицы», — записал Власов в заключении. Но тогда где находился автомобиль первые 5 лет? И что случилось с лейтенантом Беловой в течение этого времени?

Старший следователь Егор Сорокин принял дело к производству лично. Молодой, но уже опытный сыщик понимал: перед ним необычное исчезновение. Кто-то тщательно планировал сокрытие следов. Кто-то очень терпеливый и расчетливый. Первым делом Сорокин изучил все материалы 96 года. Показания свидетелей, протоколы осмотра, фотографии с места происшествия. Картина складывалась противоречивая. Слишком много несостыковок для случайного происшествия. Николай Семёнов согласился встретиться со следователем на месте событий. Бывший пограничник помнил каждую деталь тех поисков. «Мы прочесали всё вокруг. Но болото "чертово" тогда не проверяли, слишком далеко от маршрута патрулирования».

Болото "чертово" получило название неспроста. Местные жители обходили его стороной поколениями. Трясина коварная, дно неустойчивое. Даже опытные охотники предпочитали более безопасные места. Но именно здесь нашли машину пропавшего офицера. «Катя никогда не поехала бы туда сама», — уверенно заявил Семёнов. «Девочка осторожная была. Каждую кочку на своем участке знала». Значит, кто-то привез автомобиль специально. Кто-то, кто хорошо знал местность и понимал: здесь искать не будут.

Сорокин заказал повторную экспертизу всех найденных в машине предметов. Современные методы анализа позволяли выявить детали, недоступные 15 лет назад. Результаты превзошли ожидания. На рулевом колесе обнаружили частицы кожи неизвестного человека. ДНК-анализ показал принадлежность биоматериала мужчине возрастом от 30 до 40 лет. В базе данных совпадений не нашлось. Но теперь следствие получило конкретную зацепку. Екатерина Белова не была одна в машине в последние часы. Второе открытие оказалось ещё более значимым. В багажнике обнаружили остатки верёвки и металлические скобы. Предметы, которых не должно было быть в служебном автомобиле патрульного офицера. Кто-то использовал машину для перевозки каких-то грузов.

Майор Сергеев, теперь уже подполковник в отставке, внимательно изучил фотографии находок. «Это оборудование для переправы через границу, — сказал он Сорокину. — Контрабандисты часто используют подобные приспособления. Катя могла наткнуться на их операцию». Версия о столкновении с контрабандистами выглядела логично. 90-е годы — время расцвета приграничной преступности. Слабый контроль, коррумпированные чиновники, огромные прибыли от незаконного бизнеса. Честный офицер становился серьёзной помехой.

Сорокин поднял все дела о контрабанде в районе за период с 94 по 98 год. Список подозреваемых насчитывал 37 человек. Большинство получили условные сроки или откупились штрафами. Но трое исчезли без следа примерно в те же времена. Антон Крылов возглавлял список пропавших контрабандистов. Мужчина 34 лет, ранее судимый за незаконное пересечение границы. Последний раз его видели в сентябре 96 года. За месяц до исчезновения Екатерины Беловой. «Крылов был профессионалом, — рассказал оперативник Пётр Дубов, работавший по этому направлению. — Организовал целую сеть переправ и товаров через границу. Очень осторожный и жестокий человек. Мог устранить любого, кто мешал бизнесу».

База данных содержала подробное досье на Антона Крылова. Рост 180 см, вес 80 кг, характерные шрамы на левой руке от ожога. Женат, двое детей. Жена подавала заявление о пропаже мужа в ноябре 96-го. Интересная деталь: Крылов служил в армии механиком-водителем. Прекрасно разбирался в автомобилях всех типов. Мог починить сломанную машину или наоборот, вывести из строя любой транспорт. Навыки, которые пригодились бы в криминальной деятельности.

Сорокин решил найти бывшую жену Крылова. Елена Крылова теперь носила фамилию второго мужа и жила в областном центре. Женщина согласилась на встречу, но говорила неохотно. «Антон ушел и не вернулся. Я не знаю, что с ним случилось». «Ваш муж занимался контрабандой?» — прямо спросил следователь. Елена помолчала долго, потом кивнула. «Деньги приносил хорошие. Но я боялась. Говорила ему: "Брось это дело, найди нормальную работу". Не слушал».

Показания бывшей жены добавили важные детали. Крылов часто отсутствовал дома по несколько дней. Возвращался с пачками денег и дорогими подарками. Рассказывал о деловых партнерах в пограничной зоне. Упоминал проблемы с излишне принципиальными офицерами. «В последние недели перед исчезновением Антон был очень нервным, — вспоминала Елена. — Говорил, что кто-то мешает работе. Планировал решить проблему раз и навсегда». А потом просто не пришел домой.

Временные рамки совпадали идеально. Крылов исчез в конце сентября, Катя — в конце октября. Месяц — достаточный срок для подготовки и планирования преступления. Контрабандист мог выследить маршруты патрулирования и выбрать подходящий момент.

Сорокин запросил данные о местах проживания Крылова. Мужчина снимал квартиру в райцентре, но часто ночевал в лесном домике у озера. Строение принадлежало его дяде, умершему в 1993 году. Идеальное место для укрытия краденого товара. Домик нашли по описаниям местных жителей. Полуразрушенная постройка, в глухом лесу, в 15 километрах от места исчезновения Кати. Территорию не обследовали во время первоначальных поисков — слишком далеко от предполагаемого маршрута.

Эксперт-криминалист Власов лично приехал осматривать строение. Годы запустения не смогли полностью скрыть следы человеческой деятельности. В подвале обнаружили остатки тайника и несколько интересных предметов. Металлическая пуговица от милицейской формы лежала в углу подвала. Экспертиза подтвердила: пуговица с куртки образца 1995 года. Именно такую носила лейтенант Белова.

Но главная находка ждала в глубине тайника. Записная книжка в водонепроницаемой упаковке содержала записи на нескольких языках. Русский, латышский, немецкий — языки приграничной торговли. Имена, даты, суммы денег. Целая бухгалтерия контрабандного бизнеса за несколько лет. Одна запись привлекла особое внимание следователя. «23 октября 1996 года. Проблема решена. Маршрут свободен». Дата точно совпадала с исчезновением Екатерины Беловой. Почерк принадлежал Антону Крылову. Эксперты сравнили с образцами из личного дела. Но где сам Крылов? Мужчина исчез так же бесследно, как и его предполагаемая жертва.

Поиски расширили на соседние области. Проверили больницы, морги, исправительные учреждения. Результат неизменно отрицательный. Прорыв случился совершенно неожиданно. Дальний родственник Крылова обратился в милицию с заявлением о находке костных останков. Мужчина расчищал участок для строительства дачи и наткнулся на человеческий скелет в лесу.

Экспертиза останков заняла несколько недель. Возраст погибшего — от 30 до 40 лет. Рост — около 180 сантиметров. Характерные следы перелома костей левой руки, сросшегося неправильно. Всё совпадало с описанием Антона Крылова. Более точную идентификацию провели по стоматологическим картам. Особенности прикуса и следы лечения зубов полностью соответствовали медицинской карте Крылова. Сомнений не оставалось: контрабандист мертв уже много лет.

Судебно-медицинский эксперт определил причину смерти. Огнестрельное ранение в голову из пистолета калибра 9 мм. Стандартное оружие сотрудников милиции того времени. Крылова убили выстрелом в упор. Картина событий начинала проясняться. Екатерина Белова действительно столкнулась с контрабандистом в ту роковую ночь. Произошла перестрелка, в результате которой погибли оба участника. Но кто тогда спрятал тела и машину? У Крылова были сообщники.

Сорокин вернулся к изучению записной книжки. Имена и клички упоминались регулярно: "Серый", "Волк", "Доктор" — участники преступной группы. Один из них мог довести дело до конца после гибели главаря. Кличка "Серый" встречалась в записях чаще других. Суммы рядом с этим именем достигали десятков тысяч долларов. Явно человек высокого ранга в иерархии группировки. Возможно, заместитель Крылова по контрабандному бизнесу.

Оперативники начали отрабатывать версию о сообщниках. Опросили всех знакомых Крылова, изучили его связи и контакты. Постепенно вырисовывался портрет преступной группы из пяти-шести человек с четким разделением обязанностей. Неожиданную по

Девушка, путешествовавшая одна, пропала в 2011 Году. Спустя 7 лет ее спальный мешок был найден в...

С момента, как 28-летняя София отправилась в одиночный поход по горам Алтая, прошло ровно четыре дня. Семья привыкла к её страсти к путешествиям, к тому, что она ненадолго выпадает из сети. Но на пятый день её мобильный телефон всё ещё молчал. Брат Павел набирал её номер каждые десять минут, слыша в ответ лишь монотонные гудки. Он успокаивал мать, говорил, что София, как и всегда, просто ищет единение с природой и скоро выйдет на связь. Но сам чувствовал, как внутри него растёт холодная тревога.

