ГОСТИНИЧНЫЙ ХУЛИГАН
Автор: #Тагир_Нурмухаметов @grustnopub
Кота не было видно. Обескураженный Максим обошел все углы – нет кота! Горничная с подозрением смотрела на Максима – не шутит ли парень? “Был, тетя Маша, честное слово – был! И вправду демон какой-то…”
- Куда едем, дорогой? Отвезу, недорого возьму! – приставали к Максиму водители частных такси, обступив его на выходе из аэропорта.
С трудом отбившись от местных таксистов, он направился к остановке автобуса. В столице, по работе, он бывал ежемесячно, и добраться до полюбившейся гостиницы было не трудно.
Получив ключи от номера, он обратил внимание на озабоченные лица женщин-администраторов за стойкой. Поднявшись на свой этаж, увидел моложавую женщину – хозяйку этажа, которая успокаивала пожилую горничную:
- Тетя Маша, не обращайте Вы внимания на этого хама. Не первый год в гостинице работаете, ведь всяких уже повидали.
- Ага, - со слезами в голосе отвечала та, - такого мне еще никто не говорил!
Максим знал эту горничную, пожилую женщину, напоминавшую ему мать. Он познакомился с ней давно, еще в первые свои посещения гостиницы. Более того, они стали добрыми знакомыми.
Аккуратная, обходительная, добрая ко всем, она содержала номера в идеальном порядке. К тому же, как выяснилось – они земляки. Лет уж двадцать, как тетя Маша волею судеб стала москвичкой. Хозяйку этажа он видел впервые.
- Что случилось, теть Маша? – вместо приветствия спросил Максим.
- Максимушка приехал, – сквозь слезы улыбнулась она ему и вновь всхлипнула.
- Заселился тут клиент, - ответила за нее моложавая хозяйка этажа, успокаивающе поглаживая свою сотрудницу по плечу. – Из нуворишей, ведет себя, как невоспитанный принц. Все ему не так. Заказал ужин из ресторана в номер, официанту не открыл, сказал, чтобы оставили тележку с обедом у дверей. Пока она там стояла – кто-то очистил тарелку с красной икрой. Он ничего лучше не придумал, как обвинить в этом тетю Машу. Никто, конечно, в это не верит, но жалобу в администрацию гостиницы он все-таки написал. Подлец! – синие глаза хозяйки холодно сверкнули.
Услышав эти слова, тетя Маша вновь зашлась в рыданиях.
- Обойдется, - пытался успокоить ее и Максим. – Ну кто поверит в эту чушь? Вас все тут знают. Я вот в прошлый приезд отметился в вашей книге отзывов, так там только про Вас и пишут – «Спасибо тете Маше», «Спасибо Марии Ивановне». А пройдохи – они всегда были и вряд ли переведутся.
- Спасибо, Максимушка, на добром слове, – успокоилась наконец тетя Маша. – Пойдем-ка провожу тебя в номер. Я там дверь приоткрыла, чтобы сквознячком проветрило – только что влажную уборку сделала. Надолго к нам?
- Только переночую. За день улажу дела и обратно. Билет уже в кармане.
Номер небольшой, не «Люкс», но уютный и чистенький. Максим чувствовал себя будто дома. Разобрав вещи, он достал со дна командировочного портфеля пакет с едой, заботливо собранной мамой.
Ах мама, мама. Давно уже люди ездят и летают без походных припасов, но для нее немыслимо было отправить сына в командировку, не снабдив домашней едой:
- А вдруг где задержка, а вдруг там негде будет перекусить?
Отказать маме, значит обидеть ее. Приходилось везти с собой жареную курицу и бутерброды. «Ну что ж, поужинаю домашним, не выбрасывать же», - решил Максим и накрыл стол. Столовые приборы, посуда и чайник в номере имелись.
Курица распространяла восхитительный аромат. Обсасывая косточку, он заметил движение, внизу, у правой ноги. Скосив глаза, не опуская головы, он разглядел совершенно бандитскую морду кота, выглядывающего из-под кровати.
Вероятно, он там скрывался, но запах мяса привлек его. Максим поманил кота кусочком курицы, тот с готовностью покинул убежище и присел перед ним. На его белой грудке запутались в шерстинках крупные зерна икры темно-красного цвета.
- Ну, и что мне с тобой теперь делать? – вопрошал Максим у кота, который после сытного ужина развалился на полу, у батареи отопления.
