ПИТЕРСКАЯ ОКРАИНА,
или "ПОКРОВКА"...
В январе 1987 года прибыл я в 1 отделение милиции Ленинграда, на улицу Якубовича дом 16, для дальнейшего прохождения службы, теперь уже в должности участкового инспектора милиции.
На первом служебном совещании в большом актовом зале отделения милиции, я сел на первый попавшийся стул.
Ко мне подошёл младший лейтенант Юра Смирнов и вежливо попросил пересесть на другой стул.
- А что, на нём написано, что это твой? - вставая со стула, спросил я с усмешкой у «младшо́го».
Участковый молча перевернул стул, на тыльной стороне которого я с удивлением улицезрел каллиграфически выведенную надпись «СМИРНОВ».
- Аргументированно… - смеюсь я, уступая место автору письменности на служебной мебели.
За мной был закреплён административный участок на самой дальней точке не только территории обслуживания 1-го отделения милиции, но и Октябрьского района и даже города — так называемая «Покровка».
Центр участка, располагавшегося на Покровском острове, омываемом с одной стороны каналом Грибоедова, а с другой рекой Фонтанкой — была, да и есть площадь Тургенева.
За моим участком заканчивалась жилая зона города, шли только «Адмиралтейские верфи» и всё — дальше уже выход в Финский залив Балтики.
Как я впоследствии перефразировал фразу времён Великой Отечественной войны - «Дальше фронта не пошлют, меньше взвода не дадут», в ответ на часто задаваемые вопросы о возможных рисках моего карьерного благополучия:
- Дальше Покровки не пошлют, меньше участка не дадут.
Участок был запущенный, участковые часто менялись из-за сложной там оперативной обстановки. Гопота в ту пору «правила бал», никого и ничего не боялась.
Я с юношеским задором принялся зачищать участок от хулиганья и прочей «нечисти», а по сути мелкой фигни, ведь пока ещё шли горбачёвские перестроечные, но всё ещё благословенные советские восьмидесятые, и эра тотального и убойного бандитизма 90-х была, увы, впереди.
Мой опорный пункт за №1 располагался в доме 142 по набережной канала Грибоедова, недалеко от Аларчина моста.
Моим напарником стал старший лейтенант Новиков Михаил Михайлович, — которому мною тут же была присвоена кличка «Михмих», из-за сокращения, проставленного им как-то в протоколе:
«...составлен УИМ Новиковым Мих.Мих.»
Михмих был выпускником той же спецшколы милиции, что и я, только очного отделения, чем почему то несказанно гордился, считая таких как я, выходцев из сержантского звена — низшим сословием, ведь он офицерская белая кость — сразу из курсантов стал лейтенантом.
К слову, в 1 отделении милиции было два с лишним десятка участковых инспекторов, бо́льшая часть из них младшие лейтенанты, как раз те самые выходцы из низов.
Только один лейтенант — это я и один старлей — Михмих. Несколько матёрых капитанов и четверо старших участковых - дедов-майоров.
Один из таких дедушек советской милиции, майор Витя Соколов, как то на предложение начальника предъявить табельное оружие к осмотру, вынул из кобуры аккуратно завёрнутый в чистую тряпицу табельный пистолет.
На резонный вопрос, почему оружие завёрнуто в тряпочку, поступил аргументированный ответ старого «воина»:
- А чтобы не пачкался, - т.е. при сдаче пистолета в оружейную комнату по окончании смены, ему не будет надобности его чистить...
Младшие лейтенанты были все мне ранее знакомы.
С тем же Юрой Смирновым мы как-то во времена Андропова, пришедшего к управлению страной с должности председателя КГБ СССР, работали прикомандированными к ОБХСС в операции под кодовым названием «Трал», по борьбе со спекулянтами, которых чуть позже, уже при Горбачёве, назовут предпринимателями и коммерсантами.
Мне запомниля с тех времён забавный случай, когда Юра, идя на задержание спекулянта, предъявил ему служебное удостоверение в развёрнутом виде, и представившись:
- Младший лейтенант милиции Смирнов, - неожиданно для всех, с широким замахом, зачем-то врезал будущему «коммерсу» по «фейсу».