На шестой день он отчётливо понял — что-то случилось. Он позвонил в полицию. Поисковая операция началась на седьмой день. Спасатели и полицейские прочесали все известные маршруты, но не нашли ни единого следа. Не было сломанных веток, следов ботинок или брошенных вещей. София будто растворилась в воздухе. Следователь осмотрел квартиру девушки, поговорил с её друзьями, но все они в один голос утверждали, что не замечали за ней ничего странного. София не жаловалась, ни с кем не ссорилась и не имела врагов. Дело быстро стало висяком, одним из десятков таких же по всей стране. Поиски свернули, и только Павел продолжал верить, что сестра жива. Всё изменится спустя семь лет.

С тех пор прошло семь долгих лет, которые превратили Павла из юноши в мужчину с поседевшими висками и постоянной усталостью в глазах. Семь лет, в течение которых каждый телефонный звонок заставлял его сердце замирать в надежде, что это София. Семь лет, когда он продолжал верить, что сестра жива. Он не прекращал поиски, хоть и понимал, что шансы ничтожно малы. Он ездил по Алтаю, разговаривал с местными жителями, показывал фотографию Софии всем, кто встречался на его пути. Но никто её не помнил, никто не видел. Он потратил все сбережения, расклеивая листовки с её фотографией, но и это не дало никаких результатов. Горы хранили свою тайну.

Мать Софии, так и не оправившись от потери, замкнулась в себе и перестала выходить из дома. Ежегодно в день исчезновения Софии она зажигала свечу у её фотографии. Для неё София умерла семь лет назад, в тот самый день. Павел не мог с этим смириться. Для него она была жива, пока не найдено тело.

Прошло семь лет. Лето 2018 года выдалось на Алтае необычайно жарким и сухим. Уровень воды в озёрах и реках значительно понизился. Группа рыбаков, забросивших сети в малоизвестное озеро, наткнулась на нечто необычное. Поначалу они подумали, что это просто старый мусор, выброшенный кем-то из проезжавших мимо машин. Но, вытащив предмет на берег, они поняли, что это ярко-синий спальный мешок. Он был тяжёлым, его тащили по дну с большим трудом. Привязанный к двум гирям, он лежал на самом дне. Один из рыбаков, любопытство ради, разрезал ткань и внутри обнаружил нечто, что заставило их отступить в ужасе. Это было тело. Оно так сильно разложилось, что поначалу никто не мог сказать, мужчина это или женщина. О случившемся немедленно сообщили в полицию.

Тело отправили на экспертизу. Эксперты установили, что найденный в спальном мешке человек был мужчиной 35 лет. Идентифицировать его личность сразу не удалось. Следователи обратились к делам без вести пропавших, которые произошли примерно в то же время, что и исчезновение Софии, то есть, 7 лет назад. Имена, возраст, приметы. Было совпадение. Мужчина, которого так долго искали, оказался бывшим спасателем Сергеем Семёновым. Но почему тело Сергея оказалось в спальном мешке Софии? Кто его убил? И самое главное, где всё-таки София? Это был не ответ, а новый, ещё более запутанный клубок вопросов.

За дело о загадочном спальном мешке и теле внутри взялся следователь Алексей. Опытный сыщик, повидавший на своём веку множество странных дел, он сразу понял, что это не просто убийство, а что-то более запутанное. Делу присвоили новый номер, и Алексей погрузился в старые материалы. Он начал с изучения дела об исчезновении Сергея Семёнова, которое также было закрыто за отсутствием улик. Сергей был бывшим спасателем, отлично знал местность, был физически крепок и вынослив. Почему он не смог защитить себя? Почему его тело оказалось в спальном мешке Софии? Эти вопросы не давали покоя.

Из материалов дела Алексей узнал, что незадолго до своего исчезновения Сергей уволился из спасательной службы после несчастного случая. Он повредил руку и спину, срываясь со скалы во время спасательной операции по поиску группы туристов. Он не мог продолжить службу. Это наложило на него глубокий отпечаток. Коллеги описывали его как замкнутого и депрессивного человека.

Но было и кое-что ещё. В старых записях Сергея, сделанных в дневнике, который был найден в его квартире, Алексей обнаружил упоминания о «тайном маршруте» и опасном человеке, с которым он встретился в горах. Сергей не называл имён и не давал точных описаний, но его записи говорили о том, что он был чем-то обеспокоен и находился в опасности. Чтобы получить больше информации о Сергее, следователь Алексей отправился в спасательную службу. Начальник службы, бывший коллега Сергея, рассказал, что в последние месяцы перед исчезновением Сергей вёл себя очень странно. Он часто уходил в горы в одиночку и возвращался оттуда очень напряжённым. Он не рассказывал, что именно делал в горах, и не отвечал на вопросы коллег. Казалось, будто он что-то скрывал. Коллега также рассказал, что однажды он видел, как Сергей что-то прятал в небольшую сумку, а затем быстро выходил из спасательного пункта. Он был очень осторожен и внимателен, постоянно оглядывался, как будто боялся, что его кто-то заметит. Эти новые детали дали Алексею толчок в расследовании. Он понял, что исчезновение Сергея было не случайностью, а частью более сложной и опасной игры.

Он продолжил изучать все зацепки, которые у него были, и надеялся, что сможет разгадать эту загадку. Ему было ясно, что исчезновение Софии и смерть Сергея связаны, и ключ к разгадке лежит где-то в горах, где всё это началось. Изучая старые записи, он обнаружил, что Сергей и София пересекались в одном из горных приютов за неделю до исчезновения. У Софии была найдена записка с координатами, написанная почерком, который эксперты связали с Сергеем. Это был первый реальный след, соединяющий двух пропавших людей. Но что они там делали? И что означают эти координаты? Это предстояло выяснить Алексею. Он чувствовал, что приближается к разгадке.

Следователь Алексей отправился в путь, держа в руках копию записки с координатами, найденной у Софии. Дорога вела его вглубь гор, к небольшому приюту, где, по его предположениям, София и Сергей могли встретиться. Приют представлял собой небольшое деревянное строение, окружённое со всех сторон лесом. Хозяин, пожилой мужчина с густой бородой, встретил Алексея с недоверием. Следователь показал ему фотографии Софии и Сергея, и на лице мужчины сразу отразилось узнавание.

Хозяин приюта, которого звали Егор, подтвердил, что София останавливалась у него на ночь. Она была спокойной, немногословной, но при этом дружелюбной. Она рассказывала, что любит путешествовать и мечтает о том, чтобы пожить в уединении, подальше от городской суеты. Спустя пару дней после её отъезда в приюте появился Сергей. Хозяин сразу понял, что Сергей находится в напряжённом состоянии. Он постоянно оглядывался по сторонам, как будто ожидал, что его кто-то заметит. Он не рассказывал, что именно он делает в горах. Но однажды вечером за ужином он обмолвился о «награде» за одну услугу, которую он должен был оказать. Но какую именно, Егор так и не понял. Он подумал, что Сергей просто хвастается.

Алексей внимательно слушал Егора, понимая, что в каждом его слове может скрываться ключ к разгадке. Он попросил Егора описать всё, что он видел и слышал. Хозяин приюта вспомнил, что София и Сергей не общались напрямую, но часто смотрели друг на друга. София казалась спокойной, а Сергей — напряжённым. Казалось, будто между ними существует какая-то невидимая связь, которую никто не мог понять. Он также вспомнил, что Сергей ушёл из приюта рано утром, оставив записку с координатами на столе. Он сказал, что это координаты тайника, где он должен был забрать награду. Егор подумал, что это шутка, но теперь понял, что это было не так. Алексей понял, что эти слова Егора могут быть правдой. Он вернулся в отделение и начал изучать старые записи Сергея, которые были найдены в его квартире. В одной из записей он обнаружил упоминание о «награде» и тайном маршруте, который должен был привести его к месту, где он сможет получить эту награду. Следователь понял, что Сергей не просто так оказался в горах. Он выполнял чью-то волю, и его исчезновение было напрямую связано с этой наградой. Но что это за награда и кто за ней стоял? Алексей решил вернуться на Алтай, чтобы найти этот тайный маршрут и разгадать эту загадку. Он понимал, что каждая минута на счету, и что ему нужно действовать быстро. Он знал, что где-то в горах спрятана истина, и он должен её найти, прежде чем она исчезнет навсегда.

Следователь Алексей немедленно приступил к расшифровке записки. Он понимал, что каждая минута имеет значение, и что эта записка может стать ключом к разгадке. Он обратился к экспертам, чтобы они помогли ему. Эксперты, внимательно изучив записку, пришли к выводу, что это не просто координаты, а ключ к тайнику. Они также установили, что почерк принадлежит Сергею Семёнову. Расшифровав записку, они обнаружили, что она указывает на небольшую пещеру, расположенную в одном из самых отдалённых и труднодоступных районов гор. Это было место, которое могли знать только местные жители или очень опытные туристы.

