Танкист из Уфы пропал в 1944-м под Берлином. То, что откопали поисковики — леденит кровь!

Металлоискатель пищал третий час подряд. Алексей Фёдоров вытер пот со лба и посмотрел на экран прибора. Сигнал был мощным, стабильным. Что-то большое лежало под трёхметровым слоем немецкой земли. Поисковый отряд работал в 15 километрах от Берлина уже неделю. Местные фермеры жаловались на странные металлические предметы, которые плуг выворачивал каждую весну. Война закончилась почти 80 лет назад, но земля всё ещё хранила свои секреты.

Экскаватор прорезал мёрзлый грунт. На глубине двух метров показались первые ржавые листы металла. Алексей почувствовал знакомое волнение. Ещё один безымянный солдат получит имя и покой. Но что-то было не так.

Танк Т-34 лежал в воронке кормой вперёд. Башня развёрнута назад, люк механика-водителя открыт. Странное положение для подбитой машины. Алексей полвека занимался военной археологией и видел сотни танков. Этот выглядел подозрительно.

Заводской номер читался чётко — 1836847. Алексей достал планшет и набрал запрос в базе данных. Через минуту на экране появилась информация. Танк принадлежал 3-му танковому батальону 15-й бригады. Экипаж — командир, старший лейтенант Сергеев, наводчик — сержант Кулаков, заряжающий — рядовой Родионов, механик-водитель — сержант Орлов. Последняя запись датировалась 16 апреля 1945 года. Экипаж пропал без вести в районе Зееловских высот. Но они были в 40 километрах от Зееловских высот.

Алексей сфотографировал номерные знаки и отправил запрос в Центральный архив Министерства обороны. Ответ пришёл уже через час. Официальная сводка 15-й танковой бригады сообщала: 16 апреля 1945 года, в 14 часов 30 минут, танк 183-6847 под командованием старшего лейтенанта Сергеева был подбит противником в квадрате 394-582. Экипаж погиб при попытке эвакуации машины. Тело не обнаружено.

Алексей сверился с картой. Квадрат 394-582 находился в 20 километрах отсюда. Кто-то лгал. Рабочие осторожно очищали башню от земли и корней. В броне зияли три пробоины. Алексей внимательно изучил повреждения. Края отверстий были рваными, металл загнут внутрь. Характерный след от бронебойного снаряда. Но калибр был неправильным. Немецкие противотанковые пушки ПЭК «Сорок» оставляли пробоины диаметром 75 миллиметров. Эти отверстия были меньше, около 57 миллиметров. Такой калибр имели советские противотанковые пушки ЗИС-2.

Танк подбили свои. Алексей достал лупу и внимательно осмотрел края пробоин. В металле застряли осколки снаряда. Он осторожно извлёк один фрагмент пинцетом. На осколке виднелись следы заводской маркировки. Советское производство, завод номер 92, в Горьком. Дружественный огонь случался на войне. В хаосе боя, в дыму и грохоте, танкисты иногда стреляли по своим. Трагедия, но не преступление. Тогда зачем было лгать в документах?

Алексей спустился в воронку и заглянул в открытый люк механика-водителя. Внутри танка было темно. Фонарик высветил приборную панель, рычаги управления. На полу лежали личные вещи экипажа. Планшет с картами, фляжка, фотография молодой женщины с ребёнком на руках. На обороте фотографии чернилами было написано «Коля, от любящей жены Ани». Уфа, март 1945. Николай Орлов. Механик-водитель. 23 года. Жена, маленький сын, второй ребёнок в пути. Обычный советский танкист, который хотел дожить до победы и вернуться домой.

Но что-то пошло не так. Алексей поднялся наверх и позвонил в архив. Дежурный историк Мария Волкова была его старым другом. Если кто и мог найти правду в бумажном лабиринте военных документов, то только она.

— Алексей, привет! Что на этот раз?
— Марина, мне нужно всё на танк 183-6847 из 15-й танковой бригады. Экипаж Сергеева. И особенно все документы за 16 апреля 1945 года.
— Дай час, подниму дело.

Алексей закурил и посмотрел на танк. Машина лежала как раненый зверь, повернувшись спиной к врагу. Неправильно. Если бы немцы подбили танк, он бы разворачивался для выстрела или отступления. А этот стоял кормой к противнику. Словно убегал от кого-то.

Телефон зазвонил ровно через час.
— Алексей, у меня плохие новости. Дело по 15-й танковой бригаде за апрель 1945-го почти пустое. Большинство документов отсутствует. Остались только сводки потерь и несколько рапортов.
— Что значит «отсутствуют»?
— Изъято из дела в 1947 году по распоряжению Особого отдела. Причина не указана. Но есть кое-что интересное.

Алексей прижал трубку к уху.
— Рапорт капитана Михайлова от 17 апреля. Он сообщает о героической гибели экипажа танка 183-6847 в бою с превосходящими силами противника. Представляет всех к посмертному награждению орденами Красного Знамени.
— Капитана Михайлова?
— Борис Михайлович Михайлов. Командир 3-го танкового батальона. Под его командованием служил экипаж Сергеева.
— А что с самим Михайловым?

Мария помолчала, листая документы. Получил орден Красного Знамени за тот же бой. Повышен в звании. После войны продолжил службу. Дослужился до подполковника. Умер в 1982 году. Алексей записал имя в блокнот. Что-то начинало складываться в картину, но пока не ясную.

— Мария, а есть показания других танкистов батальона за тот день?
— Только один рапорт. Лейтенант Семёнов докладывает о потере связи с танком Сергеева в 14 часов 20 минут. Больше никто ничего не видел.
— Странно. В батальоне 20 танков, а видел только один человек.
— Алексей, тут ещё кое-что. В рапорте Михайлова есть подчистки. Кто-то исправлял текст после написания.

Алексей почувствовал, как учащается пульс. Подчистки в военных документах были серьёзным нарушением. Их делали только для сокрытия важной информации.

— Что именно исправляли?
— Время боя. Сначала было написано 14 часов 20 минут, потом исправлено на 14 часов 30 минут. И координаты места. Первоначально указан квадрат 394 578, затем переправлено на 394 582.

Алексей быстро посчитал. Разница в координатах составляла около 4 километров. А разница во времени — 10 минут. Кто-то целенаправленно искажал данные о месте и времени гибели экипажа. Но зачем?

Ответ пришёл неожиданно. Рабочий, очищавший башню танка, крикнул сверху: «Алексей Викторович! Тут что-то есть!» Он спустился в воронку и