А уже завалившемуся на асфальт «предпринимателю» стал заворачивать руки за спину.
А стоящая неподалёку дворничиха призывно завопила:
- Милиция, милиция…
В тот момент я понял, что Юра по-другому не умеет, его просто не научили...
Жена Михмиха была медицинской сестрой, которая с его же слов «тырила» медикаменты из больницы.
На этой почве у Миши развилась зависимость, принимать какие нибудь халявные таблетки, в том числе впрок, для профилактики.
Так, например, он на моих глазах выпивал целый пузырёк настойки «Пустырника» непосредственно перед служебными совещаниями и сложив губы бантиком, сидел на них с умиротворённым лицом счастливого идиота.
После совещаний Новиков говаривал мне:
- Начальник орёт на меня, что я не даю показателей, что я такой…, сякой…, а мне пофигу, нервы беречь надо…
Однако, видя мои успехи по выявлению потенциальных правонарушителей — тунеядцев, наркоманов, хулиганов, притоносодержателей - для привлечения затем их к уголовной ответственности по так называемой «протокольной форме» досудебной подготовки лично участковым, а также хронических алкашей — для отправки их в ЛТП (лечебно-трудовой профилакторий), Миша от зависти вообще «припух», став заниматься в буквальном смысле воровством моих подучётников, но об этом напишу чуть ниже.
Дело было в том, что буквально за первые два месяца, я перетаскал в опорник всех ранее судимых и прочих потенциальных преступников, отфотографировав их в фас и профиль на личный фотоаппарат и заведя на них всех отдельную учётную карточку с их приметами, кликухами и прочими данными.
Создав картотеку по склонностям: к кражам, грабежам, семейному насилию, хулиганству, тунеядству, угонам транспорта, насилию к женщинам или детям и т.д.
Моей картотекой впоследствии долгое время пользовались опера местного угро, забегая в опорник, иногда даже с «терпилами», чтобы показать им фотографии моих «красавцев».
Благодаря моей картотеке был раскрыт не один десяток преступлений, в том числе серьёзных.
У меня кроме этого был специальный журнал перспективных материалов на возбуждение уголовных дел, в котором были записаны мои подопечные с предполагаемой датой оформления на них протокольных форм с направлением в районный суд, для привлечения к уголовной ответственности.
Это и был основной показатель работы каждого в отдельности участкового инспектора, как и опера УР — раскрытие преступлений, всё остальное мелочь. У меня этот показатель зашкаливал, что бесило Михмиха.
В какой-то момент у Новикова М.М. попёрло.
Показатели за месяц вдруг неожиданно стали выше моих на порядок.
Причем одномоментно вдруг пошли задержания по моему участку, и я обратил внимание, что все они из моего перспективного списка.
И тут меня осенило, это мой «напарничек» стал втихую ковыряться в моём журнале и реализовывать дела.
Ну ладно хоть не слил информацию «преступному миру», успокаивал я себя, ведь это в конце концов не преступление - сажать преступников с соседнего участка, а даже как бы посильная помощь напарнику.
- Ты зачем моих подучётников реализуешь, своими не хотел бы заняться, у тебя «глухарей» больше всех в отделении, - не имея прямых доказательств «воровства», а только косвенные, в лоб задаю я вопрос Михмиху.
- А что мне оставалось делать, если я на подведении итогов за 2-й квартал 1987 года, выступая с высокой трибуны в РУВД, взял обязательство поднять раскрываемость преступлений на уровень выше средне-городского показателя.., - на удивление спокойно, сложив губы бантиком, не отрывая глаз от стола, буднично вдруг «раскололся» Михмих , сшивая очередное «ворованное» дело в суд…
Ну что тут сделаешь, морду ему набить, так жаловаться побежит, не хочу я за это говно взыскание получать.
Ладно, пусть подавится, общее же дело делаем, с преступностью боремся.
Правда методы у нас разные. Зато в четыре руки мой участок зачистили в кротчайшие сроки. Как говорится - нет худа без добра...
Автор: Сергей Гаранин из книги "Смутное время"