Алексей с сопровождаемой командой спасателей отправился на поиски. Дорога была долгой и опасной, но они не останавливались. Пройдя несколько километров по бездорожью, они достигли места, указанного в записке. Это была небольшая пещера, скрытая за густыми зарослями и неприметная с первого взгляда. Войдя внутрь, Алексей увидел, что она почти пуста. Но он не сдавался, он начал осматривать каждый уголок, каждую трещину в скале, надеясь найти что-то, что могло бы привести его к разгадке. И он нашёл. За одной из крупных скал, в самом дальнем углу пещеры, был спрятан пакет. Алексей открыл его и увидел, что внутри находится крупная сумма денег. Это были российские рубли, упакованные в несколько пачек. Алексей сразу понял, что это и была та самая награда, о которой говорил Сергей. Но кто заплатил Сергею и за что? Эти вопросы не давали покоя, он понял, что деньги были ключом к разгадке, но также и к ещё большей опасности.

Следователь Алексей вернулся в отделение и начал анализировать все собранные улики. Он понял, что исчезновение Софии и смерть Сергея Семёнова связаны не с походом, а с этими деньгами. Кто-то нанял Сергея, чтобы тот помог ему спрятать эти деньги, а затем убил его, чтобы не оставлять свидетелей. Но кто это мог быть? И где София? Эти вопросы он должен был выяснить, чтобы разгадать эту тайну. Он не мог понять, почему София оставила записку с координатами, если она сама была частью этой загадки. Он решил, что ему нужно действовать быстро, пока следы не остыли. Он начал искать человека, который мог бы быть причастен к этим деньгам. Он чувствовал, что приближается к разгадке. Но также он чувствовал, что кто-то следит за ним и ждёт, когда он совершит ошибку. Это было опасное расследование, и он должен был быть очень осторожен.

После обнаружения денег, следователь Алексей вернулся в отделение и приступил к кропотливой работе. Он знал, что этот пакет был не просто уликой, а ключом к личности человека, который стоял за всем этим. Он начал заново изучать все материалы дела Софии и Сергея, которые лежали на полках уже семь лет. Алексей перечитывал каждое донесение, каждую запись, каждый протокол допроса. Он искал любую самую незначительную деталь, которая могла бы связать их с деньгами. Его взгляд остановился на старом отчёте о без вести пропавших туристах, который был подан в 2011 году. В отчёте было упомянуто, что на момент исчезновения Софии в том же районе находился ещё один человек. Это был мужчина средних лет, который приехал из Москвы и снял небольшой домик у подножия гор. Он представился как Максим и сказал, что приехал, чтобы насладиться тишиной и природой. Этот отчёт был тогда расценен как не имеющий отношение к делу Софии, так как мужчина не был туристом и по лесу не уходил в глубокие походы. Но сейчас, в свете новых данных, Алексей понял, что это могло быть ложным следом, созданным специально, чтобы отвести от него подозрения.

Алексей почувствовал, как сердце у него сжалось. Он был уверен, что это тот самый опасный человек, о котором писал Сергей в своём дневнике. Следователь начал проверять все данные о Максиме, которые были указаны в старом отчёте. Он узнал, что Максим был успешным бизнесменом, который владел несколькими компаниями в Москве. Он был женат, у него было двое детей. Он вёл образ жизни, который совершенно не соответствовал образу человека, который мог бы быть причастным к такому делу. Но Алексей не сдавался. Он начал изучать все финансовые операции Максима. И вскоре он обнаружил кое-что странное. За несколько дней до исчезновения Софии и Сергея, со счёта одной из компаний Максима было списано 3 миллиона рублей. Эта сумма была списана наличными, что было крайне необычно для его бизнеса. Алексей понял, что это и была та самая награда, о которой говорил Сергей.

Следователь связался с коллегами в Москве и попросил их проверить Максима. Они подтвердили, что он был успешным бизнесменом, но при этом у него были проблемы с долгами. Его бизнес находился на грани краха. Алексей понял, что Максим был в отчаянном положении. И что он мог пойти на что угодно, чтобы спасти свой бизнес. Алексей почувствовал, что он находится на верном пути. Он понимал, что Максим мог быть не только заказчиком, но и убийцей. Он решил, что ему нужно действовать быстро и осторожно, чтобы не спугнуть его. Он начал готовиться к встрече с Максимом, понимая, что это будет самая опасная встреча в его жизни.

На следующий день он выехал в Москву. Он знал, что Максим живёт в элитном посёлке и что у него есть охрана. Он понимал, что ему нужно действовать хитро, чтобы получить от Максима признание. Он решил, что ему нужно использовать психологические уловки, чтобы заставить его раскрыться. Алексей чувствовал, что он находится на верном пути. Но в то же время он понимал, что эта дорога очень опасная и что он может не вернуться. Он был готов к этому. Он знал, что если он не раскроет это дело, то ещё один человек останется без наказания. И он не мог этого допустить.

Алексей прибыл в Москву, понимая, что теперь его противник – это не затерянные в горах следы, а человек с властью и связями. Он не стал сразу идти в лобовую атаку. Сначала он провёл несколько дней, изучая Максима. Он наблюдал за его жизнью, за его распорядком, за людьми, которые его окружали. Максим жил в элитном коттеджном посёлке, окружённом высоким забором и оснащённым видеонаблюдением. Его дом был похож на крепость, в которой он прятался от своих врагов. Его окружали телохранители и водители. И он никогда не выходил из дома один.

Алексей понял, что ем

В 2013-м пропала Катя, дочь бизнесмена,а спустя 2 года её рюкзак в лесу раскрыл причину исчезновения

Она была дочерью одного из богатейших людей России. Она исчезла, просто выйдя на прогулку в лес. Два года её искали по всему миру, но её рюкзак всё это время лежал в лесу и хранил страшную тайну.

2013 год, Москва. Эпоха, когда казалось, что деньги могут всё. В самом сердце этой эпохи находилась Рублёвка — заповедник для сверхбогатых. Это было не просто место на карте, это был символ новой России, с её нефтяными деньгами, с её новыми хозяевами жизни. Мир за трёхметровыми заборами, по которым ездили бронированные «Мерседесы», а тишину охраняли целые армии частной охраны.

Именно здесь, в одном из самых роскошных и охраняемых дачных посёлков, в огромном, похожем на замок, особняке, жила Анна. Шестнадцатилетняя дочь одного из тех самых новых русских богачей, IT-магната, сделавшего своё состояние на интернет-технологиях. У Анны было всё, о чём могла мечтать любая девушка. Дорогая одежда, лучшие школы, путешествия по всему миру. Но она была глубоко несчастна. Её жизнь была золотой клеткой.

Каждый её шаг был распланирован на годы вперёд. Престижная частная школа, потом Оксфорд или Кембридж, потом выгодный брак с сыном такого же, как её отец, олигарха. В этом мире дети были не просто детьми — они были активами, инвестициями в будущее своих династий. Анна задыхалась в этой позолоченной пустоте. Она была интровертом в мире экстравертов, мечтателем в мире прагматиков. И у неё было только одно, тайное убежище. Одно место, где она могла быть собой. Огромный, старый, почти сказочный лес, который начинался прямо за высоким забором их участка. Она уходила туда гулять, брала с собой рюкзак, плеер со старой рок-музыкой и могла бродить там часами, вдали от контроля родителей и охраны.

В тот роковой летний уикенд 2013 года в их доме снова разразился скандал. Отец и мать в очередной раз говорили ей о необходимости готовиться к поступлению в Англию, о её блестящем будущем. Она в своём юношеском максимализме кричала им в ответ: «Я не хочу в ваш Оксфорд! Я хочу быть... нормальной! Я не хочу быть вашим бизнес-проектом!»

Ссора, как всегда, закончилась ничем. Хлопнув дверью, Анна сделала то, что делала всегда. Она надела свои старые джинсы, сунула в уши наушники, схватила свой любимый небольшой рюкзак и ушла. Ушла в своё единственное убежище — в лес.

Родители не волновались. Они привыкли к её побегам. Они были уверены, что через пару часов она, остыв, вернётся. Они сели ужинать. Прошёл час, другой. Начало темнеть. Анны всё не было. Лёгкое раздражение начало сменяться тревогой. Мать Виктория начала звонить на её мобильный. Телефон был выключен. Она обзвонила всех её подруг. Никто её не видел. Когда на Рублёвку опустилась ночь, в их огромном пустом доме началась настоящая паника. Отец, могущественный CEO, человек, который одним звонком мог решать судьбы компаний, вдруг почувствовал себя абсолютно беспомощным. Его деньги, его связи, его власть — всё это было бессильно перед лицом молчаливого тёмного леса, который, казалось, просто поглотил его дочь.