Вдвоем они легко расправились с курицей, причем кот перемалывал кости с таким хрустом, что Максим опасался за целостность его зубов.
- Вот сдам тебя властям, будешь знать, как воровать чужую икру. Из-за тебя хорошего человека обвиняют. Правда обвиняет нехороший человек, но тете Маше от этого не легче!
Кот открыл один глаз, посмотрел на Максима, оценил, насколько велика опасность выдачи властям, сделал для себя какие-то выводы и перевернулся на другой бок.
- Вот морда! – изумился Максим проницательности кота. Сдавать его он, конечно, не будет, но как кот об этом догадался? – Ладно, спи пока, а я разведаю обстановку.
Хозяйку этажа звали Оксаной. Она была новенькой в гостинице, потому-то Максим не встречал ее раньше. Максим, обдумывая каждое слово, поведал о посещении своего номера представителем хвостатого племени и, поняв по ее реакции, что незваному гостю опасность не угрожает, попросил пригласить к нему Марию Ивановну, когда та освободится.
Ждать долго не пришлось. Минут через пять в дверь негромко постучали. Максим открыл, и в комнату вошла Мария Ивановна.
- Нашелся ворюга! – торжествующе произнесла она. – Где этот демон? Я ему сейчас устрою!
Кота не было видно. Обескураженный Максим обошел все углы – нет кота! Горничная с подозрением смотрела на Максима – не шутит ли парень?
- Был, тетя Маша, честное слово – был! И вправду демон какой-то…
Мария Ивановна приняла приглашение отпить чаю и, забыв про недоразумение, стала расспрашивать земляка о родных ее сердцу местах. Внимала рассказам Максима о городских новостях, интересовалась знакомыми – может есть общие?
Вкусно прихлебывая чай, она рассказала о «ранешней жизни» в родном им обоим городе. И вдруг замолчала, округлив глаза. Потом медленно опустила взгляд вниз и лицо ее осветилось умилением.
- Это ты? Ой, красавчик! Откуда ты такой взялся?
Она подняла на руки довольно увесистого кота и посадила на свои колени. Бандитского выражения на морде как не бывало. На тетю Машу смотрела симпатичная усатая рожица, с прищуренными от умиления глазками. Усиливая благоприятное впечатление, он громко мурлыкал и пытался дотянуться носиком до ее щеки.
«Вот так плут! - изумился Максим, - Дамский угодник, однако. Влюбил в себя тетю Машу с первого взгляда Этот - не пропадет».
- Максимушка, - елейный голос Марии Ивановны звучал просительно. - Тебе же с ним некогда заниматься, завтра – по работе будешь бегать, потом – домой, а ему – что тут делать одному? У меня через пару часиков дежурство заканчивается, так я бы этого разбойника забрала. А то неровен час в беду попадет, или обидит кто такую лапочку…
- Хорошо, хорошо, тетя Маша. Только пусть побудет здесь до конца Вашей смены, а не то, попадется кому на глаза – опять неприятности.
Максим возвращался из курительной комнаты, когда услышал за одной из приоткрытых дверей нетрезвые голоса. За дверью, в номере, стояли в ряд три-четыре пары мужских туфель сорок пятого размера, или около того.
«Номер «Люкс», все в белом цвете – даже ковер на полу», - вспомнился рассказ тети Маши. Не прислушиваясь к разговору, доносившемуся оттуда, прошел в свой номер.
Едва он открыл дверь, кот выскользнул в коридор и направился прямиком к дверям, за которыми шла веселая гульба. Максим и глазом не успел моргнуть, как тот просочился в приоткрытую дверь и через пару минут вышел оттуда. Пройдя на мягких лапках по ковровой дорожке, он вернулся к Максиму.
- Ну, чего ты опять учудил? – шепотом спрашивал у кота Максим, но тот делал вид, что не понимает, о чем речь.
Зашла Мария Ивановна с переноской для животных. Счастливая, улыбчивая.
- Залазь сюда, мой хороший. Поедем ко мне домой. Вдвоем нам веселей будет.
Кот, не пикнув, забрался в переноску и подмигнул Максиму на прощанье...
На следующее утро Максим, сдав ключи администратору, обратил внимание на представительного мужчину в изысканном костюме, стоящего перед стойкой. По всей видимости, тот покидал гостиницу ранее оговоренного срока и теперь улаживал дела с возвратом неиспользованной за проживание суммы.
Лицо его было несколько помято, словно он только что проснулся, из-под оправы солнцезащитных очков выплескивался на щеку громадных размеров свежий, лиловый синячище.
