Не спалось Настасье. За окнами, как будто узнав о неверности её ненаглядного, бесновался ветер.

Автор: #Наталья_Сысойкина @grustnopub

По огороду летала солома, гремели вёдра, взлетало в воздух всё, что было легче яблока, потом на мгновение ветер стихал и накрапывал апрельский первый дождь, а после снова гул, шум и завывание.

Настасья попыталась закрыть глаза, но от слёз надулись веки, они даже сомкнутыми оставляли щель.

"Люблю. Как так? За что?".

Тут же ей вспомнились слова бабки Марии о неблагодарности мужчин, которых любят.

"Сама виновата, любишь сильно, прощаешь. Кусок побольше в тарелку вылавливаешь, а он всё равно там где слаще голову повернёт".

И повернул.

Приехала в село "Марьин затон" по распределению учительница. Молоденькая, высокая и тоненькая словно былинка. Начитанная. И речь такая же тонкая, певучая. Сначала всё в клубе по субботам лекции читала на городские темы.

Андрюша после одной такой лекции проводил учительницу до дому и захмелел. В диковинку. Новенькое. Что там Настасья с её грузным после трёх детей рыхлым телом, огромными надутыми от работы руками, серьги ещё эти полумесяцем в ушах, как у цыганки. Тут другое. Возвышенное что ли. Лёгкое, воздушное, ручки белые, нежные. Кожа гладкая, прозрачная. И имя у неё Любовь.

Сам не посмел сказать, что увлёкся, разлюбил и домой не вернётся. Мать свою уговорил сходить к жене, в глаза посмотреть.

***

Настасья неловко повернулась, и сынок проснулся, требуя еды. Пришлось вернуться в то же положение и успокоить сына. Молока много, сын захлебывается в потоках, прекращая вливать в себя спокойную радость.

Ждать рассвета было мучительно. Работы по дому накопилось больше, чем управиться. Настасьи хотелось как можно быстрее подняться и забыться в делах.

А ветер выл в трубах, разбрасывал всё, что встречалось на пути, нагоняя ещё большую тоску.

В обед пришёл Андрей. На минуту Настасье показалось, что ничего не изменилось. Она уже по отработанной привычке подошла к печи и вдруг опустила руки с полотенцем.

- Я это, ... - начал Андрей, - мне вещи кое-какие нужно забрать. Много не возьму, комнатка маленькая. Зимнее придётся погодить.

- Хорошо, - Настасья вдруг немного обмякла, - зимнее Светкино заверну и в шкаф уберу, а Дашино отдать надо будет, её в следующем году уже малое будет, когда ещё Ванюшка подрастёт.

Андрей смутился, переминаясь в собственном доме с ноги на ногу, и мямлил дальше.

- Полушубок мой...

- И полушубок твой заверну, но до зимы. Обживётесь — заберёшь.

- Девочкам что собирать? Стол для школы заберёшь сразу?

- Какой стол? - оторопел Андрей.

- Как какой? Для школы, где дочери уроки у вас будут решать?

- А причём тут Светка с Дашкой?

- Как причём? Семьёй мы были-жили, дети общие. Так и поделим теперь детей поровну: вас двое — вам старших двух дочек воспитывать, а я баба-брошенка, мне сыночек-последыш, его кормить надо, молоко нужно.

Муж побледнел, но от дочек не посмел отказаться. Настасья, как и обещала, собрала детские вещи к воскресенью, и как бы не трепетало материнское сердце, отправила с отцом в новый дом, точнее в новую комнату, что снимала учительница у школы.

Первую неделю Настасья всё сидела у окна. Девчонки со школы сразу к матери. Она их накормит, форму почистит и обратно со словами отправляет:

"Чем больше в том доме жить будете, тем быстрее домой вернётесь". Старшая дочь Светлана сразу поняла, что делать надо, смышлёная девчонка. Через месяц Андрей привёл детей со всеми вещами обратно домой, а сам на крыльце сел и папироску мял.

Настасья не вышла. Вечером пошла корову доить и дверью бывшего мужа хорошо так приложила. На этом и перестала его винить. Простила.

С тех пор Андрей, поговаривают в деревне, больше всех свою жену единственную, настоящую любит, даже развестись не успели толком. И на других даже не смотрит...