Он позвонил начальнику своей службы безопасности. Тот немедленно поднял на ноги всю охрану посёлка. Десятки крепких мужчин с фонарями и собаками начали прочёсывать лес безрезультатно. В полночь, когда стало ясно, что это не просто подростковый каприз, они позвонили в полицию. В роскошный охраняемый посёлок на Рублёвке приехал обычный полицейский УАЗик. Началось официальное расследование, которое в ближайшие дни станет главной новостью всех телеканалов страны.

Все были уверены, что это история про деньги: похищение с целью выкупа, месть конкурентов. Или, в крайнем случае, побег избалованной девочки. Никто — ни её всемогущий отец, ни неопытные следователи — и представить себе не мог, что разгадка этой тайны была совсем в другом. Не в мире больших денег и корпоративных войн, а в секретах, которые хранил старый подмосковный лес. И в маленьком потёртом рюкзаке, который два года будет лежать под покровом листьев, ожидая, пока его найдут случайные грибники.

На следующее утро после исчезновения Анны роскошная, сонная тишина элитного посёлка на Рублёвке была взорвана рёвом сирен и лаем собак. Начались поиски. И масштаб этих поисков был беспрецедентным. Отец Анны, IT-магнат, задействовал все свои ресурсы и связи, чтобы найти дочь. К их особняку съехались все: полиция, спасатели МЧС. А самое главное, волонтёры. Десятки, а затем и сотни людей в ярких, узнаваемых жилетах поисково-спасательного отряда «Лиза Алерт».

Эта организация, ставшая для России настоящим символом гражданской солидарности, была и остаётся последней надеждой для тысяч семей, потерявших своих близких. Обычные люди — менеджеры, врачи, студенты, бросив свои дела, приезжали со всей Москвы и Подмосковья, чтобы помочь. Они были готовы методично, шаг за шагом, прочёсывать этот огромный подмосковный лес.

Но с первых же часов расследование пошло по странному, неправильному пути. Отец Анны, человек властный и привыкший всё контролировать, был абсолютно уверен, что его дочь не могла просто заблудиться в лесу. Он был убеждён: это похищение. Месть его бизнес-конкурентов. Он видел мир через призму своей собственной жёсткой корпоративной войны. И он, используя своё влияние, фактически возглавил расследование. Он развернул свой собственный оперативный штаб, привлёк свою службу безопасности, бывших сотрудников спецслужб. И он заставил официальное следствие работать по его версии.

Вместо того чтобы сосредоточить все силы на прочёсывании леса, где каждая минута была на счету, основные ресурсы полиции были брошены в другую сторону. Они начали проверять аэропорты и вокзалы. Они начали поднимать данные о всех бизнес-конкурентах отца. Они начали отрабатывать версию о похищении, у которой не было ни единого даже косвенного подтверждения. Не было ни звонка с требованием выкупа, ни свидетелей, видевших подозрительную машину. Ничего.

А в это время волонтёры из «Лизы Алерт» и спасатели МЧС делали своё дело. Они разбивали лес на квадраты и методично цепью прочёсывали его. Они кричали: «Анна! Ау!» Но в ответ им была лишь тишина. Лес, который начинался сразу за забором её золотой дачи, был огромным, густым, местами непроходимым. Они работали несколько суток почти без сна. Они находили следы животных, старые кострища грибников, но никаких, даже самых малейших, зацепок, которые могли бы указать на то, куда пошла девушка. Ни сломанной ветки, ни следа от ботинка, ни обрывка одежды.

Через несколько дней активная фаза поисков в лесу была свёрнута. Версия отца о похищении стала главной и единственной. Он нанял частных детективов, которые начали искать его дочь по всему миру. Он потратил миллионы долларов, проверяя информацию о том, что её видели то в Дубае, то в Таиланде. А официальное дело медленно умирало. За отсутствием улик и новых данных оно превратилось в «висяк». У следствия осталось лишь две официальные, но одинаково бездоказательные версии. Первая, на которой настаивал отец, — похищение. Вторая, в которую тихо верили сами следователи, — побег. Обычная история о богатой, несчастной девочке, которая, устав от контроля родителей, просто сбежала, чтобы начать новую, свободную жизнь.

Так прошло два года. Отец продолжал свои безнадёжные всемирные поиски. Мать, Виктория, молча страдала, интуитивно чувствуя, что муж ищет не там, что ответ гораздо ближе и проще. Но её никто не слушал. История о пропавшей дочери олигарха постепенно сошла с первых полос газет, став частью светской хроники. Никто и представить себе не мог, что всё это время, пока частные самолёты летали по всему миру, а детективы проверяли счета в швейцарских банках, ответ на главный вопрос лежал совсем рядом, в нескольких километрах от их роскошной дачи, в простом потёртом рюкзаке, который медленно врастал в землю под покровом опавших листьев.

Он ждал. Ждал, пока на него совершенно случайно наткнутся простые, не имеющие никакого отношения к этому миру грибники.

Прошло два года. Осень 2015 года. История о пропавшей дочери олигарха Анны Михайловой давно сошла с первых полос газет. Громкое скандальное дело превратилось в «висяк». Отец, так и не получив требования о выкупе, продолжал тратить миллионы на безнадёжные поиски частных детективов по всему миру. А подмосковный лес, хранивший главную тайну, молчал. Но иногда у леса есть свои, особые способы разговаривать с людьми. И один из таких способов — это грибы.

Тихая охота, сбор грибов — это не просто хобби для миллионов россиян. Это национальная страсть, почти религия. Это способ сбежать от городской суеты, побыть наедине с природой и, если повезёт, вернуться домой с полной корзиной белых грибов или подосиновиков. В один из тёплых сентябрьских дней обычная семья из подмосковного Одинцова — муж, жена и их десятилетний сын — отправилась на такую тихую охоту. Они заехали в лес гораздо дальше, чем обычные грибники, в места, где, по слухам, можно было найти самые лучшие грибные поляны.

Они бродили по лесу несколько часов. И вот их сын, убежавший вперёд, закричал: «Мам, пап, идите сюда! Я что-то нашёл!»

Родители подошли. В небольшом сыром овраге, под толстым слоем прошлогодней, слежавшейся листвы, торчал угол чего-то, сделанного из ткани. Отец разгрёб листву — это был рюкзак, маленький, когда-то модный, городской рюкзак. За два года, проведённых в лесу, под снегом и дождём, он выцвел, покрылся плесенью и почти сросся с лесной подстилкой. Было очевидно, что он пролежал здесь очень долго.

Движимые простым человеческим любопытством, они вскрыли его. Молния проржавела и не поддавалась, пришлось разрезать ткань ножом. Большинство содержимого превратилось в труху, но кое-что, то, что лежало в самом центре, в специальных карманах, уцелело.

Первое, что они достали, была тетрадь. Обычная школьная тетрадь, превратившаяся от влаги в слипшийся, волнистый кусок бумаги. Но это был не учебник. На обложке девичьим почерком было выведено одно слово — дневник.

Затем они нащупали что-то твёрдое — смартфон. Одна из первых моделей айфона, в красивом девичьем чехле. Экран был разбит, корпус поцарапан, было ясно, что он давно и безнадёжно мёртв.

И, наконец, на самом дне они нащупали что-то тяжёлое, завёрнутое в старый платок. Они развернули его и в недоумении уставились на свою находку. Это был старый, тяжёлый, советский геологический молоток. С одной стороны — боёк, с другой — острая кирка. Инструмент, которым пользуются геологи, чтобы откалывать образцы породы.

Семья Горбуновых смотрела на эти три предмета, и их охватило жуткое, неприятное чувство. Дневник девочки-подростка. Её разбитый телефон. И тяжёлый, совершенно неуместный здесь, геологический молоток. Они поняли, что наткнулись не просто на потерянную вещь. Они наткнулись на следы какой-то трагедии.

Они вспомнили. Вспомнили ту громкую историю, которая случилась два года назад. Об исчезновении той самой богатой девочки с Рублёвки, которая ушла гулять в лес. Они аккуратно сложили все свои находки обратно в истлевший рюкзак. Их тихая охота была окончена. Они поняли, что их гражданский долг — немедленно отвезти эту страшную находку в полицию.

В тот же вечер в местном отделении полиции на стол дежурного легли три предмета — разбухший от влаги дневник, мёртвый смартфон и старый геологический молоток. Дело Анны Михайловой, которое два года считалось безнадёжным «висяком», снова было открыто. Глобальные поиски похищенной наследницы, на которые были потрачены миллионы, оказались пустышкой, а первая, настоящая материальная улика была найдена простой семьёй грибников. И эта улика указывала не на международный заговор. Она указывала на гораздо более странную и тёмную тайну, которую хранил подмосковный лес, всего в нескольких километрах от высоких заборов «Золотой дачи».