- И заявление, то, что вчера написал на вашу поломойку – дайте сюда. Там мои данные указаны. Ни к чему это, – требовал он.
Максим отправился по делам, а мужчина с синяком вышел на крыльцо гостиницы и закурил в ожидании такси.
- Называется – наладил контакты! – бормотал он. – Теперь в Москве лучше не появляться. Хорошо, что легко отделался, – он осторожно пощупал синяк. – Да уж, оказал уважение гостям… Хотел бы я знать – какая сволочь браткам туфли… испоганила?
Она облокотилась на подоконник и, уткнувшись лбом в стекло, вела наблюдение. – Который час лежит, даже не пошевелилась!
Автор: #Тагир_Нурмухаметов @grustnopub
- Может сдохла? – с неприязнью в голосе спросил Семеныч. – Коли уж не шевелится.
- Нет. Глазки-то открыты. И голову не опускает. Лежит и смотрит в одну точку, ни на что внимания не обращает. Сосед собаку свою выводил прогулять, так она даже головы не повернула.
- Больная, наверное, - предположил Семеныч. – Срок пришел, вот и помирает. Нашла же место!
- Да нет же! – Марковна с осуждением посмотрела на супруга. – В пятом подъезде, помнишь, старушка жила. Лет на десять нас постарше. Вчера похоронили. Это ее кошка. Хозяйку – на кладбище, кошку – на улицу. Эх, люди, люди…
Семеныч помнил старушку. Был даже когда-то знаком с ее мужем. Друзьями не были, нет. Но при встрече кивком головы приветствовали друг друга. Это он организовал мужиков соорудить детскую площадку во дворе, хотя у самого дети уже в ней не нуждались.
Заодно сколотили пару-тройку столов с лавочками под березами. Это уже для взрослых. Вековые березы чудом сохранились, напоминая о том, что на этом месте когда-то шумел лес.
Любимое место сбора было у мужиков. В свободное время любили они тут «забить козла», сыграть партейку-другую в шахматы, а то и, чего греха таить – раздавить пол-литра в честь праздника.
До сих пор собираются старожилы под березами. Столы и лавки уже не раз меняны, а деревья так и растут, укрывая стариков тенью, спасая от летнего зноя.
- Вчера, говоришь? – Семеныч пялился в телевизор, пережидая навязчивую рекламу в перерыве футбольного матча. – А что же дети? Могли бы забрать.
- Дети... – вздохнула Марковна. – Детям, сам знаешь, кроме квартиры ничего не нужно. Все, что старикам дорого, что бережем, как зеницу ока, они, когда придет срок, выбросят на помойку. И вещи наши, и фотографии родных, что всю жизнь берегли. И грамоты, и награды. Жизнь такая пошла. Но кошку-то зачем? Живая ведь душа.
Марковна еще что-то бормотала, шмыгая носом и промокая глаза платочком. Потом отошла от окна и, ничего не сказав мужу, обулась и вышла из квартиры. Не было ее минут пятнадцать. Вошла она, прижимая к груди осиротевшую кошку, которая безвольной тряпицей свисала с ее рук.
- Хоть суди меня, хоть ругай, а я так не могу! – с порога заявила она и опустила кошку на пол в прихожей.
Кошка – обычная серенькая Мурка, в комнату не прошла, а улеглась у двери, так же отрешенно вперив взгляд в пустоту. Была она возрастная, лет десять-двенадцать, не меньше.
Семеныч ничего не ответил, даже головы не повернул. Как сидел в кресле перед телевизором, так и продолжал сидеть. Марковна, осуждая мужа, покачала головой и пошла на кухню, думая – чем бы накормить кошку?
Следующим утром кошка обнаружилась на том же месте, но корм из миски был подобран, миска тщательно вылизана.
- Вот и хорошо, - ворковала Марковна. – Покушала, значит жить будешь. Значит, рано тебе еще к хозяйке. А время пройдет – совсем оправишься, привыкнешь к нам.
Но привыкала кошка тяжело. Лишь через неделю начала проявлять интерес к хозяевам. Все также лежа у входа, она поднимала голову и провожала или встречала их безразличным взглядом.
Марковна гладила ее по мягкой шерстке, ласково разговаривала, старалась накормить повкусней. Но та кушала только ночью, когда хозяева уже спали. Посудину для кошачьего туалета Марковна наполнила чистым песочком и поставила в совмещенный санузел, дверь которого держала открытой.
