Сторож кладбища исчез в 1988, спустя 35 лет внук нашел его в склепе - он был ЖИВОЙ…
Что заставляет человека хранить ключ от тайны, которую он боялся раскрыть даже собственному сыну? Олег Соколов задавал себе этот вопрос, стоя посреди душного чердака в доме своего покойного отца. Пыльные лучи июльского солнца пробивались сквозь мутное слуховое окно, выхватывая из полумрака горы старых вещей, газет и сломанной мебели. Он приехал сюда, в Верхнекамск, чтобы разобрать это наследство и продать дом. Но в этот момент его кровь застыла в жилах: он понял, что нашёл нечто большее, чем просто хлам. В его руках была старая деревянная шкатулка, которую он никогда раньше не видел.
Он открыл её. Внутри, на выцветшем бархате, лежали три предмета: фотография молодого, улыбающегося мужчины, до боли похожего на его отца, старый дневник в потрескавшейся кожаной обложке и сложенная вчетверо карта. Олег сразу узнал деда, Ивана Соколова, сторожа кладбища, пропавшего без вести летом 1988 года, задолго до его рождения. Семья давно смирилась с мыслью, что он либо сбежал, либо стал жертвой несчастного случая. Но то, что Олег увидел дальше, не укладывалось ни в одну логическую схему.
Карта оказалась планом старого городского кладбища, но с пометками, сделанными рукой инженера. Крестиком был обведён старинный дворянский склеп, а от него шли пунктирные линии с непонятными расчётами.
Олег открыл дневник. Первые страницы были посвящены работе сторожа и каким-то реставрационным заметкам. Он знал, что его дед, Иван Петрович, до кладбища работал реставратором и увлекался историей. Но последние записи превращали дневник в триллер. Иван писал о полости под усыпальницей, о системе вентиляции через старый колодец и приводил жуткие расчёты: консервы тушёные, говядина, 3000 банок. Крупа гречневая — 200 килограммов. Сахар — 100 килограммов. Запас на 10 лет минимум.
Если бы Олег только знал, что эта находка через несколько часов полностью разрушит его представление о реальности и собственной семье. Последняя запись, сделанная дрожащим почерком 15 июля 1988 года, гласила: «Они не оставят меня в покое. Это единственный выход. Прости, сынок».
Сердце забилось где-то в горле. 35 лет. Ровно 35 лет прошло с той даты. Олег, архитектор-реставратор по профессии, внезапно увидел в хаотичных заметках деда леденящую душу логику. Это был не бред сумасшедшего. Это был план. План побега, но не с кладбища, а в его недра.
Подгоняемый внезапным иррациональным порывом, он схватил шкатулку, сбежал с чердака и сел в машину. Он не знал, что ищет, но чувствовал, что ответ на вопрос, мучивший его семью десятилетиями, ждёт его там, среди заросших могил и покосившихся крестов. Он ещё не догадывался, что за ним уже следят, и что его находка запустила механизм, который спал 35 лет.
Старое кладбище встретило его тишиной и запахом прелой листвы. Высокие сосны отбрасывали длинные тени, превращая солнечный день в сумрачный вечер. Олег шёл по заросшим тропинкам, сверяясь с картой деда. Вот старая церковь, вот поваленный дуб. Всё сходилось. Он чувствовал на себе чей-то взгляд, но, обернувшись, видел лишь колышущиеся на ветру ветви. Это было глупо, но ощущение опасности нарастало с каждым шагом.
Он подошёл к месту, отмеченному крестом. Перед ним возвышался массивный склеп из чёрного гранита, густо заросший плющом. Фамильный склеп князей Оболенских, как гласила потускневшая надпись. Дверь была заперта на ржавый замок, который, казалось, не трогали сто лет. Но в дневнике Ивана было указание: третий камень слева от входа, второй ряд снизу. Нажать до щелчка.
Олег недоверчиво провёл рукой по холодным, влажным камням. Он нашёл нужный. Камень выглядел монолитным, как и все остальные. Сердце колотилось. Это казалось безумием. Он надавил. Ничего. Надавил сильнее, всем весом. И вдруг, с тихим скрежетом, который заставил его отпрянуть, камень подался и ушёл вглубь стены на пару сантиметров. В тот же миг где-то сбоку, за стеной плюща, раздался глухой щелчок.
Олег осторожно отодвинул густые плети растения и увидел то, чего он боялся больше всего, но одновременно и ждал. В стене склепа открылся узкий, тёмный проход. Из прохода пахнуло ледяным холодом и запахом сырой земли, тлена и чего-то ещё, чего-то застоявшегося, нежилого. Олег включил фонарик на телефоне. Луч выхватил из темноты крутые, стёртые ступени, уходящие глубоко вниз. Он сделал шаг, затем второй. С каждым шагом вниз температура падала, а звуки с поверхности исчезали, сменяясь гулкой тишиной подземелья.
Он оказался в небольшом помещении, похожем на подземный склад. И здесь его ждал ещё один шок. Это не было просто подземелье. В углу стояла самодельная лежанка, рядом стол и стул. На стеллажах вдоль стен виднелись ряды пустых, ржавых консервных банок. Тысячи банок. Но это было не самое страшное. В дальнем углу луч фонаря наткнулся на что-то, заставившее Олега замереть. Там на лежанке, укрытой какими-то лохмотьями, лежал человек. Или то, что от него осталось. Невероятно худой, обросший длинными седыми волосами и бородой, он был похож на мумию. Олег был уверен, что нашёл останки своего деда, что это конец поисков, трагическая точка в истории. Он медленно подошёл ближе, светя на неподвижную фигуру. И в этот момент его мир перевернулся. Грудь старика едва заметно вздымалась. Он был