Находка грибников всколыхнула тихое болото двухлетнего «висяка». Рюкзак, дневник и смартфон, пусть и разбитый, были немедленно переданы из районного отделения в областное управление Следственного комитета. Дело об исчезновении Анны Михайловой было официально возобновлено. И вести его поручили тому же следователю, который начинал его в 2013 году — Ивану.

Для Ивана это было делом чести. Он помнил то расследование. Помнил, как его с самого начала сбили с толку. Как властный отец девочки, со своей версией о похищении конкурентами, заставил их потратить драгоценные первые дни на отработку ложного следа. Иван всегда в глубине души чувствовал, что разгадка была проще и ближе. И вот теперь, два года спустя, у него появился шанс доказать это.

Он сидел в своём кабинете. Перед ним на столе лежали три главных улики: старый геологический молоток, мёртвый айфон, который уже отдали на экспертизу в надежде восстановить данные, и, главное, дневник. Эксперты-криминалисты аккуратно, страница за страницей, разделили и высушили слипшиеся листы. И теперь Иван мог его прочитать. Он открыл первую страницу. И голос Анны, который молчал два года, заговорил с ним. Это был не голос счастливой принцессы с Рублёвки. Это был голос одинокой, глубоко несчастной девочки-подростка.

Первые же страницы дневника полностью разрушали тот глянцевый идеальный образ, который рисовали её родители и пресса. «Снова был приём», — писала она за несколько месяцев до своего исчезновения. — «Десятки людей в дорогих костюмах, которые улыбаются тебе в лицо, а за спиной обсуждают, сколько карат в твоих серёжках и в какой университет тебя пристроят родители». — «Я ненавижу этот мир, он фальшивый, как и всё в нём».

Иван читал, и перед ним вставала картина золотой клетки. Анна писала о постоянном давлении, о том, как её жизнь распланирована на десять лет вперёд, о дорогих репетиторах, которых она ненавидела, и о бесконечных ссорах с родителями. «Сегодня снова говорили про Оксфорд», — гласила одна из записей. — «Отец кричал, что я не ценю то, что он мне даёт, что он тратит на моё образование целое состояние, а я капризничаю». А мама плакала и говорила, что я их позорю. «Господи, они не понимают. Они думают, что Оксфорд и деньги — это счастье. А я просто хочу… просто хочу ходить в кедах, есть мороженое в парке и не бояться, что тебя сфотографируют папарацци. Я просто хочу быть нормальной».

Строчка за строчкой, страница за страницей вырисовывался портрет девушки, которая отчаянно искала выход из своей золотой тюрьмы. И она нашла его в том самом лесу, который её в итоге и поглотил. «Снова ходила сегодня в лес», — писала она, — «подальше от дома, туда, где кончается территория нашего элитного посёлка и начинается настоящий дикий лес. Там… там так спокойно, никого, только деревья и тишина. Настоящая. И ещё… кое-что… мой маленький секрет».

Эта запись заставила Ивана напрячься. «Секрет». Он перелистнул страницу.

«Они думают, что я просто гуляю, слушаю музыку, а я… я нашла друга, настоящего, единственного, кто меня понимает. Он не из их мира, он из другого, из настоящего».

Иван читал, и его сердце забилось быстрее. Друг. Тайный друг, о котором не знали даже родители. «Может быть, это и есть ключ, может, она сбежала с ним».

Он дочитал последнюю запись на странице. «Он говорит, что лес — это живая книга, что нужн

Кричали врачи: Не может быть! во время родов 56‑летней женщины. А увидев, кого она родила, онемели

«Ой, Господи, что со мной!» — воскликнула Мария Викторовна и, еле разогнувшись после посадки рассады на огороде, ойкнула ещё раз. Взвыла от боли внизу живота 56-летняя женщина и, скорчившись, присела между грядок. Слегка отдышавшись от очередного приступа, женщина в ужасе думала: «Ведь раньше этого никогда не было. Всё, я умираю, а так хочется ещё пожить. Очень хочется внуков понянчить, на огороде повозиться и пожить в своё удовольствие».

Только под вечер Мария добралась до дома. Сил хватило лишь на то, чтобы приготовить ужин для мужа Виктора. Он был хороший человек, но чересчур любил порядок во всём, и если что-то выбивалось из графика, настроение Виктора моментально менялось.

«В холодильнике суп!» — чуть слышно сказала женщина, опустилась на диван и разревелась. Виктор, испугавшись, прибежал к жене, взял за руку. «Маша, что с тобой? Потеряла чего?»

«Умираю я, Виктор, как пить дать, умираю!»
«Чего?» — удивился Виктор, округлив глаза. — «С чего ты это взяла?»
«Приступы сильной боли в животе и спине замучили, еле ноги волоку. Наверное, это смертельное неизлечимое заболевание», — заикаясь и глотая слёзы, лепетала Мария.

«Да ну, Маша, не может быть!» — нисколько не удивился Виктор. — «Помнишь, у нашей соседки Татьяны рак обнаружили? Так она исхудала донельзя, кожа да кости остались. А тебя вон разносит, как реку в половодье. Какая же ты смертельно больная!»

«И правда?» — подумала Мария. — «Прав муж. Меня в последние месяцы действительно разносит, как на дрожжах. Не знаю из-за чего, но я же не девочка с осиной талией. Мне 56 лет стукнуло, наверное, с возрастом и разносит».

Немного успокоилась Мария, да и приступы вроде прекратились.
«А вот к фельдшеру нашей, Ирочке, сходить надо. Пусть посмотрит тебя. Анализы назначит. Чего гадать-то?» — добавил рассудительный Виктор.

«Спасибо, Виктор, за совет, так и сделаю».

Мария сдержала своё обещание и на следующий день отправилась в местный медпункт. Фельдшер Ирина, или просто Ира, как её называли в деревне, была женщиной доброй и отзывчивой. Вот и Марию приветствовала как родного человека.

«Мария Викторовна, здравствуйте! Давно вас не было. Проходите, будьте как дома и рассказывайте, что у вас приключилось», — с солнечной улыбкой сказала Ира. Ей нравились местные жители. Простые, бесхитростные. Когда Мария поделилась своей тревогой, фельдшер нашла хорошие слова, чтобы приободрить расстроенную женщину.

«Мария Викторовна, давайте не будем делать поспешных выводов. Я вам анализы назначу, сдадите, получим результаты и поговорим предметно. Если понадобится, я вам назначу лечение. Договорились?»

«Да, Ирочка. Светлый ты наш человечек. Спасибо тебе от всей души», — поблагодарила женщина.

«Пока не за что, Мария Викторовна. Будьте здоровы».

То субботнее утро Мария не забудет никогда. Она, как всегда, прибиралась по дому и хотела пойти на огород, когда раздался телефонный звонок. «Мария Викторовна, это Ирина, фельдшер. Ваши анализы готовы. Можете подойти».

«Конечно, Ирочка. Сейчас буду». С готовностью согласилась Мария.

Неожиданно в воздухе повисла тревожная пауза, словно Ирина хотела что-то сказать, но не решалась. У Марии кошки заскребли на душе, интуиция подсказывала ей: что-то не так, да и говорила фельдшер с плохо прикрытым волнением.

«Что со мной, Ирочка?» — спросила женщина, едва переступив порог медицинского кабинета. — «Я умираю?»

«Нет, Мария Викторовна, что вы? Нет, вы...» — замялась Ира, а потом на одном дыхании выпалила: «Вы беременна?»

Услышав эти слова, Мария как села на стул, так и застыла на месте, словно восковая фигура. И только через несколько секунд до неё дошёл смысл слов Ирины. Женщина побледнела, её глаза округлились от ужаса.

«Неправда это!» — истошно закричала она. — «Вы с кем-то перепутали, ну точно так оно и есть! Не могу я в 56 лет забеременеть, быть того не может! Это же ерунда какая-то!»

«Нет, Мария Викторовна, нет никакой ошибки, это ваши анализы. Да, у вас большой возраст, очень редко удаётся забеременеть в такие годы. Случай исключительный, один на миллион, и он ваш. Нужно успокоиться, не поддаваться панике».

У женщины похолодело внутри. Обиженная на весь мир, она воскликнула: «Успокоиться? Да вы что? Не нужна мне беременность, ни за что не нужна. Если я беременна, то немедленно делайте аборт. Не буду я рожать больше».

Ирине сложно было выдержать напор Марии Викторовны, но она нашла в себе силы ответить. «Аборт делать поздно, у вас почти 4 месяца беременности. И это ещё не всё, плод не один, а два».

После этих слов Мария Викторовна обмякла на стуле, её руки повисли, как плети. Она смотрела бесцельным взглядом в одну точку. Ирина, испугавшись, подскочила к женщине, предложила воды. «Ничего, будем наблюдать беременность, всё будет хорошо».

Как могла, успокаивала Ира, хотя сама была взволнована до предела. Такое впервые в её практике.

«Я чем-нибудь могу ещё вам помочь?» — спросила Ирина, когда Мария Викторовна мало-мальски пришла в себя.