Семеныча это раздражало – привык он к давно заведенному порядку в доме и открытую дверь считал вопиющим нарушением этого порядка.
- Разлеглась тут, – ворчал он, выходя из квартиры и переступая через лежащую кошку. – Места больше нет?
Кошка не отвечала и только смотрела на него грустными зелеными глазами. Однажды он даже запнулся, возвращаясь из магазина с покупками.
- Да чтоб тебя! – возмутился он. – Уйди ты отсюда! Вон в комнате места полно. Чего ты тут разлеглась!
Кошка выслушала его тираду, поднялась с вязанного половичка, приспособленного для лежанки, и проследовала в комнату. Семеныч и Марковна только проводили ее взглядами. Теперь Мурка целыми днями лежала в углу комнаты, не проявляя активности и не доставляя хлопот хозяевам.
- Да разве это кошка? – ворчал Семеныч. – Старуха. Старуха и есть! Поест, что дадут, и молчком на лежанку. Не видно ее, не слышно.
- Да что ты такое говоришь! – обижалась за кошку Марковна. – Сам подумай - сколько лет она прожила со своей хозяйкой! Скучает по ней небось. Ведь вся ее жизнь в ней и была. Вот и лежит, вспоминает счастливые деньки, больше-то таких не будет. Вот состаришься, будешь жить с детьми – точно так же будешь сидеть в уголочке, вспоминать молодость, да мешаться всем. Дай Бог, гонять тебя не будут и запинаться!
Этот разговор разбередил душу Семенычу. На Мурку он стал посматривать другими глазами, представляя себя на ее месте. Больше ее не ругал, не грозился выставить за дверь.
Однажды даже принес из магазина корм в пакетике. Специальный для кошек, хотя Марковна кормила ее бульончиком из супа, накрошив туда кусочки вареного мяса.
В один из теплых летних вечеров Марковна возвращалась от дочери. Та попросила ее побыть с внуком – приболел, а последить за ним некому, у взрослых на работе запарка.
С внучком все в порядке, носится по дому, как угорелый – всем бы больным так. Улыбаясь, она припоминала веселые игры внука, в которых и сама участвовала, заразившись детским энтузиазмом.
Войдя в квартиру, услышала негромкий голос мужа. Он обстоятельно вел беседу. С кем это он там?
- Жизнь, она штука такая… Порой кажется – все! Легче лечь, да помереть, чем пережить. А пройдет время – вроде и налаживается все, и снова жить хочется. И мысли глупые из головы выветриваются. Главное - перетерпеть это время. А если найдется человек, который поймет тебя, поддержит, то и вовсе хорошо!
Марковна с удивлением смотрела, как муж увлеченно доводит свои суждения до Мурки! Та сидела на подлокотнике кресла и внимательно слушала собеседника, изредка вставляя мурчащее – Мряу!
- И что, понимает она тебя? - ехидно спросила Марковна, немного обижаясь на кошку. «Вот ведь, подобрала ее, ухаживаю, кормлю, а она со мной ни разу не поговорила».
- Конечно! – убежденно заявил Семеныч. – Кстати, зовут ее не Мурка, а Матильда.
- Это она тебе сказала? – хохотнула Марковна.
- Она. Правда, Матильда?
- Мряу! – кошка боднула Семеныча в плечо.
- Ступай-ка лучше в магазин, – Марковна не смогла сдержать улыбку. – Мука вся вышла, а я хотела блинчиков напечь. Хочешь блинчиков?
Семеныч, не отвечая, поднялся с кресла, погладил Матильду и, собравшись, вышел из квартиры. От Марковны не укрылось, как кошка проводила его влюбленными глазами.
Он вскоре вернулся, прикупив упаковку муки и пару пакетиков корма.
- Собирайся, старушка, там мужики «козла забивают». Пойдем и мы, давно я уже под березками не был.
- Да ты очумел, старый! – Марковна ошалело смотрела на мужа. – Я в этого вашего «козла» и играть-то не умею. Чего удумал!
- О тебе и речи нет, – спокойно ответствовал Семеныч. – Это я - Матильде…
Марковна, просеивая муку, краем глаза смотрела в окно, как ее супруг шествует через двор – к березкам, а рядом с ним, задрав хвост трубой, семенит кошка, изредка поднимая мордашку и что-то спрашивая. А Семеныч ей отвечает, старательно жестикулируя. На полном серьезе!