«Нет», — отрешённо ответила та, вышла из медпункта и побрела домой, не зная, как жить дальше с этим несчастьем, которое на неё свалилось.

Ира молча смотрела ей вслед и думала о своём. Для неё беременность точно не стала бы горем, наоборот, счастьем. С Игорем они несколько лет тщетно пытались обзавестись ребёнком, куча бесполезных попыток забеременеть ни к чему не привели, и в конце концов они расстались, так и не сумев наладить семейную жизнь. Потом стало ещё хуже. Иру ждали настоящие испытания на прочность от коллег по работе в детской больнице. Они постоянно подтрунивали над ней: «Сапожник без сапог». Ирина не выдержала, всё бросила и уехала в деревенскую глушь. По крайней мере, здесь про неё никто не знает.

Сегодня, узнав о беременности Марии Викторовны, Ирина была сама не своя, словно кто-то вновь вытащил из неё эту историю про ребёнка и вскрыл на сердце старую рану.

Мария Викторовна совершенно по-другому восприняла свою беременность, не иначе как кару Божью, наказание за совершённые грехи. Только вот за какие? Всегда с мужем Виктором жили по правде и совести в родной с детства деревне. Родили дочку Алину, красавицу и умницу. Вот только характер у неё не из простых. Уехала в город искать карьеры и личной жизни, да так и не получила ни того, ни другого. Работала официанткой в кафе за маленькую зарплату, с личным тоже не заладилось. Выскочила замуж за молодого юнца, а он взял да и бросил её через полгода.

Несмотря на все несчастья, в деревню возвращаться Алина нипочём не хотела. Но зато с удовольствием принимала материальную поддержку от родителей. Мария никогда не роптала на судьбу, что есть, то есть, но сейчас не выдержала, сорвалась. Она медленно брела по сельским улицам, переваливаясь сбоку-набок, как утка. У неё даже походка изменилась. Вся жизнь яркой лентой пронеслась перед глазами, лишь только приветствия сельчан возвращали её в действительность.

«Доброго здоровьица, Мария!» — раздавалось со всех сторон. Женщина представила на миг, что очень скоро этот деревенский люд будет надсмехаться над ней и говорить совершенно другие вещи: мол, «под старость лет совсем с ума сошла, как не стыдно заделывать ребёнка в таком возрасте, срам да и только». От этих мыслей у Марии побежал мороз по коже. Не стерпит она издевательств и насмешек, умом Мария чётко это осознавала. Да и у Виктора тяжёлый характер, не примет он такой удар судьбы.

До дома оставалось совсем чуть-чуть, лишь мост над небольшой речкой пройти, и всё. Мгновенно Марии пришла в голову шальная мысль. А что, если прыгнуть в речку с моста да избавиться от всех проблем сразу, что как цепи повисли на ней? Ну а что, жизнь большую часть прожила и будет. Бог меня простит, Он всех прощает. Мария и сама не помнит тот миг, когда с трудом, но перелезла через ограждение, глянула вниз на мутную воду. Страшно, но прыгнуть… Оставалось несколько секунд до того, когда она поставит последнюю точку. Вдруг воздух разорвал пронзительный крик.

Это был муж Виктор, который по счастливой случайности оказался рядом в нужное время и в нужном месте, увидел и спас Марию от опрометчивого шага.

Виктор весь внутренне сжался от страха, когда жена, заливаясь слезами, рассказала про свою беременность. «Да не о такой старости я мечтал, а спокойной и тихой. Детские пелёнки и плач по ночам совсем не входили в планы», — с горечью подумал он. Но всё же это лучше, чем потерять Марию. Только сейчас скупой на чувства Виктор понял, как дорога ему жена.

Новость о беременности была настолько ошеломительной, что Мария и Виктор не решились пока сказать об этом дочери Алине. Нужно самим привыкнуть к мысли, что у них будут младенцы. И это вскоре случилось. «Раз Господь посылает нам детей, значит это угодно Богу», — одновременно решили Виктор и Мария. Они приходили под своды местной церквушки и молились всем святым, научились радоваться каждому дню приближающейся встречи с малышами. Беременность Марии протекала тяжело. Отекали ноги, замучили токсикоз и головные боли. Но, как показывали анализы и процедуры УЗИ, с малышами было всё хорошо. Для Марии это было главное, и она стойко переносила все тяготы и невзгоды.

Ничто не предвещало беды, но она коварно подстерегала их в лице самого близкого человека — дочери Алины. Они так и не решились обо всём ей рассказать. Кто же знал, что эта нерешительность сыграет с Марией и Виктором злую шутку? Сегодняшний воскресный день — особенный. Беременность перешагнула отметку в 7 месяцев. Именно в этот день позвонила Алина. «Мам, я сегодня приеду, можно?» — ласковым голосом защебетала она.

Алина редко наведывалась в деревню к родителям, не больше двух раз в год. В основном общение Алины с родственниками ограничивалось редкими телефонными разговорами. «Да, конечно, дочка», — ответила Мария. От волнения у неё задрожал голос и затряслись руки. Живот тут же дал о себе знать. Заходил волнами от толчков ножек младенцев, видимо, переживания матери передались малышам.

Мария и Виктор с замиранием сердца ждали вечера, когда приедет Алина. Они сожалели, что вовремя не сказали дочери о беременности Марии. Знали, что Алина девушка непростая, и готовились к любой её реакции. Но то, что услышали от родного ребёнка, превзошло все их ожидания.

«Привет, пап! Я ненадолго. Помощь ваша нужна!» — небрежно чмокнула в щёку отца Алина.

Через несколько секунд лицо девушки мертвецки побледнело, а нижняя губа затряслась от негодования. «Это что ещё такое?» — воскликнула Алина, глядя на мать. — «Ты что? Ты же старая для этого! Совсем с ума сошла!»

«Не смей так с матерью разговаривать!» — заступился за Марию Виктор.
«И ты туда же!» — буркнула на отца девушка. — «Пора о пенсии подумать, о вечном, а не детей заводить вздумали! Мне свою жизнь нужно устраивать!» — возмущалась девушка. — «А если рожать надумали, то не рассчитывайте на меня!»

У Марии стыла кровь в жилах от таких речей. Чувство обиды и горечи завладело ею. «Неужели я так плохо воспитала свою дочь, что достойна только такого отношения к себе?» — думала женщина, но не находила ответа. На глаза навернулись слёзы. Она проглотила грубые речи дочери, как горькую пилюлю, пыталась взять себя в руки, успокоиться, но ничего не получилось.

Внезапно Мария почувствовала подкатывающий к горлу приступ тошноты, а через секунду невыносимая боль в области живота обожгла тело. Женщина истошно закричала, оперлась рукой о стену и медленно сползла на пол. Виктор подбежал к ней, схватил за руку.

«Маша, что с тобой?»
«Виктор, плохо мне, вызывай скорую!»
«Но ведь ещё не наступил срок!» — растерянно пробормотал мужчина.
«Вызывай!» — взмолилась Мария и снова зашлась в новом крике.

Она побледнела, а её лицо исказилось от сильнейшей боли, которую нет сил терпеть. Тут же Мария закатила глаза и безжизненно обмякла на руке Виктора. Он испугался так, что не смог сдержать слёз, трясущимися руками набрал номер скорой помощи.

«Потерпи немного. Сейчас приедет скорая. Поедем в роддом».

К приезду скорой Мария пребывала в полуобморочном состоянии, прерываемом только сильнейшими болевыми приступами. В городской роддом они приехали почти через час. На кушетке, перед большими широкими дверьми в операционный зал, Мария, теряя сознание, только смогла прошептать мужу: «Береги детей, не бросай их».

«А ты?» — со слезами на глазах спросил мужчина.
«Меня, наверное, больше не будет», — с трудом сказала Мария, чувствуя, что последние силы покидают её.

Время, проведённое в приёмном отделении роддома, показалось Виктору вечностью, хотя прошло всего лишь несколько минут. А страх и волнение овладели им. Даже он, человек далёкий от медицины, понимал, что дети появятся на свет семимесячными, недоношенными, а это значит, что могут быть большие проблемы со здоровьем. Сама Мария перед родами чувствовала себя ужасно, боялась, что всё закончится плачевно. Её последние слова и переживания сегодняшнего дня дали о себе знать.

Он еле держался на ногах, а когда присел, запрокинул голову и задремал. Проснулся от прикосновения чьей-то руки на плече. «Мужчина, вам здесь нельзя находиться», — сказала медсестра средних лет с добродушным лицом.

«Но у меня жена сейчас рожает, роды тяжёлые», — встрепенувшись, сказал Виктор.

«Здесь все рожают, это же роддом. Когда роды закончатся и родятся дети, мы вам обязательно позвоним», — пообещала медсестра. На самом деле она, конечно, знала о пожилой роженице. Да и не только она, весь роддом гудел от этой новости. Не часто здесь рожают без пяти минут пенсионерки. Конечно, в таком возрасте рожать небезопасно и неизвестно, какие ещё дети родятся. Медсестра не стала расстраивать и без того страшно переживающего мужчину, сделала вид, будто это обычные роды и просто нужно соблюдать установленное в роддоме правило.

«Да, конечно», — нехотя согласился Виктор и, понуро опустив голову, поплёлся к двери. Несмотря на усталость, мужчина не хотел уходить. Находясь здесь, он был ближе к жене и первым узнает новости. А дома что? Одинокие голые стены и воспоминания, от которых хоть волком вой.

Да и хотелось Виктору поговорить с дочерью Алиной. Когда Виктор увидел её, то возмутился до глубины души. Девушка, как ни в чём не бывало, весело смеялась и щебетала по телефону, договариваясь о встрече с подругой. Какое бессердечие и жестокость по отношению к матери. «Проглядели мы её с Марией, упустили момент, когда из хорошей девочки она превратилась в чудовище», — ещё больше расстраивался Виктор. Он прошёл мимо дочери, разговаривать с ней сейчас просто не мог. Опустился на кровать, не в силах больше держаться на ногах.

Заснуть тоже не получилось. Мария стояла перед его глазами так ясно и чётко, как будто находилась в этот миг с ним в комнате. Виктор и не думал даже, что так любит жену. Бесконечно любит. Правда, очень редко говорил об этом Маше. Вернее, вообще не говорил. Разве только что в день свадьбы. Просто Мария всегда была рядом. И Виктор жил за ней, как за каменной стеной, не замечал её красоты, доброты, великодушия. А сейчас, когда Маши внезапно не стало рядом с ним, грудь сдавило нестерпимо щемящее чувство одиночества, безысходности и ненужности никому

10 детей сели в школьный автобус и исчезли. Через 11 лет земля выдала свою страшную тайну

Утро 15 октября 2013 года в Зареченске началось как тысячи других. Артем Сергеевич Морозов затянул ремень рабочих брюк на талии и проверил зеркала старенького «пазика». Двадцать лет он возил детей по этому маршруту, ни одной аварии, ни одной царапины на его послужном списке.

Ольга Петровна Ковалева поправила очки и ещё раз пересчитала список. Десять фамилий шестиклассников, которые должны были поехать на экскурсию в Краеведческий музей. Обычная поездка на 40 километров по знакомой дороге. Что могло пойти не так?

Семён Романов забыл дома сменную обувь и вернулся за ней. Его отец, Дмитрий, стоял на пороге с чашкой кофе и улыбался. «Голова садовая», — подшучивал он над сыном. «В музее же не разуешься». Это были последние слова, которые Дмитрий сказал своему ребёнку.

В 13:20 автобус отъехал от школы. Ольга Петровна сидела на переднем сиденье и проверяла маршрутный лист. Дети шумели, смеялись, строили планы на экскурсию. Настя Ефимова показывала подругам новый телефон, подарок на день рождения. Кирилл Сидоров пытался решить задачу по математике, которую забыл сделать дома. Артем Сергеевич включил радио. Звучала старая песня Газманова. Он негромко подпевал и постукивал пальцами по рулю в такт музыке. За окнами мелькали жёлтые берёзы, осень окрашивала Подмосковье в золотистые тона.

В 14:30 автобус проехал через центр Зареченска. Это зафиксировали две камеры видеонаблюдения. На записи видно, как Артем Сергеевич поднимает руку в приветствии знакомому прохожему. Дети заняты своими делами. Всё выглядит абсолютно обычно.

Больше их никто не видел.

В 16:00 директор Краеведческого музея Марина Степановна позвонила в школу. «Мы вас ждём, — сказала она секретарю. — Экскурсия назначена на четыре, а группы всё нет». Секретарь удивилась: «Выехали больше двух часов назад, должны были давно приехать».

К семи вечера в Зареченске не осталось ни одной спокойной семьи. Родители собрались у школы. Кто-то плакал, кто-то кричал на директора, кто-то названивал в полицию. Дмитрий Романов не кричал. Он молча стоял у окна и смотрел на дорогу, будто автобус мог появиться в любую секунду.

Участковый Павел Волков прибыл к восьми. Полноватый мужчина в мятой форме выслушал объяснение и развёл руками. «Может, где-то сломались», — предположил он. «Или решили переночевать в музее». Родители смотрели на него как на идиота.

К полуночи стало ясно: автобус исчез.

На следующее утро в Зареченск прибыли спасательные службы из Москвы. Вертолёты кружили над лесами. Кинологи с собаками прочёсывали каждый метр предполагаемого маршрута. Волонтёры расклеивали объявления с фотографиями детей по всем соседним городам. Дмитрий Романов не спал третью ночь подряд. Он изучал карты, звонил в больницы, обзванивал автосервисы. Его жена Светлана сидела у телефона и ждала звонка от похитителей. Звонка не было.

На третий день поисков произошло первое странное событие. Кинолог Игорь Петухов нашёл школьный рюкзак Семёна Романова в придорожной канаве. Рюкзак лежал в пятнадцати километрах от предполагаемого маршрута, на дороге, которая вела в противоположную сторону от музея.

Внутри рюкзака лежали учебники, пенал и сложенный вчетверо листок из тетради. Детским почерком на нём было написано: «Мама, папа, мы все живы и здоровы. Не ищите нас. Скоро вернёмся. Семён».

Экспертиза подтвердила, что почерк принадлежит Семёну Романову. Бумага и чернила самые обычные. Никаких отпечатков, кроме детских. Но как записка попала в рюкзак? И кто его подбросил на дорогу?

Дмитрий Романов держал записку дрожащими руками. «Он жив», — шептал мужчина. «Мой мальчик жив». Но почему тогда у него было такое ощущение, что с каждым днём сын становится всё дальше?

Поиски продолжались ещё две недели. Проверили каждый колодец, каждую заброшенную стройку, каждый подвал в радиусе ста километров. Опросили всех жителей Зареченска и соседних сёл. Результат был один: никто ничего не видел, не слышал, не знал.

31 октября поисковую операцию официально свернули. Участковый Волков подписал документы и облегчённо вздохнул. «Всё, что могли, сделали, — заявил он родителям. — Дети живы, сами написали. Значит, скоро объявятся». Его уверенность казалась подозрительной. Но родители не сдавались. Они создали поисковый отряд, собирали деньги на частных детективов, размещали объявления в интернете. Дмитрий Романов уволился с работы и полностью посвятил себя поискам сына.

Первый год прошёл в постоянных поездках по стране. Каждое сообщение о найденных детях, каждый слух, каждая зацепка — Дмитрий проверял всё лично. Он объехал половину России, но следов автобуса так и не нашёл. Во второй год его жена Светлана не выдержала и ушла от него. «Ты ищешь мёртвого ребёнка, — кричала она в последней ссоре. — А я схожу с ума от одиночества». Дмитрий остался один в пустой квартире с фотографиями сына на каждой стене.

К третьему году поиски стали его профессией. Дмитрий получил лицензию частного детектива и открыл агентство. Он помогал другим родителям искать пропавших детей, но своего сына так и не находил.

Мария Романова, мама Насти, пошла другим путём. Она увлеклась эзотерикой, ходила к экстрасенсам, изучала книги о параллельных мирах. «Наши дети не просто исчезли, — говорила женщина. — Они попали в другое измерение».

Ольга Петровна Ковалева не выходила из дома больше месяца после трагедии. Когда она наконец появилась на улице, соседи не узнали её. Седые волосы, потухшие глаза, сгорбленная фигура. Она превратилась в старуху за 30 дней. Учительница уволилась из школы и устроилась библиотекарем. Весь день она сидела среди книг и вспоминала голоса своих учеников.

Артема Сергеевича Морозова похоронили через полгода после исчезновения. Он умер от инфаркта, прямо за рулём запасного автобуса. Врачи сказали, сердце не выдержало стресса. На похороны пришли почти все жители Зареченска. Даже те, кто обвинял его в трагедии.

Вдова Морозова, Арина Степановна, рассказала странную деталь. За неделю до смерти муж признался ей: «Арина, я не всё рассказал следствию, но теперь боюсь говорить правду». Что именно он скрывал, женщина не знала. Артем Сергеевич унёс тайну в могилу.

Шестой год после трагедии Зареченск стал городом-призраком. Половина семей уехала в другие места. Школу закрыли, детей осталось слишком мало. Магазины один за другим вывешивали таблички «Сдаётся». Даже церковь опустела. Те, кто остался, жили как во сне. Они ходили по знакомым улицам и ждали чуда. Каждый незнакомый автобус заставлял их замирать. Каждый детский голос на улице поворачивал головы. Но чуда не случалось.

Дмитрий Романов превратился в местную легенду. Высокий мужчина с седой щетиной и пронзительными глазами появлялся в Зареченске раз в месяц. Он ходил по улицам, разговаривал со стариками, проверял подвалы заброшенных домов. Люди его жалели и боялись одновременно.

К десятому году даже он почти потерял надежду. Дмитрий по-прежнему ведёт поиски, но уже не с прежним фанатизмом. Он помог найти больше двадцати пропавших детей по всей России. Но своего сына среди них не было.

А потом наступил сентябрь 2024 года. Лесники Илья Громов и Виктор Волков патрулировали берёзовую рощу в двадцати километрах от города. Обычный рейд по борьбе с незаконными рубками. Илья заметил что-то жёлтое среди деревьев и подошёл ближе.

То, что он увидел, заставило его сердце остановиться. Среди берёз стоял старый школьный автобус. Краска облупилась, стёкла покрылись пылью, но номерной знак читался отчётливо. М439ЕР77. Тот самый автобус, который исчез 11 лет назад.

Илья достал телефон дрожащими руками и набрал номер полиции. «Говорит лесник Громов, — сказал он дежурному. — Мы нашли автобус с пропавшими детьми».

Дежурный переспросил дважды, прежде чем поверил.

К вечеру берёзовая роща превратилась в место паломничества. Полиция оцепила территорию, но это не остановило любопытных. Журналисты, родители, местные жители — все хотели увидеть автобус, который вернулся из небытия.

Дмитрий Романов примчался из Москвы на своей машине за два часа. Он стоял за полицейской лентой и смотрел на ржавый остов автобуса. Внутри него что-то переворачивалось. Надежда? Страх? Он не мог понять.

Криминалисты работали до поздней ночи. Они сделали сотни фотографий, взяли образцы почвы, измерили следы. Автобус был пуст. Никаких тел, никаких личных вещей детей. Только пыль, листья и паутина.

Но на следующий день эксперты обнаружили нечто невероятное. В бардачке водителя лежала стопка записок. Десять листочков из школьной тетради, исписанных детским почерком. На каждой записке стояла дата — сентябрь 2024 года. Вчерашний день.

«Мама, мы живы», — писала Настя Ефимова. «Нас держат в большом доме. Кормят хорошо, не бьют. Но мы хотим домой. Найдите нас, пожалуйста».
«Папа, я скучаю», — писал Семён Романов. «Мне уже 18 лет. Я вырос и изменился. Ты меня не узнаешь. Но я всё ещё твой сын».

Эксперты потратили неделю на анализ. Результат был ошеломляющим: почерки принадлежали тем же детям, которые исчезли в 2013 году. Но возраст авторов записок составлял 17–18 лет. Дети писали как подростки, а не как шестиклассники.

Дмитрий Романов сидел в кабинете следователя и читал записку сына. Дрожащими губами он шептал знакомые слова. Его мальчик жив. Вырос. Стал взрослым. Но где он? И кто держал детей 11 лет?

Следователь Марина Воронцова изучала дело и качала головой. Сорокалетняя женщина расследовала много странных преступлений, но такого не видела никогда. Автобус словно материализовался из воздуха. А записки нарушали все законы логики.

«Кто-то очень умно играет с нами», — сказала она коллегам. «Это не случайность. Это спектакль». Но для чего?

Вечером того же дня в Зареченск приехали федеральные следователи. Дело получило статус особой важности. Создали специальную группу из десяти человек. Проверили каждый метр земли вокруг автобуса.

И тогда начались по-настоящему странные события. Камеры видеонаблюдения зафиксировали силуэты подростков на окраине Зареченска. Ночью, когда весь город спал, силуэты появлялись на несколько секунд и исчезали. Лица разглядеть было невозможно, но рост и комплекция соответствовали выросшим детям.

Утром на скамейке у автобусной остановки нашли ещё одну записку. «Мы рядом», — было написано на ней. «Но не можем показаться. Нас заставляют молчать. Помогите нам».

Дмитрий Романов больше не спал. Он дежурил на улицах Зареченска каждую ночь, надеясь увидеть сына. Иногда ему казалось, что он слышит знакомый голос. Но когда он поворачивался, там никого не было.

Мария Романова твердила всем, что чувствует присутствие дочери. «Настя рядом», — говорила женщина. «Я материнским сердцем ощущаю. Она пытается со мной связаться».

Ольга Петровна впервые за 11 лет вышла из дома и пришла к месту находки автобуса. Она стояла за полицейской лентой и плакала. «Простите меня, дети, — шептала учительница. — Я должна была вас защитить».

Но самое шокирующее открытие ждало впереди. Экспертиза автобуса выявила следы современной краски на днище. Анализ почвы показал, что машина стояла на этом месте не больше недели. Значит, кто-то специально привёз её в берёзовую рощу и оставил для находки.

Следователь Воронцова понимала: их водят за нос. Кто-то хочет, чтобы автобус нашли именно сейчас, именно здесь. Но зачем? И что случилось с настоящими детьми?

Ответ на эти вопросы оказался страшнее самых мрачных предположений. Но пока никто не знал, какую цену придётся заплатить за правду.

Спустя 11 лет тайна Зареченска наконец начинала раскрываться. Но каждый новый факт порождал ещё больше вопросов. Кто мог похитить десять детей и скрывать их так долго? Зачем понадобилась эта сложная инсценировка с автобусом? И самое главное, где сейчас дети?

Ответ шокирует вас.

Цена правды
Утром 2 октября 2024 года следователь Марина Воронцова получила звонок, который изменил ход расследования. Звонил пенсионер из Зареченска, Сергей Захарович Орлов, бывший слесарь местного ЖКХ. «Я знаю, кто мог подбросить автобус, — дрожащим голосом сказал старик. — Только боюсь говорить. Эти люди опасные».

Марина примчалась к Орлову в течение часа. 70-летний мужчина жил в покосившемся доме на окраине города. Руки тряслись, когда он наливал чай в потрескавшиеся чашки.

«В ту ночь, когда дети пропали, я работал в котельной, — начал рассказ Сергей Захарович. — Дежурил до утра. Часа в три увидел странное. По улице ехал тот самый автобус».

Марина выпрямилась в кресле. Это была первая зацепка за 11 лет.

«Ехал медленно, без света. За рулём сидел не Артем Сергеевич. Какой-то молодой парень в кепке. А следом ехала чёрная иномарка с тонированными стёклами».

Орлов замолчал и нервно закурил папиросу трясущимися пальцами.

«Почему вы раньше молчали?» — спросила следователь.

«Боялся. На следующий день ко мне домой приехал участковый Волков. Сказал: "Забудь, что видел. Иначе сгоришь в котельной во время аварии"».

Марина записывала каждое слово. Участковый Павел Волков умер три года назад от цирроза печени. Допросить его было невозможно. Но зацепка появилась.

«Вы запомнили номер иномарки?»

«Не успел. Но машина была дорогая. БМВ или Мерседес. Таких в нашем городишке раз-два и обчёлся».

Марина вернулась в Москву с новой информацией. Команда следователей пересмотрела все материалы дела. Если Орлов говорит правду, значит, автобус угнали. А детей увезли на другой машине.

Эксперт-криминалист Вадим Семёнов изучал найденные записки под микроскопом. 45-летний специалист работал с почерками 20 лет. Такого случая он не видел никогда.

«Это писали те же дети, — объяснял он коллегам. — Но через 11 лет почерк изменился естественным образом. Видны возрастные особенности письма подростков».

«Значит, они действительно живы?» — спросила Марина.

«Живы. И находятся под принуждением. Посмотрите на нажим, дрожание линий. Они писали в стрессе».

Семёнов показал увеличенные фотографии записок. На бумаге были видны микроскопические пятна — следы слёз.

В тот же день Марина решила перекопать архивы. Кто в 2013 году имел чёрную иномарку в Зареченске? База ГИБДД дала восемь фамилий. Семь владельцев умерли или переехали. Остался один. Егор Николаевич Савельев, 52 года. В 2013 году — заместитель главы администрации Зареченска. Владелец чёрного BMW X5. Сейчас живёт в Сочи, занимается гостиничным бизнесом.

Марина изучила биографию Савельева. Родился в семье партийного работника. Окончил юридический факультет МГУ. В 90-е работал в мэрии Москвы. В 2010 году переехал в Зареченск на должность замглавы. Странная карьера для амбициозного юриста. Зачем успешному чиновнику переезжать в глухую провинцию?

Ответ нашёлся в материалах прокурорской проверки 2009 года. Савельева подозревали в хищении бюджетных средств в Москве. Дело закрыли по амнистии, но репутация была испорчена. Пришлось искать работу подальше от столицы.

В Зареченске Савельев развернул бурную деятельность. Строительство нового детского сада, ремонт дорог, благоустройство парка. За три года он освоил больше денег, чем предыдущее руководство за 10 лет. Но в 2014 году, через год после исчезновения детей, Савельев внезапно уволился и уехал в Сочи. О